Чёрный Пётр / Cerný Petr (1964)

Лаврентьев С. Ретроспективный взгляд // Советский экран. – 1988, № 8. – С. 20-21.

РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ ВЗГЛЯД

С. ЛАВРЕНТЬЕВ

Репертуар кинонедель социалистических стран становился все хуже, все большей иронией характеризовалось отношение нашего зрителя к этому кинематографу, и возникал естественный вопрос: почему нам предлагают ленты, вызывающие, мягко говоря, недоумение?

Ответ прост: у них, устроителей, было достаточно времени, чтобы изучить, так сказать, «вкусы заказчика». Остросоциальные фильмы – нельзя! Молодежная проблематика – только поспокойнее, без ненужного надрыва. Картины, исследующие ситуацию, порожденную периодом культа личности, – да вы что, с ума сошли! Ленты с эротическими эпизодами – у нас это не принято. Комедии – хорошо, но не надо смеяться над больными проблемами…

Но – о, чудо! – в 1987 году «вкусы заказчика» переменились, и многолетнее терпение тех. кто, несмотря ни на что, верил в социалистический кинематограф, было наконец вознаграждено. Блистательная югославская Неделя, показы фильмов молодых режиссеров Польши и Венгрии, ретроспективы фильмов Умберто Соласа и Миклоша Янчо…

Но все это затмил грандиозный показ картин, созданных на чехословацкой студии «Баррандов». Целый месяц в московском кинотеатре «Прага» демонстрировались ленты, открывшие зрителям неизвестный ранее кинематограф.

«То есть как это – «открывших»?» – слышится мне вполне естественный вопрос. «Какой там еще неизвестный кинематограф? Вы что, не заглядываете в афишу кинотеатров? Разве мало на наших экранах чехословацких фильмов?»

Много. Очень много. Вопрос только в том, каких. Ведь даже среди картин, показанных в «Праге» и в арбатском видеосалоне (всего – более пятидесяти), были ленты, отсутствие которых в данном смотре не явилось бы, мне кажется, большой потерей.

Никто, думаю, не станет отрицать несомненные коммерческие достоинства фильма Ярослава Соукупа «Дискоистория». Молодежные ритмы дискотеки, живое обаяние юных актеров, пробег обнаженного героя по городской площади… – в Чехословакии картина пользовалась большим зрительским спросом. Надо поскорее купить ее – пусть она делает сборы и у нас. Но при чем тут ретроспективный показ, предполагающий знакомство с достижениями национального кино? Ведь подобные дискоистории регулярно рассказываются в киномире, причем с большей лихостью и броскостью.

Творчество Соукупа было представлено еще одной картиной – более удачной вариацией на молодежные темы под названием «Любовь в пассаже». Проблемам молодых посвящен и фильм Карела Смычека «Почему?», который демонстрировался не один, как положено, а три дня – так велико было стремление наших любителей кино увидеть картину, которая вопросительной интонацией названия, некоторыми поворотами сюжета и, главное, авторской обеспокоенностью перекликалась со знаменитой лентой Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?».

Представим себе такую ситуацию. Где-то за рубежом проводится большой показ советских фильмов, сделанных после войны. В программе значится, к примеру, «Самая обаятельная и привлекательная», но отсутствуют «Иваново детство» и «Первый учитель».

Трудно представить? А между тем нечто подобное произошло с баррандовским показом.

Включив в программу два фильма Ярослава Соукупа, организаторы не нашли места хотя бы для одной ленты Эвальда Шорма. С 1971 года он не работает в кино, но ведь от этого его картины шестидесятых годов не стали хуже. И, коль скоро речь идет о молодежной теме, разве не справедливо было бы в рамках ретроспективы представить фильм Шорма «Пять девчонок на шее»? А без «Отваги на каждый день», как мне кажется, любой показ послевоенных чехословацких картин будет неполным…

Картина 1985 года «Хороший свет» пользовалась в «Праге» огромным успехом. У этой популярности. однако, была особая причина. Фильм рассказал о фотографе-любителе, скандализировавшем маленький провинциальный городок тем. что не только снимал обнаженную женщину. но и посмел выставить фотографии на всеобщее обозрение. Обыватели возмутились, обвинили мастера в афишировании своей не освященной законом сексуальной жизни, и наивному чудаку, стремившемуся пробудить в людях чувство прекрасного, пришлось городок покинуть.

С «высоконравственными» провинциалами солидаризировалась и наша закупочная комиссия, выезжавшая в Чехословакию. «Хороший свет» не был приобретен для советского проката. Формулировку отказа угадать несложно…

«Хороший свет» – фильм о человеческой нетерпимости и консерватизме, о том. что большинство далеко не всегда бывает правым, и о тех. кто. несмотря на глухую ненависть окружающих, отстаивает свой взгляд на вещи. Некая скандальность сюжета понадобилась Кахине, чтобы обострить социально-нравственный конфликт, и жаль, если наш зритель, бравший штурмом кассы кинотеатра «Прага», не заметил этого.

Между тем в послужном списке Карела Кахини есть немало картин, в которых авторская обеспокоенность моральными процессами, происходящими в обществе, выражена куда более четко. Отдельная человеческая судьба гораздо теснее связана в них с судьбой народа, государства. «Да здравствует республика!» и «Ночь невесты», «Рождество с Альжбетой» и «Смешной господин»… Неужели отсутствие этих важных лент на экране «Праги» объясняется былыми прегрешениями их давно умершего сценариста Яна Прохазки? Почему неприятие политических взглядов художника неизбежно влечет за собой запрет на показ всех его фильмов? Ведь подобная практика также наносит существенный ущерб представлению зарубежного зрителя о национальном кинопроцессе.

Вообще, думается, пришло время покаяться в неправедном отношении к чехословацкому кино шестидесятых годов. Тогда, четверть века назад, нам показали далеко не все из того, что необходимо было видеть. Потом объявили, что весь этот кинематограф вреден и порочен. В последнее же время делали вид, что выдающегося чехословацкого киноискусства шестидесятых годов просто не было.

Главное достоинство баррандовского показа в том. что впервые любители кино смогли свободно посмотреть фильмы, о которых два года назад нельзя было даже упоминать.

И оказалось, что прежде, чем стать выдающимся американским кинематографистом. Милош Форман (ну, надо же!) был превосходным чехословацким режиссером. И стало ясно, что не столько роман Кена Кизи, сколько баррандовские фильмы Формана помогают постичь природу феноменальной удачи «Полета над гнездом кукушки». А столь поразившая зрителей картины «Амадей» трактовка взаимоотношений таланта и действительности, таланта и общества, таланта и власти? Разве мысли о независимости. непостижимости творческого процесса, об абсурдности сановного руководства искусством не рождались самой художественной плотью пражских картин Формана и его юных коллег по «чехословацкой новой волне»?!

Вера Хитилова. До 1987 года советским лю-

20

бителям кино это имя было известно только по кинопрессе. И вот на экране «Праги» – «Маргаритки». главная картина Хитиловой. Смотрю с агрессивной настороженностью. Жду, когда начнутся смешки, улюлюканье, топанье ног, массовый исход из зала. Вскоре, однако, становится ясно, что опасения напрасны. Наш сегодняшний зритель быстро принимает необычные условия игры.

А на экране отчаянно хулиганят две девчонки. Вытворяют такое, что солидного, положительного человека просто оторопь берет. Режиссер в компании с оператором Ярославом Кучерой и художником Эстер Крумбаховой не только не одергивает зарвавшихся героинь, но хулиганит вместе с ними. И. право же, аналогов столь высокого кинематографического хулиганства в истории кино немного. Экспериментов с цветом, изображением, драматургией здесь столько, что переход количественных изменений в художественное качество происходит прямо на глазах. Пьянящий, кружащий голову киноавангардизм Хитиловой – прямое продолжение поисков французских авангардистов 20-х годов, экспериментов Вертова и Годара. Но не ради формальных изощрений снята эта лента. Экстравагантная форма как нельзя лучше выражает авторское отношение к безумному миру, неумолимо движущемуся к катастрофе. С таким подходом к действительности можно не соглашаться. Его можно оспаривать. Но не так. как это делалось у нас 20 лет назад. Вспомнить стыдно…

Иржи Менцель. Хотите понять чешский национальный характер – смотрите его фильмы. Иногда они будут рассказывать о вещах довольно грустных, даже трагических. Но ни в одной картине вы никогда не встретите озлобленной интонации. Не злость, а грустная ирония помогает героям Менцеля переносить удары судьбы, обрушившиеся на человека, группу людей или целую нацию. У тех же, кто обижает менцелевских героев, должно, мне кажется, на всю жизнь остаться ощущение непоправимой вины, боли, подобной той. что преследует человека, случайно убившего ласточку или наступившего на красивый цветок.

Патриарха чехословацкого кино Отакара Вавру мы знаем в основном по широкомасштабным эпопеям, которые он поставил в середине семидесятых годов. Ретроспектива представила нам совершенно иного Вавру. В фильме «Золотой ранет» – это тонкий психолог, обостренно чувствующий пластическую природу кинематографа, режиссер, драматически оценивающий результаты влияния исторических катаклизмов на человеческую личность. В картине «Молот против колдуний», увидевшей свет в 1969 году, драма переходит в жуткую, страшную трагедию. Материалы знаменитых «процессов против ведьм» легли в основу вневременной кинопритчи. одной из самых пессимистичных за всю историю кинематографа. Но мы благодарны Вавре за этот пессимизм, беспощадно обнажающий тот механизм, с помощью которого во все века происходит борьба с инакомыслием.

Смотришь сегодня чехословацкие фильмы и поневоле обращаешь внимание на их удивительное сходство с современными советскими картинами. Трудно не заметить близость взглядов на жизнь и искусство Милоша Формана в фильме «Горит, моя девочка» и Эльдара Шенгелая в «Голубых горах». Главный герой ленты Гинека Бочана «Никто не будет смеяться» (на ретроспективе не демонстрировалась) – прямой прообраз Бузыкина из «Осеннего марафона». Фильм Ивана Пассера «Интимное освещение» (на ретроспективе не показан) перекликается с иоселианиевской «Пасторалью». Во «Взломщике» Валерий Огородников сознательно цитирует фильм Милоша Формана «Конкурс». «Курьер» Карена Шахназарова почти детально следует формановскому «Черному Петру». Мощная фреска Франтишека Влачила «Маркета Лазарова» снималась одновременно с «Андреем Рублевым», стилистика этих картин, мироощущение их авторов удивительно схожи. А разве трагические аллюзии «Молота против колдуний» не обращают нас к «Покаянию»?..

Выходит, тезис об общности развития социалистических культур – это не просто красивый лозунг. Общность действительно имеет место! Так не пора ли приступить к более предметному, чем до сих пор, изучению этого феномена?

Задача эта не только и не столько искусствоведческая. Ведь общность культур, как нетрудно догадаться, – лишь отражение общности социально-политических ситуаций. А тот факт, что в разных государствах схожие ситуации вызревают в разные исторические периоды, делает сравнительный анализ еще более увлекательным и поучительным.

21