Афоня / Afonya (1975)

Компаниченко Г. Секс в русском доме, или Что хранилось в сейфах первого отдела // Видео-Асс SUNRISE. – 1994, № 02. – С. 42-44.

Секс в русском доме, или Что хранилось в сейфах первого отдела

Ровно двадцать лет назад в стенах Института кино произошло событие, которое могло бы стать эпохальным для судеб советского кино, если бы его тут же не окружили плотной завесой строжайшей секретности, погрозив пальцем всем его участникам. В то время, как все средства массовой информации трубили о великих достижениях советского кинематографа, режиссеры и киноведы безаппеляционно заявили о его глубочайшем кризисе и дотошно перечислили признаки и причины столь позорного его состояния. В этом никогда не получившем огласки бунте, в одной из, казалось бы, цитаделей идеологического промывания мозгов, среди прочих деятелей кино выступил уже тогда не только известный и популярный, но и нежно любимый публикой Эльдар Рязанов, требуя естественности человеческих проявлений на экране. Тогда по телевидению впервые показали «Семнадцать мгновений весны» и неудивительно, что именно герой этого сериала стал отправной точкой дискуссии о природе человека, а заодно и советского кинематографа.

Знаменитый разведчик Штирлиц, как известно, больше десятка лет провел в тылу у врага и за все это время у него не было ни одной женщины, если не считать весьма эфемерной памяти о собственной жене. По этому поводу Рязанов высказал смелое предположение: «Может, Исаев-Штирлиц перед отъездом на задание сдал свои половые органы на сохранение в сейф первого отдела?»

Сексуальная загадка легендарного киноразведчика волновала не только режиссера.

Бывалый Штирлиц был слишком мужественен, чтобы его можно было заподозрить в принадлежности к сексуальному меньшинству, и уж, конечно, не был евнухом. Вполне естественно, что патриотически настроенная народная молва тут же заподозрила его в связи с радисткой, о чем свидетельствуют многочисленные анекдоты. Но то разведчик. А как обстоят дела обыкновенных экранных героев? Вполне вероятно, что острое любопытство, проявленное относительно содержимого сейфов КГБ, стало причиной некоторого послабления сексуальной скованности на отечественном экране. Если еще в 70-х постель как буржуазный предрассудок была напрочь изъята из арсенала кинематографического повествования, а любовь, семью и соответственно детей рождало идеологическое родство душ, то в 80-х картина меняется не то, чтобы резко, но все же…

Появляется изгнанная в запасники пресловутая постель: «Афоня», «Зонтик для новобрачных», «Транзит», «Москва слезам не верит». Правда, до секса еще далеко. Постель в этих фильмах – знак того, что свершилось. И она по-прежнему аморальна, потому что все, что на ней происходит, совершают люди, не состоящие в законном браке. Но вот «аморалку» этим фильмам не сможет приклеить даже самый изощренный стукач. Чтобы защитить зрителя от этого буржуазного искуса, был разработан ряд соответствующих мер. Например, героя должен был играть не меньше, чем Народный артист СССР, который был проверен на целом ряде идеологически выдержанных персонажей. Здесь уместно вспомнить анекдот о стриптизерке, члене партии с 1917 года. Логика появления полуобнаженных Баталова 8 «Зонтике для новобрачных» и ленте «Москва слезам не верит» или Ульянова в «Транзите» та же. Ну, а женщина, поскольку ее телесная оболочка чаще наводит на греховные мысли,

43

непременно должна надевать в подобных сценах тельняшку (Марина Неелова в «Транзите»), чтобы охладить не в меру разыгравшееся воображение зрителя воспоминанием не то о гордом «Варяге», не то о броненосце «Потемкине», а может, и о крейсере «Аврора». Возможен вариант. Героиню обряжают в советское белье, которое, как известно, настолько уродует женское тело, что его вполне можно перепутать, ну, скажем, с подушкой (см. Евгению Симонову в «Афоне»).

Не пытайтесь найти иллюстрации к этим фильмам. Их просто нет. Это еще как-то очень скрипя сердцем или каким-то другим органом можно было допустить в кино, где изображение задерживается на экране на несколько секунд, но совсем не в печати, где иллюстрацию можно рассматривать часами и так, и эдак. Да и слава за ним, за кинематографом, закрепилась соответствующая: источник разврата (почему за ним необходим присмотр бдительных органов), ибо он делает видимым то, что творится в вашей голове и мелькает в воображении. Однако советское кино в этом отношении разительно отличалось от мирового. В сознании зрителей оно превратило секс в нечто стыдно-постыдно-бесстыдное, но главное, само уверовало в эту истину. Новое российское кино, увлекшись эстетикой подворотни, несмотря на обилие сексуальных сцен, не опровергло это положение, а скорее даже укрепило. Секс как совокупление, как насилие, как грязная игра. Секс на свалке, грязной, заплеванной лестнице, в затхлой кладовке коммунальной квартиры… Героини, как привило, далеко не начинающие проститутки, принимают вызывающе вульгарные позы, совершенно естественно шокирующие еще не очень искушенного в изощренных фантазиях режиссеров зрителя.

Но может, все объясняется выбором деградировавшего люмпена как героя?

Если бы. В фильме «Московская любовь», не так давно показанном по НТВ, герои принадлежат совсем к другому социальному слою. Они, что называется «новые русские». Полугангстер и полугетера, готовые ради любви плюнуть на богатство и смертельную опасность. Романтические герои. Совершенно естественно, что охваченные пламенной страстью мужчина и женщина способны заниматься любовью где придется. Даже на люстре. Но у российских кинематографических любовников свои предпочтения. И потому наш влюбленный, пока еще очень крутой мэн, боготворящий свою избранницу, сует служителю баксы, – знай наших! – чтобы получить возможность слиться в любовном экстазе в общественном туалете. Не думайте, что ему незнакомы хорошие манеры или что он не ценит красоту. Чтобы доставить алую розу в роскошную спальню любимой, он арендует подъемный кран, а потом, следуя своей романтической натуре, уволакивает возлюбленную, правда, уже не в общественный туалет, поскольку кончились зелененькие, а по старой привычке не то на свалку, не то на пустырь, чтобы насладиться безумной любовью…

Впрочем, учитывая, что герой променял богатство на любовь, он, конечно, не совсем «новый русский». Так какая же она любовь у богатеньких, все могущих себе позволить настоящих новых русских? Российское кино не дает на это ответа. Зато более чем откровенна телевизионная реклама, яркое выражение философии нового класса. О да, они испытывают нежность, наслаждение, оргазм, вступая в интимные отношения с… шоколадом «Дав», мороженым «Баунти», курортами Майорки и мерседесами.

Что ни говорите, а длительное пребывание некоторых органов в сейфах КГБ свое дело сделало.

Г. Компаниченко

44