Жюри 42-го международного кинофестиваля в Локарно может с полным правом записать в свои достижения открытие миру (наряду с австрийцем Михаэлем Ханеке) выдающегося мастера, во многом благодаря которому вскоре заговорили о самобытном национальном кинофеномене…
Чарльз и сценарист Эрни Контрерас сознательно игнорируют слова самих двоюродных сестёр, сознавшихся (спустя много лет) в мистификации, равно как и результаты научных экспертиз. О существовании волшебных созданий, обитающих в окрестностях живописного ручья, в фильме заявляется прямо и недвусмысленно…
Кинематографистам, росшим в постсоветской России, антиутопия ближе утопии, в которой преодолены антагонистические противоречия и даже космические пираты – последние, то есть являющиеся ходячими пережитками проклятого прошлого. «Родимыми пятнами» старого строя, если шутки ради воспользоваться метафорой Карла Маркса…
Первое, что бросается в глаза на сеансе, – пиршество красок и буйство фантазии, которой авторы явно дали волю. Неудивительно, что интерьеры засекреченного предприятия Вилли Вонки, где трудятся Умпа-Лумпы, приводят в неописуемый восторг посетителей – пусть порой и не обходится без пугающих моментов…
Семейные (посвящённые семье и вместе с тем, естественно, предназначенные для семейного просмотра) комедии вечны! И уж во всяком случае будут выходить, покуда существует Голливуд, отнюдь не монополизировавший жанр. Именно такие соображения возникают во время сеанса…
Если в прежних, телевизионных анимационных адаптациях бондовской прозы Паддингтон представал нарисованным, то на сей раз – пополнил компанию мышонка Стюарта, бурундука Элвина со товарищи, мишки Йоги и других зверушек, оживлённых при помощи компьютерной генерации изображения…
Несмотря на то, что фильм считается англо-американским, действие частично разворачивается в США и одним из двух главных героев является гражданин этой страны, лента вышла в заокеанский кинопрокат 28-го января 1988-го – спустя примерно полтора года после премьеры в Соединённом Королевстве…
Авторы не побоялись потревожить тень великого Акиры Куросавы (тем более что одна из новелл Рюноскэ Акутагавы, блистательно экранизированных мэтром в «Расёмоне» /1950/, называлась «В чаще»), указав, где берёт истоки кинематографическое направление, иными словами – откуда растут у зайца уши…
Почему-то именно сеанс «сиквела» навеял грустные размышления на тему того, как быстро сформировался набор «безотказных» драматургических и стилистических приёмов, характерных для полнометражной CG-анимации, если и не превратившихся пока в раздражающие клише, то – близких к этому…
Ладно режиссёр отвёл себе эпизодическую роль семейного доктора, так Джона ещё и не устроил изначальный, мрачный, мизантропический тон драматургического материала, поскольку своего рода эстетическим ориентиром для него служило творческое наследие Артура Ранкина-мл. и Жюля Басса…
