Появлению фильма на свет предшествовала почти детективная история. Питер Стоун, лишь начинавший свою деятельность в качестве кинодраматурга, предложил первоначальный вариант сценария семи крупнейшим кинокомпаниям Голливуда – и всюду получил отказ…
Это об Америке, причём Америке, современной кинематографисту, что, кстати, легко объясняет и некоторые метаморфозы, каким подверглись рассказы. О США, поднявших на щит философию прагматизма, превознеся идеалы преуспевания и чистогана, из причин переместив в следствия все прочие чувства и устремления…
Хотя на первый взгляд фильм кажется простым, отмеченным лаконизмом выразительных средств, а сюжет разворачивается в течение одного-единственного дня, съёмки протекали напряжённо и достаточно долго (для относительно небольшого хронометража). Да и в драматургическом плане не обошлось без заминки…
Попросив о свидании с Кинго, интерн, которому не суждено стать доктором, дерзко заявляет, что не боится смерти. И что – не страшится ада, поскольку существовал в таком аду с детства, наблюдая за стоящим на холме домом богача из окна своей жалкой квартирки…
Нелишне вспомнить, что в конце 1950-х итальянцы приготовили неплохой ответ Голливуду, предложив альтернативу роскошным пеплумам в виде более развлекательных фэнтези. Руководство Columbia Pictures, выделяя на производство $3 млн., намеревалось вступить с ними в непосредственную конкуренцию…
Вопреки распространённому мнению, кинематографическое наследие сэра Питера Брука представляет немалый интерес вне зависимости от его неоспоримых театральных достижений. Какие вообще аналогии со сценическими экспериментами можно проводить, например, в случае с экранизацией одноимённого романа Уильяма Голдинга?..
Загадочный инцидент – не бунт природы против людей, во всяком случае по существу, а не по форме. Ни, более конкретно, живой природы, ни, более общо, природы в целом – сложившегося положения вещей. Но только если… само это понятие («природа») ограничивать рамками устоявшейся материалистической парадигмы…
Наши соотечественники, пожалуй, переусердствовали, выражая своё отношение к постановке Джозефа Лео Манкевича. Так, Ромил Соболев иронизировал по поводу участия несообразной Элизабет Тейлор, вспоминая о «смехе, который вызвала склочная и упитанная Клеопатра» и который похоронил всё…
И тут заявляет о себе Годар с откровенно скромным опытом, без обиняков затевая разговор о том, что на самом деле должен чувствовать человек, втянутый в грязные игры разведок и, как следствие, пребывающий в «пограничной ситуации», как и о чём мыслить, на предмет чего рассуждать вслух…
В первой половине повествования не возникает и тени сомнения в том, что Барретт являет собой тип того идеального, стопроцентно английского слуги, джентльмена из джентльменов, которого воспел Пелам Гренвилл Вудхаус (и образ которого позже блистательно воплотит Стивен Фрай)…
