Человек из мрамора / Człowiek z marmuru (1976)
Полнометражный фильм.
Другие названия: «Человек из мрамора» / «Man of Marble» (международное англоязычное название).
Польша.
Продолжительность 165 минут.
Режиссёр Анджей Вайда.
Автор сценария Александр Сцыбор-Рыльский.
Композитор Анджей Коржиньский.
Оператор Эдвард Клозиньский.
Жанр: драма
Краткое содержание
Женщина-режиссёр по имени Агнешка (Кристина Янда) снимает по заказу телевидения дипломный фильм, посвящённый судьбе Матеуша Биркута (Ежи Радзивилович) — ударника социалистического труда, работавшего на строительстве Новой Хуты, промышленного района Кракова. Ей предстоит приложить немало усилий, чтобы восстановить жизненный путь человека, величественный мраморный памятник которому скромно покоится в запасниках местного музея.
Также в ролях: Ежи Радзивилович (также в роли Мачея Томчика, сына Матеуша), Тадеуш Ломницкий (Ежи Бурский), Ячек Ломницкий (Ежи Бурский в молодости), Михал Тарковский (Винченты Витек), Пётр Чеслак (Михалак), Веслав Войчик (Йодла), Кристина Захватович (Ханка), Магда Тереза Войчик (монтажница), Богуслав Зайачковский (редактор ТВ), Леонард Зайачковский (Леонард Зайачковский, оператор), Ячек Доманьский (звукооператор), Анджей Северин (озв.)..
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 08.06.2013
Авторская оценка 10/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Благодаря этой картине Анджей Вайда, будучи общепризнанным лидером (можно сказать, живым классиком) «польской школы», так впечатляюще заявившей о себе на весь мир парой десятилетий ранее, оказался у истоков другого важного течения национального киноискусства – «кинематографа морального непокоя». Течения важного, хотя и далеко не бесспорного и, тем более, не кажущегося таким честным и прогрессивным, каким его хотели бы видеть сами авторы, ретроспективно – с высоты знаний о последующих событиях, имевших место в ПНР. Вполне понятно, почему на Западе несравненно больший резонанс (Каннский МКФ1 в данном отношении весьма показателен) вызвал «Человек из железа» /1981/ – продолжение, снятое на злобу дня и как бы разъясняющее все недоговорённости, оставшиеся в оригинале. На поверку же с лёгкой руки пана Анджея, позже (в «Перстеньке с орлом в короне» /1992/) сотворившего нечто похожее и в отношении своего самого признанного детища – «Пепла и алмаза» /1958/, стала набирать силу тенденция2 переосмысления истории, а точнее, тех идеалов и нравственных императивов, что были положены в основу строительства новой, послевоенной Восточной Европы. Не стану опускаться до обвинений в приспособленчестве к конъюнктуре (непременно под лозунгом борьбы с бюрократизмом партийной номенклатуры) и в подозрительном, отдающем предательством отходе от собственной гражданской позиции – ограничусь простой констатацией: именно «Человек из мрамора», рассматриваемый как самостоятельное, завершённое произведение, говорит о проблемах, но и о выдающихся достижениях страны с подкупающей искренностью и прозорливостью. Причём Вайда и кинодраматург Александр Сцыбор-Рыльский ещё и предусмотрительно делают оговорку об объективно неизбежной ограниченности возможностей художественной реконструкции реальности как таковой, не навязывая конкретному зрителю персонального видения правды.
С первых же кадров новаторство кинематографистов бросается в глаза. Избрав прототипом чуть нервозной, колкой в общении, непрестанно курящей девушки в очках и непритязательных джинсах, надо полагать, её тёзку по фамилии Холланд, начинавшую у мастера ассистенткой, а впоследствии – добившуюся признания самостоятельными постановками, режиссёр незлобиво подтрунивает над новомодными стилистическими поветриями. Демонстрируя филигранное владение приёмами «синема-верите», позволяющими придать повествованию черты чуть ли не телевизионного репортажа – создать иллюзию захватываемой врасплох (если надо, то и фиксируемой «скрытой камерой») жизни, он не случайно выстраивает действие нелинейно, в духе немеркнущего «Гражданина Кейна» /1941/. Кто выведен под именем прославленного, отстаивающего честь польского кинематографа Ежи Бурского, с чьей подачи загорелась звезда Биркута? Неужели (вопреки тому, что значится в титрах документальной ленты «Они строят наше счастье» /1950/ собственной персоной, в качестве ассистента!) сам Вайда, который не просто почивает на лаврах, но старается поддерживать молодые таланты и готов поведать обо всём, что помнит и в чём принимал непосредственное участие?.. Во всяком случае актёр Тадеуш Ломницкий, будучи всего на год младше Анджея, добивается заметного внешнего сходства. И что, престарелый оператор Леонард Зайачковский, время от времени выслушивающий упрёки Агнешки в приверженности устаревшим методам, изображает самого себя?! Авторы идут, пожалуй, дальше Орсона Уэллса в стремлении разобраться в сложном переплетении подлинного и эфемерного – найти за фасадом мифа, сотворённого официальной кинохроникой, живого человека. Однако им не требуется какой-то искусственной точки отсчёта (вроде предсмертных слов о «розовом бутоне»), поскольку тайны, возникающие в ходе импровизированного расследования, постепенно раскрываются одна за другой. Но девушке всё равно было не обойтись без напутственных слов умудрённого отца, резонно замечающего, что снимать фильм о ком-то, с кем так и не встретился, по меньшей мере странно.
Впрочем, какими бы занимательными и глубокомысленными ни казались эстетические придумки кинематографистов, гораздо важнее другое: что именно скрывается за подобного рода герменевтическими изысканиями? Чем судьба Матеуша так заинтриговала пани Агнешку, готовую рискнуть и поставить на карту начинающуюся карьеру? Да, сообразительный Бурский не прогадал, убедив руководство стройки выбрать героем безвестного энтузиаста и увековечить в целлулоиде его трудовой подвиг. В действительности всё прошло, разумеется, не так гладко и радостно, как было снято и смонтировано, но ведь ни о каком принципиальном обмане речь не идёт. Выдающееся достижение бригады, подстёгиваемой соревновательным («стахановским») духом, действительно имело место, а словам Биркута, заявляющего, что делает это не ради славы, а исключительно с целью пропаганды передовых методов работы, без которых не восстановить из руин страну, не обеспечить людей жильём, не поверит разве что последний циник. Да, Витек пострадал – и эпизод его ареста (бесследного исчезновения в кабинете приветливого полковника) отдаёт чем-то кафкианским. Но даже болезненная тема послевоенных репрессий (о, ласкающее слух оголтелых антикоммунистов слово!) трактуется осторожно: слишком странно бы выглядело, если б режиссёр, поведавший о ликвидации «аковцем» Мачеком секретаря обкома Щуки, вдруг стал утверждать, что никакой классовой борьбы не было и в помине. Нет оснований полагать, что авторы внутренне не разделяют официальной позиции о допущенных тогда ошибках и перегибах: а что, если бы человек в штатском, приставленный к двум передовикам и безуспешно пытающийся заверить Матеуша в своих неподдельных симпатиях к нему, оказался прав в предположении о вербовке его товарища в лагере для военнопленных?! «Бывало по-разному: лучше, хуже. Но это наша Родина», – убеждённо, хотя и без пафоса, говорит вернувшийся из мест не столь отдалённых передовик, призывая земляков не заниматься глупостями – не бойкотировать выборы, выказывая тем самым недоверие властям. Наконец, последний стержневой момент: Биркут отказывается от щедрого предложения директора кафе, подразумевающего абсолютно, казалось бы, логичную конвертацию заработанного авторитета в материальные блага. А вот супруга, оказавшаяся не совсем супругой, перед искусом денег устоять не смогла – и что-то не светится счастьем, когда её спустя много лет навещает съёмочная группа…
Зачем, к чему все эти тонкости и половинчатые выводы?! Каждому проницательному человеку, знающему о жизни из передач «Голоса Америки», а теперь ещё и из соответствующих телепрограмм и профильных сайтов в Интернете, достоверно известно, что МОБ не допускало просчётов, а вело целенаправленный террор против цвета нации, что передовики производства напоминали зомби, загипнотизированных пропагандой, что социалистическая экономика была неконкурентоспособной и вообще что пролетариат – это ленивое быдло. Вот только Вайда с нескрываемой гордостью включает «проходные» кадры со строящимся (строящимся под руководством не кого иного, как Витека3) грандиозным комбинатом, который по состоянию на 1980-й обещает стать самым современным в мире. И нелестное сравнение Йодлы старых районов Кракова с Новой Хутой, возведение которой ударными темпами было немыслимо без здорового духа производственных состязаний, не кажется пустым звуком. «Поляк может» – красуется величественный лозунг. Главное же, на поверку фильм не воспринимается попыткой развенчать красивый миф, но воздаёт должное истинным героям, посвятившим всю жизнь без остатка родному народу. Тем, без кого последующие, достаточно спокойные и благополучные (спокойные и благополучные при всех издержках) времена могли и не наступить. Воистину людям из мрамора!
.
__________
1 – «Золотая пальмовая ветвь» несопоставима по значимости с призом ФИПРЕССИ, да ещё поделённым с «Запахом полевых цветов» /1977/.
2 – Достигшая апогея, по-видимому, в заключительной работе румына Серджиу Николаеску о комиссаре Молдоване.
3 – По ассоциации вспоминается фрагмент из «Манипуляции сознанием» С.Г. Кара-Мурзы: «…Вы хотите уколоть нас тем, что «Королев сидел, Туполев сидел». Подумали бы над такой вещью: Королев сидел, а потом с любовью к стране строил ту самую ракету, что вы проклинаете. Почему бы это? Потому, что для него бытие было выше быта, он имел здоровую способность верно взвешивать явления».
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Лаврентьев Сергей. Анджей Вайда. После забвения // Советский экран. – 1989, № 3. – С. 26-27.
Рубанова Ирина. Что Польша? Что кино? // Искусство кино. – 1989, № 02. – С. 154-163.
Материалы о фильме (только тексты)
Добавить комментарий