Во время сеанса поневоле забываешь общеизвестный в общем-то факт, что личность Эзопа является полулегендарной: настолько безусловным кажется вживание в образ Александра Калягина, а игра его коллег (Олега Табакова, Любови Полищук и Валентина Гафта) – убедительной и эмоционально заразительной…
Картина ознаменовала собой наивысший расцвет раннего итальянского киноискусства, не сумевшего, к сожалению, поддержать престиж в период между двумя мировыми войнами, однако после свержения фашизма – покорившего новые высоты, в том числе в возрождённом жанре пеплума…
Пожалуй, и не требовалось столько патетики в заключительных (помещённых в финальные титры) словах, посвящённых Гипатии, чтобы оценить колоссальный вклад в науку этой представительницы прекрасного пола, чуть ли не предвосхитившей эпохальные открытия Николая Коперника, Галилео Галилея, Джордано Бруно…
Текст Эдмона Ростана, идеально подходящий для подмостков, всё-таки требовал существенной переработки при переносе действия на кинополотно – и сценарист Жан-Клод Каррьер продемонстрировал редкостное художественное чутьё…
Стараниями исполнительницы драма девушки, с рождения записанной в число беспомощных инвалидов, обретает черты произведения о незримой, но воистину всесильной и всепроникающей любви – любви не слепой, а чуткой и несущей надежду…
Когда надо, Брукс переносит элементы настоящего в прошлое, когда надо – высвечивает вневременные человеческие пороки вроде похоти и алчности, а в самый неожиданный момент вводит музыкально-танцевальный номер в духе Басби Беркли…
