Голубой ангел / Der Blaue Engel (1930)

Боброва О. Как много девушек хороших… // Видео-Асс Фаворит. – 1993, № 04. – С. 14-17.

Как много девушек хороших…

Сколько изумительных сказок рассказал нам Голливуд и все мировое кино вместе взятое за те без малого сто лет, что существует на свете! А сколько прекрасных лиц промелькнуло на его экранах и навсегда запечатлелось в нашей памяти! Ведь только кино умеет визуально воплощать мечту, в том числе о герое или героине нашего романа.

Подсчитано, что звезда первой величины ежедневно получает в среднем около 3.000 писем, содержащих не только признания в любви и мольбы о свидании, но также косички, чубчики и даже кусочки кожи обезумевших поклонников. А с другой стороны, какой-нибудь доставшийся по случаю лоскуток джинсов любимца или оторванная пуговица, добытая в честном бою с другими фанатами, бережно хранятся в коробочке из под леденцов, как самая, что ни на есть священная реликвия, как главный фетиш. Но, конечно, все это не идет ни в какое сравнение с тем, что вытворяли, например, поклонницы Родольфо Валентино, пачками стрелявшиеся на его могиле. Актеры и актрисы воплощают неизбывную, древнюю как мир потребность человека в божестве, идеале, кумире, а заодно, как-то уж само собой становятся идеальными объектами любовных грез. Лица, облик любимых артистов, даже независимо от персонажей, которых они играют, становятся своего рода мифами, утверждаются в качестве узаконенного на данный момент идеала красоты, объекта желания или возвышенной любви. И вот уже этот искусственно созданный гомункулус, этот Франкенштейн наоборот, в том смысле, что тоже человек механический, только получившийся благостным красавцем, а не кровожадным уродом, начинает жить в реальности, выходит за границы фильма и экрана, и даже предлагается зрителю в качестве эталона.

Как только родилось кино, в моде оказались женщины, похожие или старающиеся быть похожими на звезд, популярных в данный момент. Запускается на экран новое имя, и многие, очень многие женщины меняют прическу, цвет волос, разрез глаз или запасаются накладными бюстами. Каждая дива, по которой сходят с ума толпы поклонников, репродуцируется в тысячах образцах серийного производства, – на улицах и пляжах, за прилавками магазинов и за клавиатурой пишущих машинок. Также как, кстати, после какого-нибудь удачного боевика или «жутика» на улицах появляются тарзаны, фантомасы, рэмбо и даже фредди крюгеры с непременной своей когтистой цапкой. Мода, как известно, не такое случайное явление. Портной, которому удалось навязать человечеству новый фасон, не только виртуоз иглы и ножниц, но и тонкий психолог. Точно также режиссер или продюсер,

14

запустивший на экраны новую звезду, по сути сумел предложить зрителям то, что они подсознательно желали, уже не говоря о том, что ввел моду на тот или иной тип красоты.

Кино, можно сказать, с пеленок осознало эти свои феноменальные возможности. К 1910 году уже создается кинорынок и разветвленная система кинозвезд, – что-то вроде инкубатора для выращивания мифов. Первые дивы возникли в Италии, в эпоху стиля либерти и моды на изломанных, декадентских, экстравагантных женщин, вроде Лиды Борелли или Франчески Бертини, блиставших красотой умирающего цветка, но способных при случае закатить роскошную и очень энергичную истерику. Годы, предшествовавшие первой мировой войне, стали золотым веком Теды Бары, с которой начинается галерея вампирических женщин, «ангелов зла», которые по-кошачьи нежатся на леопардовых шкурах, и ласкаясь к скелетам, бросают магнетически-опасные взгляды на представителей противоположного пола. У всех у них были лица овальной формы, тонкие, мелкие черты, французские носы, маленькие ротики сердечком и шляпы, надвинутые на сильно накрашенные глаза. И конечно, в их гардеробе были обязательно дорогие манто, драгоценности и непременно птичьи перья всех сортов. Именно благодаря этим первым итальянским дивам, прошествовавшим по экранам в облаке перьев, кино осуществило свой первый sex appeal – сексуальный призыв. Но, конечно, созданный ими звездный Олимп не шел ни в какое сравнение с нынешним, был гораздо более камерным, чтобы не сказать, провинциальным, а главное, в нем не было богов-мужчин. Мужчины почему-то в то время почти не выбивались в звезды и, как в балете, только исполняли роль поддержки при примадонне.

Именно в Голливуде, в эпоху «веселых 20-х», пронизанную ритмами танго и чарльзстона, раз и навсегда утвердилась новая мифология, сделавшая ставку на постоянство основных типов, удовлетворявших весь набор потребностей зрителей. И вот появляется инфантильная Мэри Пикфорд – «невеста мира» с ее несколько приторным обаянием и простой викторианской моралью, и по-детски пухлощекая Дина Дурбин, и «несносная» девчонка Ширли Темпл, и женщина-вамп «эпохи джаза» Глория Свенсон, и светски-изысканная Мирна Лой.

В общем, их было много и на все вкусы. Возникшие тогда кинематографические типы и система кинозвёзд задали тон на полвека вперед: вампирические женщины и «белокудрые дурочки», соблазнительные «платиновые блондинки» и «целлулоидные святые» прекрасно взаимодействовали с романтическими любовниками и простодушными «стопроцентными» американцами, неуклюжими, но добрыми, так же, как и с «жестокими мужчинами».

Однако, на ярмарке вкусов товар долго не залёживается: казалось, давно ли женщины сходили сума от усиков Гейбла, а сегодня уже подавай им челку Пресли, еще в самом расцвете слава Мэри Пикфорд, а экраны уже завоевывает белокурая хрупкость и заплаканная красота Лилиан Гиш. Смена богинь происходит вообще быстрее, хотя бы потому что быстрее меняются детали женского туа-

15

лета. Так, после первой мировой войны укоротились юбки, и женщины начали показывать ноги, оказавшиеся чуть ли не одним из главных элементов женской привлекательности, поэтому даже не самые интересные женщины, с красивыми ногами, стали пользоваться успехом. И вот наступает время самых знаменитых ног в мире– ног Марлен Дитрих, роковой блондинки, почти на десять лет околдовавшей зрителей своим изощренно-обольстительным коварством.

«Голубой ангел», пожалуй, наиболее совершенная модель женщины в новом вкусе, которая начала утверждаться в 30-е годы, положив начало триумфальному шествию хрупких и саркастических женщин с менее правильными чертами лица, но зато с дьявольским темпераментом. И вот уже любовь зрителей во всем мире завоевывает Грета Гарбо, а женщины изо всех сил пытаются напускать на себя непроницаемость по образу и подобию загадочно-интригующей дивы. Джин Харлоу, «платиновая блондинка», продолжает ту же тему, создав новый тип женщины-вамп, трезвой и расчетливой. Джоан Кроуфорд, с ее большим чувственным ртом и нежным гибким телом утверждает тип милой, сексуально-привлекательной девушки, – верх эстетических устремлений продавщиц и машинисток. Отныне несовершенный нос или слишком большой рот перестают считаться препятствием на пути извечного женского стремления нравиться. Оказалось, что женщине не обязательно быть красивой, но у неё должен быть стиль. Классический тип женской красоты полностью выходит из моды. Прически становятся все более естественными, а карандаш для губ уже не соблюдает границы, установленные природой, придавая их очертаниям все большую чувственность и сексуальность. Меняются и проявления сексуальности, которые теперь строятся не на кошачьих, изломанных движениях, не на экзотически-томных страстях, но на простом и откровенном эротизме, который создается сугубо внешними средствами. Возникает спрос на аппетитных женщин, и вот уже мир облетает слава роскошных бюстов Джейн

Мужеподобная Шерон Стоун Рассел, Мэрилин Монро, Джины Лоллобриджиды, Софи Лорен, Аниты Экберг, и все же по-юношески тоненькая и грациозная Одри Хэпберн оказывается так же популярна, как они.

Почему? Да видимо потому, что женщин должно быть много, хороших и разных. И еще потому, что, присмотревшись к этим многочисленных экранным красоткам, казалось бы столь непохожим друг на друга, мы обнаружим, что все они сводятся к двум основополагающим типам, к которым вероятно, сводятся сокровенные желания мужчин: невинная девушка и женщина-вамп. Два типа, под которые в конечном счете, действительно, можно подвести всех женщин.

Но и этот процесс естественного отбора типов имеет свои закономерности, даже свою драматургию. Сначала сотворяется миф женщины, женщины как идеала, который в 30-е годы доходит до своего апогея в Голливуде, создавшего в лице Гарбо образ богини, идеальной женщины, окруженной романтическим ореолом, ставшей, в какой бы роли она не выступала, – соблазнительницы или шпионки, – объектом почти мистического поклонения. И вот под знаком этой экзальтации, на протяжении последующих лет идет процесс постепенного угасания духовного начала в пользу плотского. Начало этому процессу положила встреча Дитрих-Штернберг и рождение «Голубого ангела» – существа нервного, противоречивого, патологически извращенного, словом, нечистой силы с отрицательным обаянием.

С 1930 по 1939 гг. оба мифа развиваются параллельно. Ближе всего к переходному периоду стоит Джоан Кроуфорд, полу-вамп, полу-милашка, соблазнительная Джин Харлоу,

16

воплощение мечты среднего американца, довольно нахрапистая девица, которая сама пробивается в жизни и обеими ногами стоит на земле, так же как героини Мэй Уэст, в которых воинствующий эротизм доведен до гротеска: «улыбчивая пожирательница мужчин». Именно Мэй Уэст и Харлоу окончательно изгнали с экранов «наивных дурочек» 10-х годов и «роковых неврастеничек» 20-х, значительно осовременив и конкретизировав эти амплуа, поставив их, как говорится, с головы на ноги. Начинает завоевывать экраны Бэт Дэйвис, воплощая тип порочной, капризной и надменной женщины. В образе Скарлетт О’Хара из фильма «Унесенные ветром» окончательно оформляется женоненавистническая традиция, которой отныне предстоит долгая жизнь в американском кино: абсолютно фригидная, омерзительная в своем диком эгоизме и погоне за деньгами, героиня Вивьен Ли использует мужчин в своих корыстных целях, ничего не давая взамен.

За последующие 20 лет миф женщины окончательно растерял всю свою привлекательность: от колдовской красоты Гарбо, через Мерилин Монро, изломанную, обреченную, к мифу «девушки с журнальной страницы», которая фактически выполняет ту же функцию, что жевательная резинка, к пустым «куколкам» в комедиях, изящно танцующим свои партии «охоты за мужьями», и к холодным, деловым женщинам, которые прекрасно обходятся без мужчин.

В последующие годы, включая и наши дни, эволюция «женоненавистничества» продолжается в так называемых «эротических триллерах», в которых полным-полно порочных женщин, извращенных нимфоманок-наркоманок-эротоманок. Их списки возглавляет Барбара Стенвик, блондинка с беспокойной улыбкой, воплощенное желание, воплощение эротизма, своего рода священная самка-скорпион, для которой мужчина – лишь объект ритуального убийства. В этой борьбе полов не на жизнь, а на смерть, именно женщина оказывается злой силой, как и в самых последних американских эротических триллерах – «Роковое влечение», «Окончательный анализ», «Основной инстинкт», или в «чёрной комедии» «Иствикские ведьмы», где три «оторвы», – их играют Пфайфер, Шер и Сарандон, – «делают» самого дьявола. Суперженщина из комиксов, логически завершающая эту цепочку развенчания женского мифа, не случайно превращается в женщину-робота, женщину-терминатора, Еву-разрушительницу.

И даже последний, дольше всего державшийся миф экрана 50-60-х, Мерилин Монро, женщина-вамп, но уже без тайны, красотка, лишенная ореола загадочности, секс-символ, в котором нет места для грёз, но все же воплощающий женственность, сегодня осквернен и профанирован Мадонной до полной своей противоположности. Томная, полная неги «платиновая блондинка» Мерилин, – этот имидж использует Мадонна, – вместо того, чтобы нежно и ненавязчиво соблазнять мужчин самим фактом своего присутствия, вылетает на сцену в одном корсете, и словно, врачующийся орангутанг, непрерывно прихватывая себя за гениталии, мастурбирует. Это тот финиш, к которому пришла эротика на сегодняшний день: от трепетности и загадки – к голому и грубому естеству. От Франчески Бертини к Мерилин Монро и от Монро к Мадонне, женщина постепенно теряет женственность, и как это ни парадоксально, чем чаще прибегает к атрибутам секса, становится все более мужеподобной.

Золотой век кино давно завершился, мы живем в железном, точнее, в век heavy metal. И мы также далеки от великих мифов немого кино, как от великих мифов античности: современные Венеры символизируют не величие любви, а только ее технику. Но XX век вообще век техники, в нем не осталось места для вымысла и легенд. А с другой стороны, верно и то, что лишь немногие признанные секс-символы выдерживают сегодня проверку временем. Бывшие знаменитые красавицы и красавцы, оказывается, так безбожно пучили глаза, гримасничали и жестикулировали, что право же лучше какой-нибудь бесхитростный и простой как правда Шварценеггер, с его откровенной и натуральной мощью порностатиста.

О.БОБРОВА

17