Агирре, гнев Божий / Aguirre, der Zorn Gottes (1972)

Мосина Е. Чёрный магистр // Экран. – 1993, № 3. – С. 16-17.

Чёрный магистр

У кино есть своя как «белая», так и «черная» магия – магия тайны и ужаса, преступления и неограниченной власти, темных, горячечных страстей. Одним из тех, кто в совершенстве владел ее секретами, был Клаус Кински…

Двойственность натуры Кински, его «маска и душа» – загадки, оставшиеся в наследство историкам кино и его почитателям. Клаус Кински (настоящая фамилия Накшинский) скончался в Сан-Франциско 25 ноября 1991 года. «Черный магистр» экрана ушел, как и полагалось по всем законам любимого им жанра, не раскрыв своей тайны…

История его жизни близка к сюжетам легенд, где учениками чародеев так часто становятся не принцы-избранники, а бедняки. Актер не любил вспоминать о своем детстве в польском городе Сопоте, где обычное житейское зло – нищета, грязь и порок – были так непохожи на столь притягательную для него кинематографическую дьявольщину, кутающуюся в черный с красным подбоем плащ романтики.

В 1943 году Кински был призван в немецкую армию, а в конце войны оказался в английском лагере для военнопленных. Возвратившись в Германию, он недолго играл в провинциальных труппах, а затем и в столичных берлинских театрах. Это было неплохой школой актерского мастерства, ибо вместе с ним на подмостках нередко оказывались «священные идолы» германской сцены: Пауль Вегенер и Фриц Кортнер. Особой же популярностью среди берлинцев пользовались поэтические вечера Кински, где актер со свойственной ему экспрессией читал стихи Франсуа Вийона.

Лишь в 1948 году Кински приходит в кинематограф, который в полной мере смог использовать его склонность к мистицизму, поразительную фантазию и неординарную внешность, которая словно была создана для ролей злодеев. (Еще на заре артистической карьеры Кински прозорливый физиономист, поэт и режиссер Жан Кокто отметил некую, таящую в себе опасность, двойственность его облика: «Его лицо кажется лицом ребенка, а глаза – глазами старика. Но через мгновение вы видите обратное превращение. Я еще никогда не наблюдал подобного феномена…»)

Гангстеры и безжалостные викинги, вампиры и маньяки, хладнокровные «отцы» мафии и мстители, вынашивающие свои кровавые планы,– всего более двухсот ролей в арсенале Кински. Благодаря им он стал более популярен среди широкой публики, завсегдатаев маленьких киношек и видеосалонов, нежели почитаем рафинированными ценителями. Казалось, он наслаждался романтикой зла, перевоплощениями в убийц и чудовищ. Не ограничиваясь имиджем «черного магистра» на экране, он старательно продолжал играть ту же роль и в жизни. Но все еще недовольный мрачностью красок созданного им «автопортрета» злодея и циника. добавил к нему последний штрих, издав мемуары о своих инцестных отношениях с дочерью Настасьей Кински (в которых, впрочем, как утверждает сама актриса, брошенная отцом в раннем детстве, нет и слова правды…)

Далеко не все постановщики выдерживали ураганный темперамент актера, выражавшийся порой во вспышках ярости. Однако Вернер Херцог, у которого Клаус Кински снялся в пяти фильмах, нашел против нее собственные режиссерские заклинания. Он сумел не просто воспользоваться тем, что было очевидным в актерской индивидуальности, но и раскрыть ее потаенные возможности, заставить Кински в какой-то мере отступить от одно-

16

плановых образов дешевого кинематографа.

И тогда возник конкистадор Агирре («Агирре – гнев божий», 1972), в котором корыстолюбие и маниакальная властность затмевали, казалось, все человеческое.

Вампир Дракула («Носферату – призрак ночи», 1978), двойников которого Кински переиграл немало, в картине того же Херцога оказывался пораженным тоской одиночества, тягой к неосуществимой любви и неутоленной жаждой покоя. Странным контрастом они, эти чувства, светились в его глазах на безобразном лице монстра. Но вершиной творчества Кински стал Войцек в экранизации одноименной драмы Георга Бюхнера («Войцек», 1978). Затравленный цирюльник прусской армии становился под влиянием обстоятельств убийцей матери своего ребенка… Долгое время игравший в «кровавые игры» Кински прочертил в этой роли весь путь нравственных трансформаций человека, идущего к убийству и кончающего безумием. Его герой, наивный и жалкий, нищий духом, но человек, вдруг понимал, что есть граница унижению…

В фильмах Херцога, безусловно лучших в биографии Кински, психофизическое слияние актера с образом доходило до поразительной полноты и интенсивности. Играя на предельном напряжении Войцека, Кински перенес тяжелейший приступ лихорадки. А после роли Агирре, чье нравственное уродство символизировалось физической увечностью, врачи обнаружили у актера серьезную деформацию позвоночника.

Актерский «нерв», восприимчивость сочетались в Кински с широтой мышления, образования, эрудиции. Ибо только такой человек мог сказать о себе и о мире: «Мы все слепоглухонемые. Если бы мы могли контактировать друг с другом, нам бы не потребовалось искусство. Искусство – это Безнадежность».

Е. МОСИНА

17

Телингатер Елена. Клаус и Настасья Кински: отец и дочь, любовь и ненависть, гений и безумие…  // Видео-Асс PREMIERE. – 1993, № 15. – С. 18, 21-22.

Чёрный магистр

КЛАУС И НАСТАСЬЯ КИНСКИ: ОТЕЦ И ДОЧЬ, ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ, ГЕНИЙ И БЕЗУМИЕ…

«… Каждый седой волос на моей голове -воспоминание о Клаусе Кински. Наверное, это самая сложная личность из тех, с кем мне приходилось сталкиваться. Кински жил в атмосфере скандала. Как актер, он был неповторим во всем, обладал уникальным качеством – магией присутствия на экране, феноменальным магнетизмом.» ВЕРНЕР ХЕРЦОГ, март 1993.

Настасья Кински говорила в одном из давних интервью в ответ на вопрос о возможности встречи с отцом, Клаусом Кински, на съемочной площадке: «Сняться вместе, в одном фильме – как это было бы прекрасно! И прекрасно и трудно одновременно». Увы, теперь это уже никогда не осуществится. Когда в декабре 1991 года Клаус Кински умер в Калифорнии, его дочь, которой он дал имя героини Достоевского, была далеко. Странный человек, ни на кого не похожий актер, которого одни называли гением, а другие сумасшедшим, который даже в последнем, предсмертном интервью пытался выглядеть сексуальным гигантом, который отказывался сниматься у Феллини и Спилберга, но охотно играл злодеев и мошенников в дешевых боевиках, который безумно любил свою дочь, но не остановился перед тем, чтобы сочинить и рассказать журналистам о якобы существовавшей между ними кровосмесительной связи. Хотя Настасья и преклонялась перед отцом, она никогда не простила ему этой выходки. Не простила, наверное, и то, что он упорно отказывался видеть своих внуков – детей Настасьи.

«Этот человек – загадка», – говорил режиссер Вернер Херцог, который снимал в 1972 году Клауса Кински в роли безумного конкистадора в фильме «Агирре, гнев Божий», фильме, с которого началась мировая слава актера.

Немецкий актер польского происхождения Николаус Гюнтер Наксински, известный миру как Клаус Кински, родился 16 октября 1926 года в Сопоте в очень бедной семье. Ребенком он познал нищету дна, живя в берлинских трущобах, где не было ни воды, ни электричества. Отец промышлял мелким воровством и мошенничеством, а маленький Николаус собирал на улицах окурки, скручивал из остатков табака самодельные сигареты и продавал безработным. Иногда ему везло – удавалось подработать в находящемся неподалеку похоронном бюро, где он обмывал трупы…

В одном из интервью Клаус говорил, что будучи еще несовершеннолетним, сожительствовал с сестрой. Трудно сказать, было ли подобное заявление просто желанием шокировать публику, предстать в жизни таким, каким его видели па экране. Возможно, временами у актера стиралась грань между реальным и воображаемым.

Семнадцатилетний Николас Гюнтер становится солдатом вермахта. В восемнадцать он попадает в плен к англичанам (по другой версии, также принадлежащей ему самому, дезертирует и переходит к союзникам). Как бы там ни было, именно в лагере для военнопленных он дебютирует на театральных подмостках, развлекая товарищей по несчастью.

По окончании войны он возвращается в Берлин с твердым намерением стать актером. Босой, оборванный, новоявленный актер декламирует Вийона. Живет в нищете, иногда вообще оказывается на улице и даже ненадолго попадает в психушку («Я понял, что от страдания можно получать удовольствие, именно там. в больнице», – говорил он впоследствии).

Отправляется во Францию, работает в Марселе докером, оказывается в Париже и живет вместе с клошарами под мостами Сены.

Наконец, он попадает к настоящий профессиональный театр. Играет в постановках Шекспира и Кокто, а затем решает самостоятельно поставить и разыграть пьесу Кокто «Голос человеческий», для одного исполнителя. Вернее, исполнительницы, ибо Юль – женская. «Я могу сыграть даже даму с камелиями», – заявляет Кински и осуществляет свой безумный проект – один из крупнейших театральных триумфов и скандалов тех лет. «Я никогда еще не видел такого лица», – сказал впоследствии Кокто.

Кински приглашают в кино, и он соглашается, даже не читая сценариев. Актер задает продюсерам только один вопрос: сколько заплатите? «За десять лет я снялся в Италии в 45 фильмах, и теперь я богат – для этого и снимался, хотя энергия, потраченная на проходную роль, столь же велика, как и энергия, вложенная в роль гениальную», – говорил он, уже будучи на вершине славы.

С 1960 по 1964 год Кински снимается в многочисленных экранизациях детективов Эдгара Уоллеса, а начиная с 1965 года, принимает участие в съемках итальянских спагетти-вестернов (в том числе и таких знаменитых, как «На несколько долларов больше» Серджо Леоне и «Золотая пуля» Дамиано Дамиани).

Но настоящая слана приходит к Кински только в 70-е годы. Именно тогда он появляется в таких великих и знаменитых фильмах, как «Главное –

18

любить» Анджея Жулавского, «Песнь о Роланде» Франка Кассанти, «Агирре, гнев Божий», «Носферату» и «Фицкарральдо» Херцога… «Я уничтожаю себя в каждой роли», – говорил он.

Став кинозвездой и получая миллионные гонорары, Кински еще раз подтвердил тезис «У богатых свои причуды»: актер мог купить новую машину только потому, что в старой пепельница была переполнена окурками, а ему было лень их вытряхнуть. Интересно, вспоминал ли он при этом, как в детстве собирал «бычки», чтобы заработать на кусок хлеба? Впрочем, причуды его проявлялись не только по отношению к вещам, но и к людям. Вот как описывает «Пари-Матч» встречу Клауса Кински с будущей матерью Настасьи:

«В один прекрасный день, будучи в Берлине. Клаус Кински, прогуливаясь по улице, сначала зашел в колбасный магазин и купил батон салями, а затем заглянул в находящуюся рядом галантерейную ланку. За прилавком отдела, где продавались перчатки, стояла очаровательная продавщица с кошачьими глазами.

– Какие перчатки пожелает посмотреть господин? – спросила она.

– Узкие и неважно какого цвета. -рассеянно отозвался Кински облокотился на прилавок, взял ее за руку и продолжал, – не хочет ли госпожа пойти со мной? Жить со мной? Перестать продавать перчатки?»

Они поженились в тот же день.

Их дочь Настасья родилась в 1961 году. Счастливый отец купил для нее роскошную детскую коляску – серую с белым верхом, под цвет очередной машины. Через месяц он поменял свой «Ягуар» на более новую модель и соответственно купил для дочери новую коляску.

С раннего детства Настасья и ее сестра Пола привыкли к постоянному калейдоскопу новых игрушек, новых мест, новых лиц. «Очень долго я была уверена, что «местожительство» – это место, где находятся в данный момент мои чемоданы, – вспоминает актриса. – Еще в детстве я познала одиночество, неприкаянность, кочевую жизнь. Я одновременно училась говорить сразу на нескольких языках».

Клаус любил менять не только обстановку, но и женщин. Часто он исчезал на несколько недель с очередной красоткой, а по завершении любовного приключения снова возвращался к обожаемой дочери. Год от года отношения в семье становились все напряженнее. Наконец, когда Настасье исполнилось 9 лет, родители развелись.

В четырнадцать лет Настасья дебютирует в фильме Бима Вендерса «Ложное движение», а немного позже с триумфом приходит в мировой кинематограф, чтобы остаться там

21

навсегда. Сыграв главную роль в фильме «Тесс», Романа Полянского, юная актриса становится всемирно знаменитой. Она снимается у Копполы и Жан-Жака Бенекса, у Тони Ричардсона и Андрона Михалкова-Кончаловского, фильмы с ее участием получают призы на престижных кинофестивалях и идут по всему миру с огромным успехом: «От всего сердца» и «Люди-кошки», «Луна в канаве» и «Любовники Марии». «Париж, Техас» и «Твоя неверная», «Болезнь любви» и «Униженные и оскорбленные», фильм, в котором она впервые встретилась с миром Достоевского…

Выйдя в 1984 году замуж за богатейшего продюсера Ибрагима Муссу, она окончательно упрочила свое положение в киномире. Впрочем, не так давно актриса с ним рассталась и сейчас ее имя часто упоминается вместе с именем 68-летнего композитора Куинси Джонса. У Настасьи двое детей, и недавно у нее родился третий.

Даже став в последние годы знаменитее своего удивительного отца. Настасья не переставала восхищаться им.

«Где бы ни оказался мой отец, атмосфера вокруг него сразу же электризуется, – вспоминала она. – Но окружающие его люди не всегда знают, что щедро отдавая себя, он требует того же и от других. Мой папа – просто вулкан. Он ни на кого не похож. Имея перед глазами пример отца, я должна была возненавидеть шоу-бизнес. Я и не хотела становиться актрисой. Так получилось».

Настасья прощала отцу все. И то, что, играя в театре Шекспира, он уходил по ночам на кладбище беседовать с мертвецами. И то, что он, играя во многих посредственных фильмах, отказался сниматься у Феллини, заявив, что этот режиссер «не достоин его гения». Она прощала ему его многочисленных женщин, свое кочевое детство, разрыве матерью… Но когда Клаус Кински написал в книге мемуаров, что между ним и его дочерью была кровосмесительная связь. Настасья публично заявила: «Единственное, что нас отныне объединяет – фамилия».

На похороны отца Настасья не приехала. Но по вечерам, когда дети уже спят, она снова и снова пытается нарисовать портрет Клауса, словно стараясь разгадать непостижимую загадку его души.

«Если бы я не был актером, стал бы убийцей или мучеником, – сказал однажды Клаус Кински – Я пришел в этот мир в человеческом обличье. Но во мне томятся и страдают звезды, ветра, солнце, небеса, леса, пустыни, горы, облака, океаны – и огонь!»

Елена ТЕЛИНГАТЕР

22