«Меня зовут Фердинанд», – не устаёт поправлять беглец подругу, почему-то окрестившую его «Пьеро». На фабульном уровне невинному дамскому капризу не даётся мало-мальски внятного объяснения, и мы понимаем, что здесь содержится важное послание самого Жана-Люка…
«Фильм, затерянный в космосе», и «фильм, найденный на помойке», как гордо заявлено в титрах. Фильм, который, произведя переворот в области формы, определённо не мог не оставить свой ядовитый след в общественном сознании. «Всеобщая стачка уже в действии»…
Фильм послужил предметом бурной полемики на страницах отечественной печати, причём противники обвиняли автора в потакании невзыскательным мещанским вкусам – в воспевании мелкобуржуазных представлений о человеческом счастье. Позволю себе не согласиться с подобными выводами…
Как бы искренне по-человечески ни сочувствовал ищущим, неудовлетворённым жалким бытованием действующим лицам, автор всё же не готов полностью разделить их мечты о маленьком личном (по сути, мещанском, как бы грубо подобное выражение ни прозвучало) счастье…
Впрочем, эстетический прорыв в данном случае неотделим от своеобразного переворота в сознании, от уловленной и точно переданной (а в немалой степени – и спровоцированной!) авторами смены умонастроений, которая вскоре отзовётся на широком социальном уровне…
Выбор авторов носил принципиальный характер, и упоминание о том, что весть о бомбардировке настигла Её благодатным летним днём, в послужившем убежищем Париже, служит тому ещё одним доказательством – не говоря уже о символичном финальном обмене репликами…
Есть подозрение, что безотрадный финал, пусть и опровергнутый Трюффо позже, французы невольно вспоминали и в дни красного мая 1968-го, когда вчерашних школьников служили не только формой предъявления политических требований…
