Харакири / Seppuku (1962)

Полнометражный фильм (специальный приз жюри Каннского МКФ).

Другие названия: «Сэппуку» / «Ритуальное самоубийство» (варианты перевода названия), «Харакири» / «Harakiri» / «Hara-Kiri» (международное англоязычное название).

Япония.

Продолжительность 133 минуты.

Режиссёр Масаки Кобаяси.

Автор сценария Синобу Хасимото по роману Ясухико Тикигути

Композитор Тору Такэмицу.

Оператор Ёсио Миядзима.

Жанр: фильм действия, драма, детектив

Краткое содержание
13-го мая 1630-го (7-го года Канъэй). Цугумо Хансиро (Тацуя Накадай) прибывает в резиденцию клана Ли с намерением совершить ритуальное самоубийство — харакири (сэппуку). Старший советник даймё Сайто Кагэю (Рэнтаро Микуни) предупреждает, что ронину готовы содействовать, но не позволят отказаться от принятого решения. В назидание он рассказывают гостю историю другого бывшего самурая, Тидзивы Мотомэ (Акира Исихама), пришедшего с таким же требованием, однако в последний момент попросившего два дня отсрочки. Выяснилось, что у того даже не было настоящего оружия — и несчастному пришлось вспарывать себе живот бамбуковой имитацией меча. Цугумо заявляет, что непоколебим, прося лишь об одном — о чётком следовании церемонии.

Также в ролях: Сима Ивасита (Михо Цугумо), Тэцуро Тамба (Хикокуро Омодака), Масао Мисима (Танго Инаба), Итиро Накатани (Хаято Ядзаки), Кэй Сато (Масакадзу), Ёсио Инаба (Дзинай Тидзиива), Ёсиро Аоки (Умэноскэ Кавабэ).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 02.04.2021

Авторская оценка 9/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

Произведения Ясухико Тигикути (настоящее имя – Ясухико Харагути) малоизвестны за пределами Страны восходящего солнца, однако на родине писатель пользовался определённым почётом, в частности, причислялся к трём ведущим авторам XX века с острова Кюсю, наряду с Каору Фурукавой и Итиро Сираиси. Решение Масаки Кобаяси экранизировать роман «Ибунронин Ки», отмеченный в сентябре 1958-го премией по разделу массовой литературы, могло показаться определённой уступкой рыночной конъюнктуре со стороны режиссёра, славившегося остросоциальными постановками. Возможно, его вдохновил опыт коллеги и хорошего товарища Акиры Куросавы, накануне стяжавшего успех блестящим (по-своему гениальным!) «Телохранителем» /1961/. Как бы то ни было, «Харакири» получился не менее потрясающим (одним из лучших за всю историю японского киноискусства) образчиком дзидайгэки и вместе с тем – ярким примером того, как, обращаясь к популярному жанру, истинный художник сохраняет верность своим эстетическим и гражданским принципам¹. По иронии судьбы, на Каннском международном кинофестивале фильм разделил специальный приз жюри, возглавляемого тогда французским драматургом Арманом Салакру, с совсем иной по настроению работой – озорной, не лишённой сатирических ноток чехословацкой комедией «Вот придёт кот» /1963/ Войтека Ясны.

Картина поражает высоким мастерством режиссуры. Перед Масаки Кобаяси и сценаристом Синобу Хасимото стояла тем более нетривиальная задача, что основное действие ограничено стенами дворца клана Ли. Не такой уж новаторский приём введения развёрнутых флешбэков в качестве иллюстрации слов персонажей (сначала Сайто Кагэю, затем – самого Цугумо Хансиро) даёт отличный результат. Если в начале повествования зрителя держит в напряжении мощная интрига, связанная с непоколебимой решимостью добровольно покинуть наш бренный мир ронина, которого ничуть не пугает поучительный рассказ старшего советника, то вскоре – всплывают неожиданные подробности. Уже приготовившись к церемонии во внутреннем дворе резиденции, Цугумо сообщает, что хорошо знал Тидзиву Мотомэ – сына лучшего друга (самурая, совершившего харакири в свете известия об уничтожении сёгунатом дома хозяина) и своего зятя. Конечно, было наивно надеяться, что история благородного юноши, оставшегося без средств к существованию, продавшего, чтобы прокормить семью, оба меча и из-за болезни маленького сына решившегося на отчаянный шаг, тронет сердце строгого Сайто. Тот декларирует безоговорочную приверженность Ли идеалам воинской чести – и даже гордится тем, что не только не захотел (подобно представителям иных кланов) откупаться, но и настоял на буквальном следовании канонам почётного ритуала, зная, какие нечеловеческие муки придётся испытать Мотомэ…

Такая позиция может показаться приверженцам гуманизма дикостью – смесью цинизма и фанатизма, но, строго говоря, тоже имеет право на существование. Наступление тяжёлых для воинского сословия мирных времён (тяжёлых в первую очередь в материальном отношении) не должно служить поводом для осквернения высоких девизов. Если каждый ронин примется вымогать деньги у уважаемых даймё, наступит полная анархия и в конечном итоге – грозит рухнуть вся система феодальных отношений. Другое дело, что несостоятельность подобных притязаний с очевидностью раскрывается тут же. Цугумо, которому после трагических смертей – вслед за гибелью Тидзивы – внука Кинго и дочери Михо нечего терять, не без удовольствия сообщает, что накануне показательно проучил трёх ведущих самураев клана Ли, не просто победив в дуэлях на катанах, но и отрезав у каждого из них пучок волос (обязательный атрибут стрижки чонмагэ). Такое оскорбление, согласно общепринятым представлениям, искупается не иначе, как совершением сэппуку, а якобы славные ратники трусливо прикинулись больными. Реакция Кагэю не заставляет себя ждать – и во дворце разгорается неравный бой. Тацуя Накадай, часто снимавшийся у Кобаяси, неслучайно называл любимым фильмом со своим участием именно «Харакири». Актёр великолепен и в чисто драматических эпизодах (незабываемы кадры, когда в дом приносят бездыханное тело Мотомэ), и в финале, притом что на съёмках пришлось изрядно понервничать из-за того, что режиссёр настоял на использовании настоящих мечей, пригласив опытных фехтовальщиков. Динамичная, взрывная кульминация производит особо сильное впечатление по контрасту с напряжённым (но по преимуществу – внешне статичным) предшествующим действием.

Литературный первоисточник предоставил кинематографисту богатый материал для раскрытия характеров, для въедливого анализа мыслей и поступков людей, поставленных в суровые житейские обстоятельства – и вынужденных принимать важнейшие решения. Вместе с тем локальный инцидент, который по указанию хитрого Сайто надлежит засекретить и вымарать из истории клана Ли, послужил замечательным поводом и для размышлений о судьбе самой Японии. Ладно бы проблема исчерпывалась тем, что, как несколько раз подчёркивается в диалогах, наступивший период Эдо, принеся относительный мир, обернулся трудностями для профессиональных воинов. На поверку кодекс Бусидо как таковой не выдерживает элементарной критики при столкновении с жизнью в её сложности, изменчивости, многообразии. Хвалёные идеалы являются видимостью, невольно уподобляясь фигуре самурая, олицетворяющего честь и доблесть, но… скрывающей под доспехами зияющую пустоту. Установление правления сёгуната Токугава, ознаменовавшееся безоговорочной победой в эпохальной битве при Сэкигахаре, оказалось неожиданно созвучным текущей обстановке в стране, пожавшей первые плоды экономического чуда, однако – медленно оправлявшейся от позорного поражения во Второй мировой войне, мучительно избавляясь от агрессивного милитаристского духа. Действие неизменно порождает противодействие – и мотив отчаянного сопротивления (благородной борьбы за справедливость, представлявшейся безнадёжной) не менее впечатляюще прозвучит у Масаки Кобаяси в «Восставшем» /1967/, также основанном на прозе Ясухико Тигикути. Симптоматично и то, что «Харакири» положительно оценил писатель Юкио Мисима, вскоре совершивший ритуальное самоубийство – после провала попытки (весьма жалкой попытки, надо заметить) государственного переворота.

.

__________
1 – Между прочим, утверждение останется справедливым и в отношении мистического хоррора «Кайдан» /1964/.

Прим.: рецензия публикуется впервые

---

---