Точен и анализ социально-психологических причин появления на свет таких личностей, как Дерек, обретающих внутреннюю готовность примкнуть к ультраправым экстремистам задолго до того, как знакомятся с трудами Гитлера или практикой его верных последователей…
Режиссёр неплохо изучил бытование американцев, да и навыки адаптации для киноэкрана серьёзной литературы (произведений совершенно разных по эстетическим воззрениям и стилистике писателей) не могли не пригодиться. Однако возникает ощущение, что ему, в отличие от Вима Вендерса, не очень интересны традиции голливудских нуаров…
Тарантиномания продержалась сравнительно недолго, порадовав крайне немногочисленными открытиями и находками. Пожалуй, именно Гай Ричи оказался единственным кинематографистом, сознательно избравшим стилистику в духе коллеги, однако сумевшим поразить оригинальной вариацией на заданную тему…
Зная о солидном успехе оригинального телесериала, продержавшегося три сезона (с 1965-го по 1968-й годы), не удивишься радужным надеждам топ-менеджмента New Line Cinema, вложившего в производство полнометражного римейка $80 млн. и мечтавшего запустить полноценную медиафраншизу…
Сценарий Марка Пиллера выстроен достаточно грамотно. Завязка с поломкой Дейты, заставившей изрядно поволноваться, позволяет и создать нужную степень напряжения, и, что ещё важнее, ввести лейтмотив. Естественно, под «восстанием» в подзаголовке имеется в виду не локальный бунт робота…
Далеко не тривиальная интрига Дюма-отца оказалась не усложнённой, а, наоборот, варварски спрямлённой; то же касается и мотивации поступков действующих лиц, на экране – куда более плоской, чем на страницах книги. Уоллесовская «отсебятина» начинает сильнее всего раздражать под занавес…
Любовь бедного творца и дочери состоятельных торговцев, возвышенная, но заведомо обречённая (и не только по той причине, что он долго не решается поведать о собственном браке, а она – вскоре обвенчается с другим человеком), служит лишь отправной точкой…
Спустя тридцать лет не осталось и следа той беззаботности, того ощущения бесконечной и неизбывной свободы, которое было неподвластно даже смерти. Всё заполонили необъятные и, в сущности, экзистенциальные страх и ненависть, диктующие свою логику мировосприятия и поведения…
К концу XX века огромный полуостров на юго-востоке просвещённой Европы превратился в «бочку пороха», готовую рвануть, разрушая всё кругом, от малейшей искры. А фитилём служит миллионный город, и прежде не казавшийся монолитным, но превратившийся в настоящий Вавилон накануне крушения…
Только Пьер согласится с очередной идеей гостя и попросит его о маленькой услуге (уход дражайшей Кристины заставляет изрядно понервничать), как тот обязательно всё испортит излишним рвением и склонностью к импровизации, неизменно оборачивающейся конфузом. И чем дальше – тем хуже. Обхохочешься!..
