Доктор Мабузе, игрок / Dr. Mabuse, der Spieler (1922)

Мосина Екатерина. Тайна за дверью // Экран. – 1992, № 02. – С. 4-5.

истоки

ТАЙНА ЗА ДВЕРЬЮ

Безуспешные поиски маньяка, терроризирующего город убийствами маленьких девочек… Всесильная шпионская организация, опутавшая своими сетями общество… Таинственный подземный город в китайском квартале… Молодой отважный репортер, пытающийся раскрыть тайну исчезновения красивых девушек… Не правда ли, кажется, что вы читаете новейший каталог видеофильмов? Между тем фильмы, где впервые появились эти сюжетные мотивы, растасканные теперь по десяткам средних детективов и боевиков, были сняты сорок, пятьдесят, некоторые семьдесят лет назад, в те годы, когда кинематограф еще не знал ни цвета, ни звука. Имя их создателя – Фриц Ланг. В прошлом году мир кино отпраздновал его 100-летие.

Долгая жизнь Ланга видится цепью, в которой причудливый орнамент времени связал, казалось бы, несоединимые звенья. Тут и юношеские впечатления от изысканного Парижа времен Русских сезонов и потрясающих художественных выставок, и окопы первой мировой войны, и путешествия на Восток, куда Ланга, любителя экзотики, всегда неудержимо влекло. Поистине знаменательны в его жизни скрещения разных эпох, художественных направлений, человеческих судеб. Начало его режиссерской деятельности совпало с зарей авангардистского кинематографа в Германии в 20-е годы, с расцветом экспрессионизма и «каммершпиля». А на закате, будучи уже признанным «патриархом» кино, он сыграл роль в картине «Презрение», снятой одним из лидеров французской «новой волны» – Жаном-Люком Годаром. И разве не является историческим парадоксом, что дороги эмиграции сводят Ланга с Бертольдом Брехтом, с которым он снимает в США антифашистский фильм «Палачи тоже умирают». А происходит это в тот самый момент,

4

когда бывшая супруга и многолетний соавтор Ланга высокоодаренная сценаристка Tea фон Гарбоу становится в Германии одной из центральных фигур нацистского кинематографа!

Многогранность творчества режиссера под стать его незаурядному жизненному опыту. Однако существовал жанр, остававшийся в поле его зрения на протяжении всего профессионального пути. Это «черный детектив», или криминальная драма. Не гнушаясь манками популярности и коммерческой выгоды криминального фильма, Ланг одним из первых в истории кино всесторонне исследовал феномен преступности в общественной жизни XX века. От его проницательного взора не ускользнула маленькая книжечка об Аль-Капоне, присланная ему кем-то из Америки в 20-е годы. Может, потому, что к этому времени он был уже автором фильма «Доктор Мабузе – игрок» (1921/22). В этой и других немых картинах Ланга («Пауки», «Шпионы») впервые на экране появилось то, что ныне мы называем «мафией», или организованной преступностью. Банки и телеграфы. биржа и транспорт, все слои общества – от убогого нищего до аристократической верхушки, порой сами того не ведая, служат слепым орудием в руках могущественной организации. На протяжении почти полувека Ланг последовательно и скрупулезно создал в своих фильмах типологию преступника нашего столетия: от задавленного обстоятельствами маленького человека, невинной жертвы, попадающей под топор правосудия, до маниакального властолюбца Мабузе, наслаждающегося безнаказанностью и стремящегося к мировому господству.

Это не единственное прозрение Ланга. Еще задолго до «Министерства страха», снятого им в сороковые годы по роману Грэма Грина, шпионаж в его лентах предстал не только как канва для захватывающих приключений, но как невинный террор, парализующий человека. Непроницаемые стены жилищ у Ланга испещрены «глазками» и отверстиями, брошенное невзначай слово возникает навсегда запечатленным на фонографе или бумаге, мир наводнен доносчиками и информаторами. Пережив все этапы технической революции, режиссер имел возможность завершить этот ряд блистательной и чисто кинематографической метафорой в своем последнем фильме «Тысяча глаз доктора Мабузе» (1960 г.). Здесь очередной претендент на мировое господство прячется в одном из помещений отеля, окруженный десятками экранов. Скрытые в каждом номере телекамеры передают ему все, что происходит за закрытыми дверями: деловые встречи, ссоры, размышления наедине с самим собой и любовные свидания. Человек у Ланга беззащитен перед всевидящим оком негласного надзора, лишен неприкосновенности частной жизни.

Но, конечно, не писали бы критики всего мира сотни работ об этих картинах Ланга, его ретроспекции не собирали бы по-прежнему любителей кино, если бы был он лишь сухим систематизатором. Не раз выводя в своих картинах героев – манипуляторов человеческим сознанием (гипнотизеров. ясновидящих, экстрасенсов), Ланг и сам прекрасно разбирался в тончайших механизмах психологии зрителя. Создавая свои «крими», он не хуже, чем какой-либо Мабузе, банкир Хаги из «Шпионов» или другой властитель душ, знал, на какую «кнопку» в нашем зрительском восприятии следует нажать в нужный момент: когда создать безотчетное чувство страха одним только видом пустующей комнаты; когда довести напряжение до предела крупным планом сверкающего клинка, которым преступник очищает апельсин для будущей жертвы: или вдруг, совсем уже неожиданно, после немыслимых убийств и зигзагов расследования, заставить публику облегченно и восторженно вздохнуть, просто объявив, что все это герою приснилось («Женщина в окне») или привиделось в обморочном состоянии («Голубая гардения»).

В отличие от многих и многих режиссеров, пробующих себя ныне в том же жанре, Ланг понимал, что недоговоренность на экране действует куда сильнее, чем подробный «пересказ» с лужами крови и развороченными телами. Стук маятника в полной тишине звучит у него страшнее пистолетного выстрела, а огромные, остро заточенные ножницы в руках закройщика из «Министерства страха» поражают воображение больше, чем сцена убийства.

Атмосфера кадра, его настроение всегда играют первостепенную роль у Ланга и зачастую создаются с помощью самых лаконичных изобразительных средств – света и тени (пошедшие впрок уроки экспрессионизма!). Только у Ланга вы найдете такие жемчужно-серые, промозглые пейзажи с черными остовами деревьев, медленно погружающиеся вместе с героем в белый непроглядный туман; бесконечную вереницу темных комнат, куда сквозь тонкую щелку дверей проникает узкая, как лезвие, полоска света; огромные тени на стенах; слепящий пронзительный свет в ночи; такие тревожные солнечные и лунные блики на воде, а то и вовсе полную тьму на экране, гениальную, как «Черный квадрат» Малевича. Все эти бесконечные пульсации огней и тьмы, меняющиеся световые объемы раздражают ваше зрение, напрягают нервы, заставляют неотрывно следить за экраном.

Начиная с «М» в американских лентах («Женщина в окне», «Министерство страха», «Голубая гардения», «Дом на реке»), ускоренный темп повествования сменяется иной тактикой преследования. Вы словно ступаете по пятам за неуловимой жутью, задерживаете дыхание, замираете от предчувствия. Взгляд камеры напряжен. Он подмечает все подозрительные детали, все коварные или мнимо важные мелочи. Его настороженность способна заставить и зрителя въяве ощутить невидимую опасность. Тема Рока осеняет своим мрачным крылом все творчество Ланга, но в детективных драмах она звучит, пожалуй, с особой отчетливостью. События, детали здесь цепляются одно за другое с точностью колесиков механизма, перемалывающего в своих зубцах и жертву, и преступника. Некоторые из его героев, подобно Мабузе, смеют надеяться, что они-то и держат нити судьбы, что их рукой начертан сценарий жизни, собственной и окружающих людей. Но никто не ведает сужденной им Роком «финальной сцены». В картине «Дом на реке» (1949 г.) эта мысль Ланга воплощается конкретной ситуацией. Писатель-маньяк, убивший служанку, пишет книгу, которая, по его мысли, должна принести ему мировую славу. Эта книга – не только описание прошлого преступления, Но и сценарий будущих, которые он и пытается согласно ему осуществить. Однако наказание настигает его неумолимо…

Тема Рока, кстати, кардинально отличает американские фильмы Ланга от работ Хичкока того же жанра, во многом перекликающихся с ними. У Хичкока мир страшен и непознаваем, потому что им правит случайность, способная все изменить и даже уничтожить человека («К северу через северо-запад», «Незнакомцы в поезде», «Не тот человек»).

У Ланга мир непознаваем и страшен, так как им правит Рок.

Поэтому после раскрытия преступления, наказания виновного и даже хэппи-энда Ланг оставляет публику с чувством тревоги, беспокойства, «неисповедимости путей». Неопровержимо доказав страшную подспудную работу механизмов судьбы, он не поднимает завесы мрака над принципом их устройства. В его фильмах вы словно постепенно открываете одну за другой множество дверей. Но всегда остается еще одна, запертая дверь. За ней – Тайна…

Екатерина МОСИНА

5