Вольно или невольно ориентируясь из-за обращения к фабульной конструкции фильма ужасов на скандинавские традиции, фон Триер резко проигрывает таким мэтрам, как Карл Теодор Дрейер и Ингмар Бергман, умевшим по-северному сурово, но завораживающе поведать о зловещей деструктивной силе, таящейся в человеке…
Форма киноальманахов как таковая пережила в 1960-е своеобразный расцвет, но, вероятно, именно создателей «Любви в двадцать лет» первых осенила дерзкая идея объединить работы режиссёров из нескольких государств, снятые на одну – обозначенную в названии – тему…
Оригинальный, моментально узнаваемый стиль Юлиуша Махульского, в принципе, распознаётся уже в ранних, небольших по длительности работах, включая среднеметражку «Прямая связь» /1979/, снятую для телевидения. Тем не менее начинающий кинематографист не был уверен, что ему доверят постановку…
Со вступительной сцены, когда пан Гуркевич, после первого же (прервавшего строевую подготовку) налёта осознавший, что совершенно не годится в бойцы и драпает из рядов добровольцев, становится ясно, что перед нами – далеко не типичный взгляд на военные реалии…
Сатира и на бытование за «железным занавесом», соотнесённое с безотрадным и унылым существованием гномов, считающих вкуснейшим деликатесом блюдо «Муха а-ля дичь», и на партийно-правительственную номенклатуру выглядела не столько смешной, сколько – абсурдной, лишённой чувства меры…
Наличие так называемого «критического» пафоса странно сочетается с неприкрытыми заимствованиями подражательного характера из знаменитых спилберговских приключенческо-фантазийных лент об Индиане Джонсе, а финал…
Роман Полански принадлежит к числу тех немногих кинематографистов, которые не просто не стремятся основывать свои произведения на фактах пережитого в прошлом, но сознательно избегают этого, а подчас – даже склонны иронизировать по поводу обязательного стремления коллег к самовыражению…
Кшиштоф Кесьлёвский выходит далеко за рамки постановки вопроса в духе Аристотеля, рассуждавшего о Тихе и Автоматоне, вплотную приближаясь к гипотезе о так называемой Мультивселенной, активно обсуждавшейся тогда крупнейшими физиками-теоретиками…
Согласно свидетельствам очевидцев, Кшиштоф Кесьлёвский монтировал отснятый материал долго и мучительно, скрупулёзно перебирая варианты – усиливая побочные сюжетные линии, делая фабулу более чёткой (легко считываемой) и, наоборот, оставляя недомолвки, туманные намёки, пищу для воображения зрителя…
Даже по меркам «польской школы», поражавшей, начиная со второй половины 1950-х, обилием талантов и вместе с тем особым, самобытным, подчёркнуто экспрессивным взглядом на мир, объединявшим людей, прошедших ад войны, фильм Ежи Кавалеровича – недосягаемый шедевр…
