Головокружение / Vertigo (1958)

Головокружение / Vertigo (1958): постерПолнометражный фильм.

Другие названия: «Наваждение» / «Вертиго» (варианты перевода названия), «Головокружение» Альфреда Хичкока» / «Alfred Hitchcock’s Vertigo» (полное название), «Во мраке я слушаю» / «Darkling I Listen» (рабочее название), «Страх и трепет» / «Fear and Trembling» (рабочее название), «Из мира мёртвых» / «From Among the Dead» (рабочее название), «Недозволенное во тьме» / «Illicit Darkening» (рабочее название).

США.

Продолжительность 128 минут.

Режиссёр Альфред Хичкок.

Авторы сценария Алек Коппел, Сэмюэл Э. Тейлор (в титрах как SamuelTaylor) по роману Пьера Буало и Тома Нарсежака; при участии Максвелла Андерсона (без указания в титрах).

Композитор Бернард Херрманн.

Оператор Роберт Бёркс.

На премии «Оскар» номинировались: Хэл Перейра, Генри Бернстед, Сэм Комер, Фрэнк Р. МакКелви (художники-постановщики), Джордж Даттон (звук).

Жанр: детектив, мелодрама, триллер

Краткое содержание
Гэвин Элстейр (Том Хелмор), преуспевающий бизнесмен из Сан-Франциско, просит своего приятеля по колледжу Джона Фергюсона (Джеймс Стюарт), для друзей — «Скотти», отставного детектива полиции, едва оправившегося от психологической травмы, последить за своей супругой Мэделин (Ким Новак). Её поведение вызывает нешуточную обеспокоенность мужа, опасающегося, как бы это не стало проявлением душевного расстройства.

Также в ролях: Барбара Бел Геддес (Мидж Вуд), Генри Джонс (коронер), Рэймонд Бэйли (доктор Фергюсона), Эллен Корби (управляющая отеля McKittrick Hotel), в эпизодах Стив Конте (взломщик, без указания в титрах), Альфред Хичкок (человек, прогуливающийся рядом с офисом Элстера).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 14.05.2016

Авторская оценка 9/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

Головокружение / Vertigo (1958): кадр из фильма
Джон в смятении

«Головокружение» сразу не было коммерчески неудачным проектом (при бюджете менее $2,5 млн. прокатная плата составила $2,8 млн.), а со временем, благодаря нескольким повторным выпускам на экраны1, и вовсе попало – с результатом $5,3 млн. – в число десяти самых прибыльных кинолент сезона. Но это, равно как и две номинации на престижную премию «Оскар» (за лучшие декорации и звук), всё же не удовлетворило Альфреда Хичкока, выкупившего права на своё произведение, определённое время остававшееся, как и другой его личный шедевр – «Окно во двор» /1954/, недоступным для широкой публики. Не без оснований считается, что картина оказалась заново открыта примерно четверть века спустя, в пользу чего говорит и её появление в почётном перечне журнала Sight & Sound. Причём если в 1982-м фильм занял седьмое место, то через десять лет переместился на четвёртое, ещё через десять – на второе, пока, наконец, в 2012-м году не вознёсся на вершину, вытеснив «Гражданина Кейна» /1941/ Орсона Уэллса. Бесспорным является и влияние, оказанное «Головокружением» на развитие киноязыка в целом и поиски голливудских кинематографистов в частности. Даже если не принимать в расчёт прямых последователей (например, Брайана Де Пальму), создатели детективов, триллеров, боевиков с некоторых пор считают хорошим тоном приписать главному герою недуг психосоматического свойства, ставший-де результатом полученной душевной травмы, словно не замечая, что драматургический приём давно превратился в расхожий штамп. Притом что сам Хичкок не боялся новаторских решений, сознательно идя на риск остаться недопонятым и выслушивать упрёки в неправдоподобности поведанной истории, неоправданно медленном ритме, нарушении устоявшихся законов популярного жанра, где ответ на извечный вопрос «кто убил?» должен звучать лишь под занавес…

Головокружение / Vertigo (1958): кадр из фильма
Можно ли ей верить?

К слову, последний момент принципиален, поскольку идёт вразрез и с литературным первоисточником – романом «Из мира мёртвых» /1954/ (также известен под названием «Среди мёртвых») Буало и Нарсежака, а ведь нечто подобное блестяще сработало у француза Анри-Жоржа Клузо в «Дьяволицах» /1955/! В развёрнутом интервью, данном Франсуа Трюффо, режиссёр объяснял решение в излюбленном духе, через привычную альтернативу («саспенс или неожиданность2), уточняя, что напряжение возникает не из тайны как таковой, а благодаря ожиданию возможной реакции «Скотти». В более широком смысле это можно расценить как вызов проницательному, эрудированному (как минимум, считающему себя таковым) и, естественно, исключающему элемент мистики в данном конкретном случае зрителю, который гораздо раньше несчастного детектива заподозрил неладное в происходящем, ожидая услышать разъяснения, пусть и необязательно от лже-Мэделин. Но вот что удивительно: странное, неотступное, выдающее присутствие чего-то непознанного и сверхъестественного ощущение, разрастающееся и обволакивающее нас вслед за персонажем, в заключительной части повествования вовсе не исчезает. Сознанием-то понимаешь, что всё отвечало изощрённому плану, что преступный гений нечестного супруга свёл воедино разрозненные факты, учёл разные аспекты (включая боязнь высоты Джона), разработал чёткий алгоритм. Что бывший полицейский, не избавившийся от глубокой депрессии окончательно, не сможет не поддаться пугающему и завораживающему очарованию иллюзии, тем более что формально от него и не требуется порывать с общепринятыми (отвечающими привычной логике) воззрениями: версия с наследственной предрасположенностью к суициду звучит весьма убедительно. «Мы с тобой знаем, кто убил Мэделин», – примиренчески заявляет Элстейр по завершении судебного процесса. Вот только помогает ли это?! Легко ли избавиться от навязчивого кошмара, преследующего буквально со вступительных кадров (титр «Vertigo», «разрезающий» женский глаз и вращающаяся, разрастаясь и меняя цвет, спираль, по ассоциации вызывают в памяти жуткий пролог бунюэлевского «Андалузского пса» /1929/) и достигающего апогея в эпизоде тревожного сна?

Головокружение / Vertigo (1958): кадр из фильма
Ил всё же нельзя?..

Подведя к встрече с Джуди Бартон, которая, вопреки совсем иным манерам, макияжу, одежде, цвету волос, кажется вылитым двойником покойной, режиссёр дополнительно усиливает перекличку с более ранней картиной «Ребекка» /1940/, словно подтверждая догадку о возможном переселении пусть не душ, так – образов. Если Мэделин часами не отводила взгляда от портрета Карлотты Вальдес и вообще – всё настойчивее отождествляла себя с личностью прабабушки, совершившей самоубийство столетием ранее, то как Фергюсону устоять перед соблазном и не попытаться вернуть ту, кого не стало? «Является ли совпадением, что женщина носит имя Мэделин (Мадлен) – название французского бисквитного печенья, которое у Пруста приносит воспоминания из детства и тоску?» – задаётся резонным вопросом Роджер Эберт3. Трюффо стоило немало труда убедить маэстро, что те, кто любят фильм, любят в главной роли и Ким Новак со всей её страстностью и потаённой сексуальной агрессивностью. Конечно, возвращение на колокольню способствует, говоря языком психотерапевтов, избавлению от мучительных комплексов и неврозов, помогает развеять потусторонние страхи (женщина в чёрных одеяниях, принятая Джуди чуть ли не за саму смерть, оказывается богобоязненной монахиней), а если вспомнить античную традицию – позволяет пережить катарсис. Однако демонстративно рационалистическая развязка (Фергюсон раскрывает обстоятельства заговора, бросая обвинения в лицо Джуди-Мэделин, и тем самым, превозмогая боль, – отказываясь от счастья) не разрушает ощущения, что лента являет собой редкий пример метафизического детектива. В который раз Хичкок, даже оставаясь – в широком смысле – материалистом, развенчивает, подтачивая изнутри, миф о всесильности рассудка. Никаких загадок и неясностей не остаётся – но своеобразный грех (подлинное «горе от ума», хотя и в другом значении, чем у Александра Грибоедова) «Скотти» заключается именно в проницательности, в профессиональном, доведённом до привычки стремлении докапываться до истины. Сам-то режиссёр, выстраивающий сложную систему символов и метафор (достаточно упомянуть секвойю, само олицетворение Времени), как раз сохраняет пиетет к трансцендентному – и это относится не только к возможности метемпсихоза… Ведь в противном случае неизбежно остаётся риск погружения в состояние онтологического головокружения, так ёмко переданное посредством замысловатого операторского приема – трансфокаторного наезда, вошедшего в лексикон профессионалов как «Vertigo effect».

.

__________
1 – В том числе в 1996-м году – отреставрированной версии.
2 – Трюффо Ф. Хичкок / Трюффо. – Москва: Библиотека «Киноведческих записок», 1996. – С. 137.
3Ebert R. Vertigo (1958) // Chicago Sun Times. – October 13, 1996.

Прим.: рецензия публикуется впервые



Материалы о фильме:
Цыркун Нина. Хичкок и женщины // Видео-Асс Премьер. – 1993, № 15. – С. 12, 15.
Карцева Елена. Альфред Хичкок. Великий мистификатор // Видео-Асс Премьер. – 1996, № 33. – С. 138-139.

Материалы о фильме (только тексты)

Pages: 1 2 3

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

Яндекс.Метрика Сайт в Google+