Дневная красавица / Belle de jour / Bella di giorno (1967)

Дуларидзе Латавра. Раба греха // Экран. – 1992, № 05. – С. 26.

аукцион мнении

РАБА ГРЕХА

ДНЕВНАЯ КРАСАВИЦА (Belle de jour)

Режиссер Луис Буньюэль 8 ролях: Катрин Денсо, Жак Сорель. Пьер Клементи. Мишель Пикколи Франция – Италия. 1966 г.

Латавра ДУЛАРИДЗЕ

* «Дневной красавице» всегда сопутствовал успех. Она оказалась наиболее коммерческой из картин Буньюэля. Другие фильмы принесли ему большую славу, но в прокате именно она держалась дольше других. За нее мастер получил в Венеции главный приз – «Золотой лев святого Марка».

Так что не приходится удивляться тому, что из всех фильмов Буньюэля, среди которых немало шедевров, в наш прокат, освобожденный от многолетних диет, попала именно «Красавица».

В 1967 году, в год премьеры, конструкция фильма многим показалась непривычной, даже запутанной. Сюжет (двойная жизнь, которую ведет добропорядочная жена молодого преуспевающего хирурга) тоже многих смутил, а еще больше возмутил. Всемирно известного мастера обвинили в пристрастии к порнографии, «буржуазным извращениям», комплексам и так далее. Закономерная ассоциация – имя доктора Зигмунда Фрейда – это негодование удесятерила.

Дальше – больше: уже все творчество Буньюэля (за которое он получил больше премий, чем кто-либо другой) было объявлено неприемлемым для нашего зрителя, разве лишь для тайных просмотров в высокопоставленных усадьбах.

Сейчас, когда миновали времена лицемерного и невежественного пуританства. «Дневная красавица», фильм, полный изящества, гармонии и кинематографической поэзии, с прекрасным актерским ансамблем, на фоне которого блещет красотой и поразительным мастерством Катрин Денев, закономерно должен был поддержать наш поскрипывающий прокат.

Боюсь, однако, что фильму и на этот раз не очень повезет с широкой публикой, отведавшей за последние годы третьесортной американской сексуальной продукции и изрядно подпортившей себе вкус. Нет, во всяком случае, никакой уверенности в том. что будет уловлен и понят утонченный эротизм картины, без которого невозможно увидеть сокровенные глубины человеческого подсознания, психологической структуры личности, внешне безупречной, но разъедаемой внутренней нестабильностью. В связи с «Дневной красавицей» Буньюэль говорил, что ему хотелось снять фильм, который бы ему нравился, по роману, который ему совсем не нравился и даже «был омерзителен».

Роман Жозефа Кесселя, члена Французской академии, имел скандальную славу, которая тем не менее не могла затмить славу, если не скандальную, то авантюрную, самого автора. Это и привлекло внимание продюсеров. Однако Буньюэль заинтересовался произведением Кесселя по иной причине: роман давал возможность исследовать явление, которое уже было им затронуто раньше, – истоки женской развращенности. Соблазн, который исходит от женщины, интересовал его как художника, философа и моралиста. Буньюэль и его сценарист Жан-Клод Каррьер остались вполне верны роману Кесселя Намек на попытки совращения маленькой Северины грубым водопроводчиком, наложившие печать на ее взрослую жизнь, отказ от причастия примерно в этом же возрасте, история ее падения – добровольного, хотя и спровоцированного светским знакомым Анри Юссоном, – появление в публичном доме мадам Анаис, скрытом под вывеской частного ателье мод, встреча с молодым гангстером, его ревность к мужу Северины и покушение на его жизнь – все эти перипетии заимствованы из романа. Однако у Кесселя отсутствовало то, что придало фильму одновременно и особую, даже интригующую загадочность, и беспощадную определенность, – не было этого чисто буньюэлевского смешения реальности и воображения, действительных фактов и трудноотличимого перехода к их интерпретации в подсознании героини. Крупнейший из сюрреалистов. Буньюэль до последнего фильма, «до последнего вздоха» был верен фундаментальному открытию сюрреализма: равноценности реального и ирреального, поступка и сознания, слова и молчания.

Жозеф Кессель, со страхом отправившись смотреть картину, был поражен точностью воспроизведения своей вещи и полным ее обновлением: «Гений Буньюэля намного превзошел мои ожидания… Мы – в другом измерении – в мире подсознательного, а мире мечтаний и секретных инстинктов, внезапно выставленных напоказ. И какая живописность! Какая физически ощутимая тоска! И под маской жестокости – глубочайшая и волнующая жалость».

Да, под холодноватой красотой Северины – Катрин Денев – скрываются внутренние бури. Они вполне готовы выйти наружу, когда возник соблазн в лице Анри Юссона. И вот, преодолев колебания пород домом мадам Анаис, Северина звонит в дверь, чтобы стать проституткой, вещью, утратить свое имя. Ради чего? Ради преодоления внутренней разорванности. нестабильности, неспособности любить.

Но чем дальше, тем больше возрастает эта нестабильность. Обретенная внешняя уверенность но дает внутреннего успокоения. Нарушение равновесия становится угрожающим. Жажда наслаждения, легко преодолевающая условности воспитания, стыд, унижение и отвращение, жажда свободы от оков общественного принуждения находит реальное удовлетворение в ее скрытой от мира, но грубой, осязаемой, телесной жизни. Жажда раскаяния – другой полюс ее личности – так и остается неудовлетворенной и лишь питает жалкий мазохистский комплекс, превращающий ничего не подозревающего, любящего мужа в воображаемого истязателя и жестокого мучителя-садиста. Все это выявляет истинное положение Северины – положение жертвы, порабощенной грехом.

В «Дневной красавице» Буньюэль, как бы подтверждая слова Жанны Моро, сказанные во время их совместной работы над фильмом «Дневник горничной» («Буньюэль знает все. кажется, что он познал все тайны мира»), демонстрирует проникновение в природу греха, используя накопленный человечеством опыт научных исследований, мистических видений и поэтических озарений с легкостью инстинктивного примитивиста.

Но путь художника к своему результату, к тайнам мира и человеческой души короче пути ученого-исследователя. Не случайно Фрейд говорил, что поэты знают все раньше и лучше ученых.

25