400 ударов / Les quatre cents coups (1959)
Полнометражный фильм.
Другое название: «Четыреста ударов» (вариант написания названия).
Франция.
Продолжительность 99 минут.
Режиссёр Франсуа Трюффо.
Авторы сценария Франсуа Трюффо, адаптация Франсуа Трюффо и Марсель Муси, автор диалогов Марсель Мусси.
Композитор Жан Константен.
Оператор Анри Деке.
Жанр: драма, криминальный фильм
Краткое содержание
Антуану Дуанелю (Жан-Пьер Лео) откровенно скучно и неинтересно в школе, не в последнюю очередь — из-за вечных придирок учителя французского языка и литературы (Ги Декомбл), и у него не слишком хорошо складывается взаимопонимание с матерью Жильбертой (Клер Морье) и отчимом Жюльеном (Альбер Реми), погруженными в собственные житейские проблемы. Перепробовав все средства, Антуан решается сбежать из дома.
Также в ролях: Жорж Фламан (месье Биге), Патрик Оффе (Рене), Даниэль Кутюрье (Бернар Морисе), в эпизодах Жан-Клод Бриали (прохожий), Жанна Моро (женщина с собакой, в титрах как Mademoiselle Jeanne Moreau), Филипп Де Брока (человек в парке развлечений), Жак Деми (полицейский), Франсуа Трюффо (человек в парке развлечений).
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 15.01.2013
Авторская оценка 10/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Незаметно и в русский язык вошло выражение «400 ударов». Полнометражный дебют Франсуа Трюффо, как и более поздние его работы, не пользовался повышенным зрительским спросом в советском прокате, но, безусловно, не мог оставить равнодушным любого, кто знакомился с историей самого обыкновенного парижского подростка, отозвавшейся эхом во многих выдающихся произведениях1 уже о наших детях и отроках с непростой судьбой. Во время сеанса необязательно знать, что заголовок является усечённым вариантом устойчивого французского словосочетания «faire les quatre cents coups», примерный аналог которого – идиома «пройти огонь, воду и медные трубы» (кстати, также обыгранная в кинематографе, в сказке Александра Роу). Смысл названия легко постигается интуитивно – и становится всё более понятным с каждым новым злоключением Антуана…
Конечно, значение фильма сложно оценить без знания того экранного и культурно-исторического контекста, в котором увидел свет феномен «новой волны». Представляю себе выражение лица продюсера Игнаса Моргенстерна, уставшего от нападок на национальную кинопромышленность зятя Франсуа, кинокритика и кинолюбителя, и обеспечившего его средствами для реализации собственного проекта (не иначе, как с назидательной целью!), – в тот момент, когда стало известно о триумфе. Скромная картина, категорически, хотя и не так дерзко, как «На последнем дыхании» /1959/, порывающая с традициями «папочкиного» кинематографа, неожиданно собрала огромную аудиторию (3,6 миллионов человек, одиннадцатое место в сезоне!) – и в довершение снискала признание профессионалов и привлекла внимание за рубежом. Что называется, в одночасье стало ясно: публика жаждет серьёзного разговора о социальной действительности со всеми её повседневными радостями и печалями. Картины-диалога и картины-размышления вслух, не удовлетворяющейся привычными средствами выразительности, в идеале – нуждающейся в скрупулёзном создании нового киноязыка, свободного от устаревших штампов и повествовательных клише2. Обычная панорама парижских улиц с Эйфелевой башней на дальнем плане, служащая фоном для вступительных титров, может поразить свежестью наблюдений, а странная череда событий на поверку куда больше соответствует логике самой жизни – логике неумолимой и безукоризненной, но, как правило, не укладывающейся в привычную драматургическую схему. Есть подозрение, что безотрадный (для неокрепшего мировосприятия ребёнка – сродни переживанию апокалипсиса) финал, пусть и опровергнутый Трюффо в лентах об уже повзрослевшем Дуанеле, французы невольно вспоминали и в дни красного мая 1968-го, когда волнения студентов, вчерашних школьников, служили не только формой предъявления политических требований. Не в последнюю очередь это был стихийный протест против общества, чьё равнодушие к конкретной личности, плавно перетекающее в нетерпимость, так точно показал двадцатисемилетний режиссёр. Регулярно получающие «ноль» за поведение» Антуан с Рене решили, в пику сверстникам из шедевра Жана Виго, ненадолго отложить анархистский бунт, пока довольствуясь проказами и мелким воровством.
Без трогательного придания истории автобиографического характера, вплоть до реконструкции отдельных эпизодов (в частности, помещения в полицейском участке в камеру предварительного заключения с вором, а затем и проститутками) из собственного, тоже бедового детства, Франсуа едва ли добился бы такой подкупающей искренности. Это одно из наиболее внутренне незащищённых, даже ранимых творений в истории киноискусства, удивительная лирическая исповедь, не рассказанная, но словно пережитая автором и каждый раз (при просмотре) переживаемая нами. Не станет, полагаю, преувеличением утверждение о том, что не одни лишь его ровесники-единомышленники (например, Жак Риветт, написавший об этом в помещённой в Саhiers du cinéma рецензии), в том числе – принимавшие участие в съёмках, во время сеанса отмечали параллели с личным опытом. Трюффо напоминает об упорно забываемом взрослыми факте, что ребёнок, нормальный среднестатистический ребёнок, априорно не обладает представлениями о праве и законе, разделяя действия по отношению к нему на справедливые и незаслуженные. Родителей Антуана не сочтёшь, по обыденным меркам, плохими людьми – но их вина «всего лишь» в нескрываемом желании пожить в своё удовольствие, будь то роман на стороне или любимые хобби по выходным дням. От деланного возмущения Жюльена отсутствием у пасынка уважения и бурной реакции на ложь о смерти матери всего шаг до самого простого решения проблемы – сдать «трудного» подростка, сбежавшего из дома и попытавшегося украсть печатную машинку, в полицию, на попечение государства. Это тот случай, когда формально – все поступили правильно, а результатом едва не стала загубленная человеческая судьба. Никто вовремя не объяснил Дуанелю, как делать не следует, и, что хуже, даже не попробовал понять суть напряжённой работы крепнущей души, ищущей себя в мире. А безжалостная улица (в широком, собирательном смысле – необходимость) является плохим наставником. Потрясает знаменитый долгий план с новоиспечённым воспитанником учебного заведения, больше напоминающего колонию, который бежит, словно летит, навстречу свободе, хотя увиденное, наконец, море – по меньшей мере внушает тревогу. У самого Франсуа в жизни, к счастью, нашёлся духовный отец, помогший и выбраться из сложных ситуаций, и определиться с истинным призванием, – и остаётся лишь сожалеть, что Андре Базен, которому ученик посвятил своё детище, позволившее сбыться многим заветам великого киноведа, не дожил до премьеры приблизительно семь месяцев.
.
__________
1 – Например, в работах Ролана Быкова и Динары Асановой.
2 – Премия за режиссуру в Канне и номинация на «Оскар» за оригинальный сценарий.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Савосин Дмитрий. Франсуа Трюффо. Певец любви неразделенной // Видео-Аcc PREMIERE. – 1995, № 24. – С. 44-47.
Материалы о фильме (только тексты)
Добавить комментарий