Эммануэль / Emmanuelle (1974)
Борев Владимир. Прощай, невинность! // Видео-Асс. – 1990, № 03. – С. 6-8.
СИТУАЦИЯ
ПРОЩАЙ, НЕВИННОСТЬ
Мы уже другие. Не хотим признаться, но от жизни не уйдешь. Она нас круто взяла в оборот, пообломала, пообтесала.
И мы притерпелись, даже у кого аллергия. Пробегаем мимо киосков, где с плакатов смотрят обнаженные красотки – и ничего. Эка невидаль, подумаешь. В кино на вечернем сеансе глотаем эротику, как манную кашку, и хоть бы что. В театре актеры на сцене в чем мать родила. А мы зеваем от скуки. Непробиваемые стали, железобетонные. С чего бы вдруг? Ведь еще вчера нам грозили: ох, и развратит вас эта «буржмасскультура», ох доиграетесь! Погодите, пойдут ваши дочери на панель, а сынки в рэкетиры, тогда зарыдаете, да поздно будет.
«Интердевочек» у нас и впрямь хватает. Только кто их плодит? Видео или само общество, обрекающее юное существо на нищету и пустые прилавки и прямо-таки толкающее в лапы щедрому валютному дяде? Наши вечно вчерашние, тоскующие по «сильной руке», конечно, хотели бы все наши беды свалить на «проклятый ящик». Видео – это секс, это порнография, это насилие. Посмотрела школьница «Ночную женщину», и все, прощай невинность.
«После – значит по причине того» – типичная ошибка. Но нас это не страшит. Приговор должен быть строг и однозначен, а насколько он справедлив и точен, так ли это важно, если мы знаем, чего хотим и что нам нужно в итоге. Процесс осуждения должен быть массовым. Тут уж не до доказательств. А то, что грешим против истины, так для этого и реабилитация. Она обязательно наступит. Ведь живя по формуле «к дальнейшему прогрессу через посмертную реабилитацию», мы к ней придем обязательно. В этом смысле гонения на секс и видео ничем не отличаются от судьбы любых технических, культурных, художественных, научных и иных явлений в нашей стране. Вспомним генетику и кибернетику, социологию и формализм, авангард, модернизм и все другое, кроме генеральной линии соцреализма.
А бесконечные гонения на музыкально-танцевальные стили: шейк, рок, твист, брейк? Даже вальс и чарльстон в двадцатые годы не вписывались в идеологию победившего класса. Было время, когда исключали из партии за ношение галстука, из комсомола – за обручальное кольцо. Широкие взгляды и узкие брюки, короткие юбки, длинные волосы – все это именовалось поочередно символами мещанства и буржуазного образа жизни. Все это сегодня реабилитировано, адаптировано, ассимилировано в родной стране. Эротика тоже ассимилировалась, а порнографию смотрят все, у кого есть видео, несмотря на свирепое наше уголовное законодательство, грозящее тремя годами тюрьмы за созерцание полового акта на экране.
В середине восьмидесятых набирала силу волна реабилитации жертв сталинских репрессий 30-50-х годов. Именно в это время, 1-го августа 1986 года в Уголовный кодекс РСФСР в дополнение к статье 228 введена статья 228.1, предлагавшая заключение на три года в камере с уголовниками за пристрастие к зарубежному экранному искусству. Уже в 1989 году спохватились. Как оказалось, две трети посаженных (по документам Прокуратуры Союза ССР) «привлечены к уголовной ответственности при отсутствии законных оснований». Более 60 процентов брака в работе при полном благоденствии брако-
6
делов. Но «ура» справедливости! Да здравствует реабилитация! Люди стали обретать свободу одновременно с выходом на широкие государственные экраны фильмов, за которые им пришлось насмотреться в соцконцлагере такого, что ни в одном фильме ужасов, «пропагандирующем культ насилия и жестокости», или в самой махровой кинопорнушке не увидишь. Парадоксы внеэкранного пространства? Что же теперь? Как что? Мы продолжаем бороться! Борьба – наша цель! Наша жизнь! Бессмысленная в итоге, борьба есть высший смысл нашей жизни
Изменились только методы этой борьбы. Так называемое «мнение широкой общественности» апеллирует теперь не к скомпрометировавшим себя методам правового давления, а пытается использовать возникающие структуры новой власти. И вот появляется «Письмо матерей» в Верховный Совет СССР с просьбой, с требованием, с мольбой (помогите!) запретить видео, которое растлевает и губит их детей.
Слезы матери… Каким же грубым, каким бесчувственным человеком надо быть, чтобы на них не откликнуться! Нет, наши народные избранники не такие, а потому… Думаете, депутаты принимают решение объективно, с помощью экспертов рассмотреть положение, сложившееся в нарождающемся виде искусства? Может быть, поручают этот вопрос какой-нибудь комиссии? Ничего подобного. Около двухсот народных депутатов… подписываются под требованием «запретить без всякого рассмотрения». Что последует за этим? Снова волна репрессий и снова несправедливых? Неважно. Помните: реабилитации не избежать! Борьба превыше всего.
В то время, как на улицах городов, в самых высоких начальственных кабинетах и домах граждан грязная матерщина в лучшем случае лишь придаст эмоциональную окраску речи, в худшем – просто слово-паразит, мы отрицаем эстетскую, буржуазную эротику на экране, а на порнографию, побывавшую почти в каждой квартире, где есть видеомагнитофон закрываем глаза, делая вид, что ее нет. Зато есть статья 228 УК РСФСР, которая гарантирует нам чистоту нашего дома, давно погрязшего в порнографии иного рода. Это, так сказать, советское порно, нашим образом жизни рожденное.
Ежедневно в родной стране совершается миллиард публичных половых актов на уровне речевой экспрессии, из них несколько миллионов в особо извращенных формах пятиэтажного характера. Но сами носители отравленного матерщиной сознания и языка, грешащие в силу славной традиции устно, напрочь отрицают возможность иного, в отличие от речи, но тоже художественным образом выраженного кинематографического прелюбодеяния.
Грехом считается созерцание обнаженной Сильвии Кристель, развратом и растлением восприятие «Истории «О», ибо только высоконравственные лозунги и плакаты, уравновешенные матерщиной, и есть наш стиль художественного восприятия и отражения действительности.
Поистине «мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Высший абсурд ситуации в том, что ругают художественные фильмы за «не нашу мораль» те, кто творит неописуемое в реальной жизни. Вчитаемся в свидетельства К.С.Иванова («Огонек», 1990 год), прошедшего школу сталинских трудовых пятилеток. «В каждом лагере, где есть женщины, всегда имеются совершенно не прикрытые дома терпимости. Наложниц имеют все – от начальника лагеря до последнего конвоира. Большинство миловидных женщин, попавших в лагерь, неизбежно гибнут в грязи этого лагерного разврата, если у них не хватит силы воли покончить свою жизнь самоубийством. И никто, никакая сила не спасет эту женщину от черной грязи невыразимого растления души и тела. Если попавшая в лагерь женщина откажется от первого предложения, она по самому пустяковому предлогу будет избита уголовниками до потери сознания».
Хватит ли совести у тех, кто создавал, поощрял, руководил, жил в этой системе социалистического лагеря, утверждать, что мораль социализма изначально беспорочна, и лишь видео испортило ее, внеся в нашу жизнь секс, порнографию, насилие и жестокость? Это высший цинизм – после коллективизации, ГУЛАГа, Катыни, Праги и Афганистана утверждать, что нашему нравственному здоровью угрожает видео и эротика. Если мы выжили и не свихнулись, узнав даже половину того, что было, наш психический потенциал непоколебим.
7
Примечательно, что в нашей стране любая борьба как с плохим, так и с оказавшимся потом хорошим, носит импульсивно-спазматический, абсурдный, можно даже сказать, припадочный характер.
1986 год – борьба с нетрудовыми доходами: задержаны автомобилист, за три рубля подвезший женщину, и бабуля, торговавшая за пятерку носками. Абсурд нс в самой смехотворности «дела» и обвинения. Абсурд в том, что дела эти заведут и доведут до логического конца в эру, когда вовсю развернется борьба за приватизацию и социалистическое предпринимательство. Вспомним казнь матроса, якобы укравшего кошелек у старушки, а потом и самой старушки в «Оптимистической трагедии». Как похоже это на разоблачителя Гдляна, самого через три года обвиненного в нарушениях законности.
Вообще, вопрос о насилии очень непростой. Когда французский народ разрушил Бастилию – мрачный символ несвободы – оказалось, что в ней томился всего с десяток узников. Это была цель, во имя которой великая революция гильотинировала десятки тысяч тех, кто принадлежал к угнетающему, по рассуждению толпы, классу. Любая революция возводит культ классового насилия в благодетель, а затем это приносит свои плоды на уровне насилия индивидуального. Так было задолго до появления видео.
XIX век в России не был жестоким, хотя школьные учебники этого не признают. Из декабристов казнены лишь пятеро, остальные были сосланы с женами в Сибирь. Сумел бы брат тираноборца, казненного за покушение на «особу», окончить экстерном университет и заняться политикой в той системе классового насилия, которая возникла как результат революционной борьбы с самодержавием? Нет. Развернув волну революционного насилия в XX веке, мы перекрыли все мерки жестокости и садизма по отношению к личности, человеку, женщине, ребенку. Зверская бойня царской семьи в Ипатьевском доме положила начало классовому насилию 20-30-х годов.
Миллионы уничтоженных, замученных, расстрелянных – это еще и воспитание сознания оставшихся в живых, их закалка в духе невосприимчивости к жестокости. Для нас насилие – будни. Нам ли, угробившим десятки миллионов соотечественников и спокойно переступающим через лежащего на земле человека, то ли пьяного, то ли мертвого, и гордо идущим дальше, обличать «не наше» кино в отсутствии гуманных начал, разврате и опошлении «святынь»?
Но мы уже другие. Жизнь меняет нас. Так пусть же и в одной, отдельно взятой в свое время за горло стране процветает доброта, благородство, сила тела и духа, милосердие и любовь в духовном и даже телесном ее проявлениях. Пусть этому послужит и видео-технический гарант демократизации, отрицающий привилегии, отменяющий контроль и цензуру, утверждающий культ Свободы и Человека!
Владимир БОРЕВ
8
Добавить комментарий