Это, быть может, самая «простая» картина Ингмара Бергмана. Жестокость и бессмысленность войны, одичание людей, стыд, испытываемый художником за человека и человечество, – идеи и позиция Бергмана, выраженные столь определенно, могут показаться даже не оригинальными. Но дело здесь не в общих идеях, а в способе их воплощения.…
Трудно было предположить, что К. Шахназаров, поставивший свои предыдущие фильмы в формах, так сказать, самой жизни, совершит вираж в сторону «реализма без берегов». Решившись на постройку «Города Зеро», он обманул наши ожидания, однако не утерял присущее ему стойкое чувство реальности…
«Мюриэль» – вне сомнения, самый трудный из трех полнометражных фильмов Рене, однако истоки его – в том же тематическом спектре, из которого родились две предыдущие ленты режиссера. Каковы бы ни были индивидуальные пристрастия привлеченных им к работе сценаристов…
Помню, как смотрели этот фильм у нас в 1979-м, кому повезло. Венгерская лента гуляла по Москве в дни международного кинофестиваля с ореолом полузапретного эротического боевика. Бежали на это (хотя есть ли оно в фильме или только знаки этого, еще вопрос)…
Фильм американского режиссера Артура Пенпа «Погоня» заинтересовал меня не просто сам по себе. Он представляет определенную традицию, сложившуюся в последние годы в культурной жизни США и намечает пути ее дальнейшего движения. Об этом и хочется поговорить…
На рубеже 60-х Ингмар Бергман, размышляя о смысле и предназначении своей художнической деятельности, заметил, что «хотел бы быть одним из строителей храма, что вознесется над равниной». Напомнив поучительную историю Шартрского собора, некогда уничтоженного пожаром…
«Мы собираемся работать до ста лет. Просим нам не мешать». Такое объявление поместил Александр Довженко в украинском журнале «Кiно» на страничке юмора в 1928 году. Но это была не только шутка. От «ясности видения вещей в природе» и грандиозности перспектив захватывало дух…
«Да святится имя твое! Образ твой! Название картины, которая принесла мне много радостных минут и 26 лет огорчений!» – так в свойственной и его фильмам патетической, экзальтированной манере начинает автор картины Иван Кавалеридзе рассказ о ней три десятка лет спустя…
Пепа – актриса, но это уже не имеет значения. Сегодня ее бросил Иван (муж или любовник – это тоже не имеет значения). Сегодня она живет в безвоздушном пространстве, где все вокруг начинает рушиться, а каждое усилие по восстановлению равновесия, кажется, приводит к еще большей катастрофе…
Я уходил из зала подавленный и не мог отделаться от ощущения, что надо мною – над содержимым моей черепной коробки, над тем, что делает меня представителем вида homo sapiens, – в течение ста минут совершалось бессмысленное и расчетливое насилие. Не заслуженное человеческим родом, как ни греховно его существование…
