Трансформации Сил, растущей не по дням, а по часам, поражают и сами по себе, но впечатление резко усиливает контраст. У рядовых обывателей, встречающих невинное юное создание, путешествующее без родителей, не возникает и мысли о смертельной угрозе. А уж при встрече с девушкой в расцвете красоты…
Положенный в основу роман Норберта Жака, публиковавшийся (в 1921-м) на страницах еженедельника Berliner Illustrirte Zeitung, не слишком выделялся на фоне тогдашней массовой литературы, зато – послужил замечательной отправной точкой при экранизации…
Авторы сами прибегают к особого рода «запрещённому приёму», вплетая в отображение того, что принято считать объективным миром, не просто бредовые видения и бессвязные вымыслы, но необъятную Вселенную, вопиюще «неправильную», зато – не менее подлинную и самоценную…
В свете выхода и громкого успеха ленты Чаку Расселу удавалось некоторое время удерживать пальму первенства среди приверженцев эстетики игровой анимации, ранее ассоциировавшейся прежде всего с творчеством Тима Бёртона. И дело не только в увлечении Стэнли старыми мультфильмами…
Постановщик не случайно вводит в ткань повествования радостные (цветные!) кадры семейной кинохроники, недвусмысленно намекая на единственное светлое пятно в бытовании ЛаМотты. Но ещё удивительнее та животворящая внутренняя метаморфоза, которую претерпела личность боксёра уже после ухода из большого спорта…
Автор намеренно, ничуть не стыдясь и не впадая в приподнято-претенциозный тон, перенёс на экран расхожую целлулоидную легенду, на которой, если постараться разобраться, абстрагировавшись от нюансов, зиждется весь приключенческий кинематограф…
Безработный циркач Розенберг оказался явно не готов к высокой миссии, возлагаемой на всякого, кто так или иначе причастен к искусству, – к поиску истины, какой бы жуткой она ни представлялась. А пришлось! Без его настойчивости искушённый следователь, пожалуй, так и не вышел бы на след преступников…
Вонг Карвай и Джеффри Лау, думается, сознательно ориентировались на практику свободного (подвергнутого дедраматизации) сюжетосложения, достигшую вершины в творчестве шестидесятников. Однако в данном случае чёткая, наперёд заданная фабула не отрицается, не отбрасывается на корню…
Неважно, что парень поначалу едва держится на коньках и плохо обращается с клюшкой: главное – умение дать отпор любому забияке из команды соперников, ибо, как известно, «Судья криминалом // Ни бокс не считает, ни злой мордобой». Вполне естественно, что вскоре перед Глэттом открываются заманчивые перспективы…
Мысль Эрнеста Хемингуэя получает неожиданное подтверждение на новом уровне – при условии, что кое-кто приложит колоссальные усилия в надежде понять, что же послужило причиной происшествия, начавшегося с прибытия в закусочную двух таинственных убийц…
