К поступкам и словам урождённого Родольфо Альфонсо Раффаэлло Пьера Филиберта Гульельми ди Валентина д’Антонгуэллы можно относиться по-разному – но нельзя не признать, что он прожил яркую жизнь, промчавшись по кинонебосклону метеором и оставив о себе память…
Есть время рисковать, поступать по наитию – и время всё тщательно анализировать, принимая обдуманные, взвешенные решения. Дальнейшая (остававшаяся неведомой авторам фильма в момент съёмок) судьба Джошуа, добившегося заметных результатов и за пределами первого увлечения, подтвердила правильность этой мысли…
Да, не каждая найдёт в себе силы бросить вызов и яростно начать мстить, но… разве можно считать «нормальной» ситуацию, когда единственная среда, где почти отсутствует деление на «низших» и «высших», – сообщества сбивающихся в шайки уголовных элементов?..
На поверку кинематографисты оказываются не настолько последовательными, чтобы, отринув компромиссы, выдержать заявленный диалектический подход. Сделав ряд оговорок, они всё-таки соглашаются с расхожим мнением, полностью оправдывая действия своего героя, объявившего врагам вендетту…
Карл Ласло – опасный, решительно неконтролируемый, полубезумный тип, норовящий поставить жизнь в Америке с ног на голову. В той самой Америке, где давно уже никакой бизон не бродит – разве что в видениях, вызванных убойной дозой ЛСД…
По-хорошему именно роль Чарльза Спенсера Чаплина, убедительно изображённого Робертом Дауни-мл. в разных возрастах (от юности до глубокой старости), должна была вознести исполнителя на вершину Олимпа славы и стать, возможно, главной за всю творческую жизнь…
Патрис Шеро и Даниэль Томпсон сознательно изменили некоторые сюжетные линии одноимённого (изданного в 1845-м году) романа, но в первую очередь – отказались от легковесной интонации, настолько увлекавшей читателя, что уже, грубо говоря, мало кто пытался осмыслить ужасы Варфоломеевской ночи…
Фильм можно было бы назвать «Убить Иосифа», если б товарищ Самохин не сделал оговорку в том духе, что Сталин-де его не интересует – его интересуют те, кто Сталиных создаёт: «Мало того что всю жизнь нашу изуродовали, так ещё и плодят себе подобных»…
Истинное чудо, если следовать прозрению кинематографиста, кроется в искреннем участии, проявленном к изгою с кричаще отталкивающей внешностью членами безжалостного общества, пусть и приведёнными в чувства его отчаянным воплем: «Я не животное! Я – человек!»…
С месье Роже сложно не согласиться в том, что Людовик XIV являлся незаурядным (во всяком случае – по западноевропейским меркам) монархом, и было бы крайне интересно постараться понять, так сказать, истоки формирования его личности…
