Джентльмены удачи / Dzhentlmeny udachi (1971)

Блейман М. Удача ли это, джентльмены? // Искусство кино. – 1972, № 6. – С. 65-71.

Удача ли это, джентльмены?

М. Блейман

«Джентльмены удачи»

Нельзя отрицать, что фильм смешной. Чтобы в этом убедиться, достаточно зайти во время его демонстрации в зал кинотеатра. Публика хохочет.

Рассмешить зрителя хотят в первом же кадре. В пустыне среди барханов на верблюде едут три странных человека. Зритель узнает сразу звероподобно загримированного Е.Леонова, говорящего с хриплыми и свистящими интонациями Г. Вицина и несущего дурашливую улыбку, как визитную карточку, С. Крамарова. (Несколько позже к этой смешной компании присоединится артист Р. Муратов, говорящий по-русски с восточным акцентом, что у него получается тоже смешно.)

Но возвратимся к началу. Верблюд артачится, не хочет идти. Когда кто-то из всадников его понукает, он плюется и густая слюна залепляет лицо погонщика. Это, конечно, смешно.

Несколько позже создается ситуация, в которой все четыре персонажа лишаются такой принадлежности туалета, как штаны. А им нужно бежать. И они бегут, изображая спортсменов, участвующих в кроссе. Это тоже смешно.

А до этого спортивного бега они путешествуют в бетоновозе и вылезают из него, до ушей облепленные цементом. Смешно!

Попав в Москву, все четверо боятся, что их узнают, и переодеваются в женскую одежду. Смех в зале.

В театре они прячутся в мужской уборной, хотя одеты женщинами. Разумеется, и это

65

вызывает смех в зрительном зале.

Впрочем, я не собираюсь перечислять все рассчитанные на такого же рода смех ситуации и трюки (американцы называют их гэгами). В картине их больше чем достаточно.

Должен предупредить: я знаю, что гэги могут быть и дурными, вульгарными и остроумными. Знаю я и то, что в искусстве «комедии-буфф», – не только в американской «комической», а и осмысленные по-другому в средневековом театре, – они необходимы и законны. И я не собираюсь опровергать право режиссера поставить фильм, используя эксцентрические нелепости, подчеркивая неправдоподобно смешные ситуации, комическое поведение и даже смешную внешность актеров. Обидно другое, что весь фильм идет на уровне гэгов этого сорта, хотя сценарий давал некоторые возможности и для других решений, более интересных и остроумных.

Основная ситуация сценария, написанного Г. Данелия и В. Токаревой, тривиальна. Можно составить целую библиотеку из романов, в которых действуют двойники. Можно перечислить десятки фильмов, в которых действуют как две капли воды похожие персонажи, причем исполняемые одним актером. Мотив двойников нередко используется в детективном жанре (поиски преступника упираются в неведомую преследователям тайну), много реже – в жанре психологическом (персонажу приходится проникать в тайну чужой психологии) и чаще всего в комедии, где в таких случаях возникает контраст между привычным поведением человека и обстоятельствами, в которые он попадает. Человек оказывается не на своем месте – это излюбленная мотивировка комедийной игры.

Литературный уровень сценария Г. Данелия и В. Токаревой иллюзий у меня не вызывает. И все-таки, мне кажется, сценарий можно было прочитать тоньше, деликатнее, что ли.

Наверное, можно было бы добиться того, чтобы человек, попавший в непривычную ситуацию, вел себя не только комично. Ведь герой – заведующий детским садом Трошкин, влюбленный в свою профессию, – поневоле вынужден изображать закоренелого и звероподобного преступника-рецидивиста Доцента, что само по себе уже смешно. Но на этом можно было и не настаивать: Трошкин – еще и прирожденный воспитатель и ни при каких условиях не в силах отказаться от этой своей страсти. С преступниками он ведет себя так же, как вел бы себя с детьми в детском саду. Так могла бы возникнуть поистине комическая, а не только буффонная сцена встречи Нового года, когда Трошкин – Доцент предлагает играть своим партнерам в детские игры, и они вынуждены делать это не потому, что увлечены детскими забавами, а потому, что боятся своего главаря. Они воспринимают игру как жестокое издевательство, недаром же кто-то из них горько говорит, что подобной жестокости не ожидал даже от такого зверя, как Доцент. В этой сцене, которая, на мой взгляд, могла бы стать ключевой для стиля картины, нужно было бы обыгрывать не только парадоксальность ситуации, но, что гораздо важнее, стереотипные представления о поведении человека. Тогда герои могли бы предстать не просто как комические «маски», но и как люди. И поведение их стало бы сложнее, тогда как сейчас оно представляется только поводом для смеха.

В замысел авторов, на мой взгляд, входило и намерение (я не утверждаю, что они это намерение реализовали) показать, что их герои – люди, преступниками не родившиеся. Перед тем, как совершить первую кражу, они жили по-другому (как именно, к сожалению, в сценарии не рассказано). Попав под влияние своего «вожака», Хмырь (Г. Вицин) и Косой (С. Крамаров) поэтому в праздничной, новогодней Москве должны как бы невольно возвратиться к этой другой, прежней своей жизни. Недаром Хмырь восторгается тем, как неведомая девушка катается на коньках вокруг разукрашенной елки, и вспоминает, как он с женой ходил в театр. Отсюда же и чтение письма от ребенка Хмыря, которое приносит ему «вожак», и горькая реакция преступника. Этой же цели служит случайная

66

встреча Косого с товарищем по школе, ставшим инженером, после которой Косой упрекает Доцента: зачем тот сказал бывшему соученику, что он, Косой, вор.

Во всех этих эпизодах, написанных поверхностно, все же можно было бы попытаться углубить парадоксальность комической ситуации, открыв в комическом новое, на этот раз уже психологическое качество. Это имело бы решающее значение для фильма. И финал, когда преступники связывают честного человека, которого считают преступником, воспринимался бы в этом случае не только как комический гэг, но и как естественный поступок.

Сценарий мог навести постановщика и актеров также еще и на мысль о контрастах в психологии персонажей. Тогда комизм возникал бы не только в тех сценах, где преступник превращается в человека, но и там, где действует обратный ход этой «игры» – там, где человек превращается в преступника. Так, чтобы достать необходимые деньги, Трошкин вынужден ограбить собственную квартиру. Но вместо того чтобы просто войти, просто открыть письменный стол, просто достать из него деньги, он воровски оглядывается, таится, трепещет, боясь, что его застанут за этим занятием. Конечно, это деталь. Но она хорошо придумана и при умелой разработке могла бы продемонстрировать не просто умелую игру с сюжетом, но и, повторяю, то, что прорывается за границы нехитрой игры с гэгами в область человеческой психологии.

Наконец, в сценарии была возможность и для того, чтобы обнаружить, конечно в парадоксальной и эксцентрической форме, образ доброго мира, мира участливых и благожелательных людей, для которых и пре-

67

ступник и преступления – исключительные и досадные случайности, изживающие себя. Этот мир мог стать не только фоном действия, но и активным его «участником». Ведь преступники, попадая в этот добрый мир, невольно пересматривают свою жизнь и естественно отказываются от старых навыков. Уловил же доброту и сказочность этого мира оператор Г. Куприянов, который снял Москву красочным, сказочно красивым городом.

Подчеркнуть эту частную удачу особенно важно потому, что комический сюжет, развертывающийся на экране, как раз как бы предполагал враждебность мира к человеку. В любом западном фильме или романе, использующем подобный сюжет, человек противостоит обществу, они враждебны друг другу. Преступник закономерно борется с враждебным ему обществом. Общество борется с враждебным ему преступником.

В замысле сценария «Джентльмены удачи», повторяю, мир сказочно добр, и эта сказочность атмосферы не кажется или, может быть, мне не показалась неправдоподобной.

Конечно, все эти возможности, то слабо угадываемые, то «проклевывающиеся» в сценарии, тоже не обещали ничего по-настоящему значительного, ничего, что могло привести к зрелищу не только смешному, но и по-настоящему содержательному.

И все-таки сценарий можно было разработать иначе – тоньше, внимательнее к внутреннему смыслу, тогда как фильм дальше нагромождения смешных нелепостей не идет да, кажется, и не намеревался идти. И то, что потенциально в сценарии все же существует, в фильме ускользает, становится неощутимым, прежде всего потому, что режиссер предпочел обратиться к традиционному, а в данном случае, незакономерному способу извлечения смешного. К этому способу активно прибегают, и актеры, занятые в фильме. Они

68

могли бы переместить центры тяжести, создать, если не тонкие, то хотя бы психологически насыщенные решения ситуаций, изменить стандартный «комический» стиль картины. Но они, увы, этого не сделали и пострадали прежде всего сами.

Приведу, на мой взгляд, показательный пример. В фильме играет А. Папанов, актер редкого комедийного дарования. Роль его несложна. Он играет скучающего командировочного, который не знает, куда себя деть в маленькой гостинице, и радуется всякому новому постояльцу, как возможному партнеру по игре в домино, в шахматы, в шашки – ему все равно. Он напарывается на преступников и, что естественно, проигрывает им все, что у него есть, – деньги, вещи, даже костюм. Ситуация смешна сама по себе. И чтобы ее сыграть, вовсе не нужен был такой актер, как А. Папанов. Но уж если эта роль поручена А. Папанову, то следовало ожидать, что он создаст образ сначала скучающего, а потом зараженного азартом человека, гиперболический образ игрока, эксцентрический и вместе с тем жизненно достоверный. Тогда бы командировочный запомнился зрителю, тем более что сцена, в которой он играет, сюжетного значения не имеет. Но для этого нужна была детализация, накопление психологических черт, наблюденных и нафантазированных актером. А именно этого режиссер от А. Папанова не потребовал, и актер остался лишь исполнителем гэга, не больше. Нет надобности говорить здесь о великолепном комедийном даре Е. Леонова, о том,

69

как проявился этот дар в фильмах последнего времени. В «Джентльменах удачи» артист неизменно вызывает веселую реакцию публики. Но необходимо сказать, что Е. Леоновым лишь добросовестно сыграна ситуация, предложенная сценаристами. Ни актером, ни режиссером не найдены и не разработаны детали поведения героя, смешные и вместе с тем правдивые. В результате Е. Леонов обкрадывает самого себя, играет с нажимом, с грубым напором и, что особо досадно, крайне однообразно.

И Э. Гарин, который, как никто в нашем кинематографе, умеет психологически насытить каждую ситуацию, каждое движение, каждое слово, как бы внешне нелепо, эксцентрично, парадоксально оно ни было, здесь изменяет себе. Он комично следит за преступником, комично увлекается, рассказывая о шлеме Александра Македонского, но ведь этого мало. Артист мог бы даже на небольшом плацдарме своей роли создать образ бескорыстного энтузиаста, увлеченного и по-своему страстного человека. А он играет «маску», как и все остальные актеры.

Что же сказать о Г. Вицине и С. Крамарове, которые играют те же «маски» – один, как уже говорилось, при помощи сиплого голоса, а другой – при помощи своей вечной застывшей улыбки? Можно только пожалеть, что актеры повторяют штампованные приемы, что их исполнение не выходит за рамки давно установившихся примитивных «комедийных стандартов». Особенно обидно за Г. Вицина, чья творческая судьба начинает вызывать уже серьезную тревогу.

Мне кажется, что единственный, кто нашел

70

верный стиль исполнения, это молодой артист Р. Муратов, играющий человека, случайно затесавшегося в преступную компанию. Он играет искренне, может быть, невольно, а может быть, и сознательно воплощая первое правило комедии: играть серьезно, как бы комичны ни были образ и ситуация.

После того как высказаны некоторые горькие слова в адрес большинства исполнителей, я должен заметить, что актеры, особенно в кинематографе, вынуждены играть не всегда так, как хотят, а играют так, как им предлагают. Вот и в этом случае они расплачиваются за то, что постановщик «Джентльменов удачи» А. Серый не сумел использовать возможности превосходных актеров, навязав им свой стиль исполнения.

Вызвано это не только естественной неопытностью режиссера (А. Серый, насколько я знаю, поставил первую большую картину). Режиссер, как мне кажется, не до конца понял то, во имя чего все же можно было поставить эту небогатую по мысли комедию.

И хотя я вовсе не хочу сталкивать режиссуру с драматургами, обвиняя постановщика во всех потерях картины, однако я не могу не сказать, что трактовка литературного материала явно ниже тех возможностей, которые просматриваются в замысле сценария.

Возникает впечатление, что режиссер ставил перед собой единственную задачу – смешить зрителей. И там, где у него не хватало глубины постижения комического содержания, он прибегал всего только к гэгам. В сценарии и в фильме есть сцена, в которой заведующий детским садом Трошкин под видом Доцента попадает в тюремную камеру и ссорится с преступником, чье лицо испещрено шрамами. Дело может дойти до поножовщины, но страшный противник оказывается трусом. Это смешно. Но я вспомнил старую американскую картину «Трус», где режиссер Джеймс Крюзе с помощью отличных актеров Ноа Бири и Эрнста Торренса извлек из аналогичной сцены источник комизма для целой и, как все мы помним, очень неглупой картины. А в «Джентльменах удачи» это всего только незамысловатый гэг.

Как я уже сказал, фильм «Джентльмены удачи» пользуется успехом. Но успех, даже самый шумный, бывает обманчив. И я хочу, чтобы эта статья была воспринята участниками картины и прежде всего ее режиссером не только как оценка их труда, но и как некое предупреждение.

Если А. Серый собирается и дальше работать над комедией, ему нужно понять, что комедийная режиссура состоит не в стремлении вызвать смех во что бы то ни стало, не только в выдумке и постановке гэгов; ей нужно вглядываться в жизнь, в психологию человека, и именно здесь находить зерна смешного. Пока же цена тому, чем вызывается в «Джентльменах удачи» ответная реакция зрительного зала, невелика: потакание плохому вкусу еще никому, не помогало завоевывать право на уважение зрителей и критики.

И это со всей отчетливостью должны осознать и режиссер и снимавшиеся в картине актеры.

71

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

Яндекс.Метрика Сайт в Google+