Над фильмом трудилось столько талантливых людей, пусть не всегда находивших общий язык, что заводить речь о полной художественной неудаче – тоже было бы несправедливо. В первую очередь режиссёра сильно выручает Анатолий Солоницын, обладавший поразительной способностью не терять убедительность…
Но как заглушить голос совести, задающей «неудобный» вопрос: а что, если пламенные речи в прямом радиоэфире причинили больше вреда, чем донесения – принесли пользы?.. В названии заложена отсылка к «Фаусту» Иоганна Вольфганга фон Гёте, затронувшего едва ли не ключевую проблему западной цивилизации…
В первую очередь поражает игра Бруно Ганца, решившего сложнейшую сверхзадачу, поставленную Оливером Хиршбигелем. Актёр добился потрясающего сходства – и, допустим, в сцене, где Гитлер пытается подбодрить юных защитников города, всплывают в памяти знаменитые хроникальные кадры…
Авторов точно не обвинишь в приукрашивании реалий и в попытке обелить солдат и офицеров Вермахта, чья моральная деградация показана вполне убедительно. Поползновения капитана Штрански, прибывшего с солнечного юга Франции, любыми средствами заполучить орден выглядят жалко…
Не последнюю роль в становлении мировоззрения Лектера сыграла японская философия воина, приоткрывшаяся своему дальнему родственнику в процессе общения с леди Мурасаки. Так что самурайский шлем, в котором он фигурирует на рекламных плакатах, имеет мало общего с масками других экранных маньяков…
Вслед за Грассом режиссёр осторожно подводит к мысли, что подобно тому, как наказания без вины не бывает, и сама судьба ни на кого не обрушивает испытания «просто так». Как бы прискорбно и даже странно это ни звучало, каждый – от Яна до Агнес, от Альфреда до Марии – вполне заслужил своей участи…
Лотар Гюнтер-Буххайм имел основания бросить Вольфгангу Петерсену упрёк, что тот на основе строго антимилитаристской по посылу книги сотворил всё-таки неоднозначное кинопроизведение – нечто среднее между фильмом действия в традициях «фабрики грёз» и агиткой в духе геббельсовской пропаганды…
И ведь действительно не сказать, что в фильме доминирует серьёзная интонация – что не хватает хлёстких шуток, гэгов и даже сатирических зарисовок. Однако всё это, как ни странно, не исключает известной завороженности создателей ленты тем, что Сьюзен Зонтаг окрестила «фашистской эстетикой»…
Избранная Кубриком манера эзопова языка, когда буквально каждая деталь несёт в себе явно или скрыто иносказательно-сатирический смысл, не столь одномерна, как может показаться. Так, Тим Деркс остроумно охарактеризовал персонажей, раскрывая зашифрованный смысл имён с фрейдистской точки зрения…
Не остаётся ни малейших сомнений, что именно принадлежность к клану сильных мира сего, гордящихся вкладом в развитие страны, лежит в основе мысли о личной вседозволенности – о возможности безнаказанно расправляться с женщинами, отнесёнными к категории отбросов общества…
