Элиза / Élisa (1995)

Ванесса Паради. Фильм, который я ждала // Видео-Асс PREMIERE. – 1995, № 30. – С. 14-17.

ЛИЦО В КАДРЕ

Ванесса ПАРАДИ. ФИЛЬМ, КОТОРЫЙ Я ЖДАЛА

После ее дебюта в фильме «Белая свадьба» и приза «Надежда киноэкрана» пресса заговорила о рождении новой звезды. В новой картине Жана Беккера «Элиза», где ее партнером стал уже вполне признанно великан Депардье, звезда засияла полным блеском. Ванессе 22 года. О ней пишут, спорят, ее фотографии украшают лучшие европейские журналы о кино. Мы предлагаем нашим читателям монтаж из нескольких ее интервью.

Судьба

Вопрос: Скажите нам что-то такое, чтобы нам захотелось посмотреть этот фильм. Ванесса: Я не гожусь для этой игры. Не хочу развеять миф! Но чтобы приманить вас. могу сказать, что Жан Беккер не снимал фильмы двенадцать лет, а я не снималась пять. Читая сценарий «Элизы», я поняла, почему ждала так долго. Я ждала этот фильм! Это история сегодняшнего дня, с переходом от смеха к слезам за долю секунды. Это очень сильно.

– Почему судьба дарит вам такие подарки? Ванесса: Не знаю. Я ни самая талантливая, ни самая странная, ни самая красивая или умная девушка. Мне просто повезло, что моя жизнь пересеклась с такими чудесными людьми, и они захотели со мной работать.

– Что вы думаете о своем будущем? Ванесса: Ненавижу прогнозы. Я люблю путешествовать, люблю съемки, фильмы, хочу создать семью. Но мне трудно представить себя в образе бабушки, которая рассказывает внукам сказки, сидя в кресле-качалке у камина.

– Вы общались с гадалками?

Ванесса: Да. Мне не раз предсказывали события, которые я ждала.

Фильм

– Говорят, вы расплакались прямо в зале на просмотре «Элизы», — это правда? Ванесса: Я видела фильм несколько раз, и каждый раз был особенным. Сначала я зацикливалась на себе самой — на том, как выгляжу, двигаюсь, как говорю, на кого похожа. Во второй раз больше обращала внимание на свое окружение, на партнеров, старалась дать оценку всему творческому замыслу. Но у меня не могло быть реакции, о которой вы говорите, так как все сцены картины были мною выучены, отрепетированы и прочувствованы тысячу раз. Меня тронули актерские работы, люди, друзья — именно это перехватывало дыхание… как и ощущение прощания с этим прекрасным временем творчества. Мы вообще все ревели от этих эмоций.

– Что же так вас тронуло, так на вас подействовало во время съемок?

Ванесса: Все. Любовь, дружба, хорошее настроение, искренность. Ощущение ежедневности праздника. Невозможность рас-

14

статься даже на ночь — а продолжать говорить и говорить после съемок. Обстановка, натура, где мы работали. Острова де Сен, безлюдные, продуваемые ветрами, одинокие бары, мечтательные моряки…

Мы узнали там друг друга и были все время вместе. Мы снимали, и когда закончили снимать, все еще оставались вместе. Шок здесь был неизбежен. Первую сцену — на плотине, где я пытаюсь пристрелить Жерара, – мы снимали с двух до четырех часов утра. Для магии здесь было все, здесь для нее ничего не надо было создавать. Мы были в нужном состоянии даже еще до того, как слышали команду «мотор!».

— Какие сцены были трудными?

Ванесса: Трудно не было. Некоторые сцены приводили меня в странное состояние. Например, сцена, где я делаю вид. что занимаюсь проституцией, чтобы оскорбить старого клиента моей матери. Сцена начинается с мягкого тона, который потом постепенно ужесточается, но так, что злоба никогда не проявляется полностью. В конце концов у меня внутри стоял ком и кружилась голова. Сцена, в которой можно говорить о смущении, — но не о трудности — это сцена с Секку в постели. Это было смешно, потому что мы сняли ее почти до конца, а Секку продолжал бояться этой сцены. В течение всей съемки мы не переставали подшучивать над ним: «Ну, Секку, сейчас ты ляжешь в постель с Ванессой, ты будешь совсем голый, ты никогда этим раньше не занимался…». Мы не переставали его терроризировать. Во время съемки сцены я не особенно боялась — она вопреки всему не была даже особенно горячей. Я не хотела шокировать мальчишку или ставить его в неловкое положение. Самое трогательное то, что в конце, после нескольких дублей, Жан попросил его заплакать. Этого не было в сценарии, но понятно, что все случившееся должно было его растрогать. Он немного собрался, снова проиграл сцену и вдруг разразился слезами. Сделали еще один дубль, где он плакал еще лучше, и еще, и так минут сорок пять. Мы закончили, операторы упаковывали аппаратуру, а Секку продолжал плакать на моих руках. В этот момент он походил на четырехлетнего малыша, хотя на самом деле это был балбес четырнадцати лет, который хорошо притворялся, целыми днями задирал нос: «я все знаю, я все сделал». Я так никогда и не узнала, как ему это удалось.

– Ты видела фильм?

– Конечно, я его видела! Много раз! Я могла присутствовать при монтаже, когда желала. Но мне хотелось получить такое впечатление, которое возможно только при просмотре фильма в кинозале. На острове Сейн мы просматривали отснятые куски в зале маленькой школы, напоминавшем погребок, с разодранным экраном на стене. Все сидели на подушках или на школьных скамьях. Двери оставались открытыми, чтобы люди могли войти, если захотят. Здесь мы проводили все вечера, спорили часами, и дни никогда не заканчивались раньше 11 часов вечера. Я приносила компакт-диски, мы делали пере-

16

рыв и начинали танцевать, дурачиться, особенно Клотильда, Секку и я. Но даже Жан Беккер и Шарлот, костюмерша, и остальные присоединялись к нам. Не всегда нам было так хорошо. Но в целом мы были бесконечно счастливы. Конец же съемок — это уже обратный отсчет. Первой закончила сниматься Клотильда, мы снимали сцену у бабушки с дедушкой. Закончили план, Жан объявил: «Это был последний план мадемуазель Клотильды Куро», — все начали аплодировать. Мы обе расплакались, и Жан вместе с нами. Потом то же произошло с Секку. потом со мной, и каждый раз съемочная бригада вопила, хлопала в ладоши, как после концерта, — улыбки и слезы одновременно.

Любовь

– В «Элизе» вы сняты особенно. Камера будто влюблена в вас. В каких сценах вы сами себе нравитесь?

Ванесса: В сценах, где я в макияже! Обычно я не крашусь — так чувствую себя свободнее, раскрепощеннее. Но иногда мне нравится играть в эти игры — румяна, платья, прически… ах!

– В интервью одному английскому журналу вы сказали: «Я нравлюсь себе, когда я влюблена или когда накрашена…»

Ванесса: Вот именно. Макияж прячет недостатки, украшает… обманывает!

– Вы прекрасны и без него, разве не так? Ванесса: Всегда хочется чего-то, отличного от того, что у тебя уже есть. Подкрасить лицо, осветлить волосы, сделать новую прическу, — и вот со всеми этими ухищрениями я могу себе понравиться. Мне не нравится мой нос, я могла бы прибегнуть к пластической хирургии. Но изменив его, я не буду больше сама собой. Какой ужас очутиться перед зеркалом и не узнать себя!

Я ощущаю себя красивой в глазах других и через отношение других к себе. Вот почему я говорю о чувстве влюбленности.

– О ваших отношениях с музыкантом Ленни Кравицом ходят скандальные слухи… Ванесса: Ленни — редкий человек, близкий друг. Мы записали с ним пластинку. И почему я должна реагировать на украденные кем-то фотографии в желтой прессе? Моя личная жизнь не касается никого.

По материалам парижского корпункта «ВИДЕО-АСС»

17