Иисус Христос – суперзвезда (1973): материалы

Иисус Христос – суперзвезда // На экране Америке. – М.: Прогресс, 1978. – С. 112-117.

«ИИСУС ХРИСТОС – СУПЕРЗВЕЗДА»

Производство «Юниверсал», 1973. Режиссер Норман Джуисон. По рок-опере Тима Райса и Эндрю Ллойда Уэббера. В ролях: Тэд Нили, Карл Андерсон, Ивонна Эллимен.

Страсти в пустыне

ПОЛ ЦИММЕРМАН

Можно надеяться, что «Иисус Христос – суперзвезда» остановит поток появившихся в последнее время рок-опер, которые переносят Страсти Христовы в контекст современной «контркультуры». Заставить Иисуса петь блюз – довольно рискованная задача, но постановщик Норман Джуисон, перенося на экран нашумевший бродвейский мюзикл, сохранил все подобные сомнительные приемы и тем самым привел картину к полному провалу.

Чтобы придать своей истории некоторую привлекательную достоверность, Джуисон привозит Иисуса с его командой в туристском автобусе к каким-то величественным руинам на Ближнем Востоке. Этот реалистический задник обеспечивает Джуисона восхитительными закатами и всеми признаками грандиозного мюзикла, но результат – пародия. Танцы бродвейского спектакля в пустыне выглядят нелепо, несмотря на старания Джуисона приукрасить их замедленной съемкой и прочими трюками. Стараясь создать впечатление вневременности, режиссер сваливает в кучу древние амфитеатры, современные танки, античные одеяния, базары для туристов и традиционное Распятие, но результат этой путаницы – не столько вневременность, сколько бессмысленность.

Разнородность места действия порождает самые различные несуразицы. Синайские пейзажи перечеркивают основную тему «Суперзвезды»: представить Иисуса популярным исполнителем музыки «рок». Вряд ли в пустыне у него нашлось бы много поклонников. Но, кроме этого, временные несоответствия ведут к претенциозной фальши: Иуда предает Иисуса, убежав от преследовавших его танков, апостолы рассаживаются за столом так же, как на знаменитой картине Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» и т.д.

Иисус Джуисона напоминает Чарлза Мэнсона¹: он кочует по

_______

1 Чарлз Мэнсон – главарь «общины» хиппи, члены которой совершили убийство кинозвезды Шарон Тэйт и ее друзей. – Прим. перев.

112

пустыне в сопровождении красивых женщин, которые в свободное время умащивают его благовониями. Его внешность в фильме называют необыкновенной, но на самом деле Тед Нили в роли Иисуса – абсолютное подобие сентиментальных изображений в низкосортных произведениях религиозного искусства. Это сварливый тип, который постоянно грызет своих апостолов за то, что они недостаточно его любят, и больше всего беспокоится о том, будут ли люди говорить о нем после его смерти. Как и Карл Андерсон, исполняющий Иуду, Нили распевает резким фальцетом под эклектическую музыку Эндрю Ллойда Уэббера – стиль, ставший популярным благодаря Дженис Джоплин, – периодически разражаясь злобным визжанием. Ивонна Эллимен поет арии Магдалины нежно и трогательно, но ее героиня превращена в служанку, постоянно переодевающую Иисуса и отвлекающую его от дел. Бога-отца, как обычно, изображает солнце, выглядывающее из-за туч.

Можно найти и удачные моменты, особенно пародию на мюзиклы двадцатых годов, в которой Ирод (Джошуа Мостель) дразнит Иисуса, предлагая ему «пройтись по бассейну», и арию Иисуса, вопрошающего о смысле своей смерти, но Джуисон все портит, монтируя вслед за этим кадры картин старых мастеров на темы Распятия. В конце актеры снова садятся в автобус: все, кроме Иисуса. Как руководитель гастролей охарактеризовал эту поездку? «Мы вволю натанцевались и напелись и Иисуса распяли, в общем, хорошо провели время». Господи, прости их. Они не ведают, что творят.

9 июля 1973 г.

ХОЛЛИС ОЛПЕРТ

История действительно потрясающая. Флегматичный паренек с печальными глазами и длинными волосами, одетый в какую-то белую мешковину, бродит по пустыням, холмам и полям современного Израиля. За ним следует стайка странных молодых людей, которые обожают его по непонятным причинам; они никуда не направляются, у них нет никакой определенной цели, только время от времени они вспоминают, что собираются в Иерусалим. Потом несколько жрецов (о том, что они жрецы, можно догадаться по их причудливым шапочкам) начинают сильно интересоваться маленьким пареньком. Они связываются с одним из его последователей – неуравновешенным негром, и дают ему деньги за то, чтобы он указал им предводителя, – хотя тот ходит совершенно открыто и жрецы его

113

знают. Тем временем жирный царь по имени Ирод, который носит очки с желтоватыми линзами, насмехается над пареньком и падает со смеху, когда солдаты, вооруженные копьями и пулеметами, приводят паренька к римлянину по имени Понтий; последний приказывает ни за что ни про что наказать паренька плетьми и пригвоздить к кресту. А смятенный негр выбрасывает деньги, находит одинокое дерево и вешается, предварительно пожаловавшись, что он не хотел предавать своего друга.

Что это за история? Конечно же, «Иисус Христос – суперзвезда». После необыкновенно успешной сценической карьеры, мюзикл экранизировали. И хотя я уже знал все события наизусть, поскольку читал несколько интерпретаций и видел несколько киновариантов этой темы, фильм меня совершенно покорил.

Сегодня рок-оперы не новинка ни в театре, ни в кино. Только что на экраны вышли «Божьи чары», где рассказана та же самая история, и публика их принимает хорошо. Но известность сюжета ничуть не вредит «Иисусу – суперзвезде». Оба мюзикла оказались удачно переведены на язык кино, хотя их стили совершенно различны. В «Божьих чарах» клоун Иисус проказничает вместе со своими учениками на очень живо заснятых улицах Манхэттена; шутки, веселье продолжаются до неотвратимого взрыва страстей в финале. «Иисус Христос – суперзвезда», наоборот, отправляется в оригинальное место событий или мифа и выгружает из автобуса действующих лиц среди каких-то заброшенных развалин, окруженных современными строительными лесами; участники запевают и продолжают петь большую часть фильма, до леденящего конца на кресте. Затем они садятся обратно в автобус и уезжают в неизвестном направлении, возможно, разыгрывать эту же историю в другом месте.

Современное звучание «Иисусу Христу – суперзвезде» придает то, что авторы фильма и создатели сценической версии берут Страсти Христовы не столько как евангелие, сколько как религиозное ритуальное действо (тому есть достаточно теоретических обоснований). Поэтому молодые люди приезжают в Израиль повторить ритуал собственным, довольно простым языком, насыщая его приметами нынешней поп-культуры. «Все предопределено, и ты не можешь ничего изменить», – с трудом говорит схваченный стражей маленький предводитель Понтию, недоумевающему, почему он должен наказать плетьми и убить этого безобидного человека. А когда Иуда вопрошает, почему он должен предать того, кого любит и поддерживает, он получает почти такой же ответ. Если принимать это как жизненную историю, то в ней совершенно отсутствуют мотивировки, в ритуале же события идут своим чередом – они предопределены.

114

Постановка Нормана Джуисона радует редким мастерством. Перед режиссером стояли серьезные проблемы: во-первых, перевести спектакль с его сценическими условностями на язык кино, во-вторых, достичь изобразительной плавности, не отступая нигде от музыкальной композиции оперы, и, в-третьих, что самое главное, сделать целое эмоционально захватывающим. Постановщику удалось все. Когда Мария Магдалина, великолепно сыгранная и спетая Ивонной Эллимен, размышляет в своей долгой, очаровательной арии, почему и как она любит этого человека, она присутствует на экране четыре или пять минут (что очень долго по кинонормам), и можно было предположить, что фильм потеряет темп. Но этого не случилось. С редким изяществом и аккуратностью, не прибегая к помощи трюков, Норман Джуисон сохраняет динамизм – то особое кинематографическое движение, которое создается в монтажной комнате.

Не взяв почти никого из бродвейского спектакля, Джуисон нашел удивительные лица, гибкие тела. Тед Нили, при всей сглаженности оперного Иисуса, отличается особой трогательностью внешнего облика и вполне соответствует вокальным требованиям роли; Карл Андерсон захватывает зрителей в роли Иуды; Джошуа Мостель – замечательно забавный Ирод; Барри Деннен идеально изображает озадаченного Пилата. Танцевальные номера исполнены безукоризненно. В этом расово смешанном составе нет ни одного знакомого лица, но тем не менее каждый чувствует себя абсолютно на месте. И даже если музыка оставит кого-нибудь равнодушным и вся история пройдет мимо ума, фон действия, безусловно, запомнится: загадочные руины, скалистые пейзажи, мерцающие пески пустыни. В одном эпизоде мы видим Иуду в пустыне, стоящим на коленях. Слышится странный грохот – и из-за песчаного холма появляются пять уродливых танков. Над смыслом временного смещения не задумываешься – это явный визуальный прием, сюрреалистическое видение, которое тем не менее напоминает нам совершенно определенно о современном мире, или по крайней мере о том уголке земли, где снимался этот фильм.

17 июля 1973 г.

КОММЕНТАРИЙ

Советский критик Майя Туровская писала об этой нашумевшей рок-опере: «Парадокс в том, что возврат к евангельским заповедям произошел не в лоне церкви, а на улице и в театре, в маскарадных терминах

115

массовой культуры, в формах поп-арта. «Иисус Христос – суперзвезда» воплотил эту странную ситуацию веселого возврата молодежи вспять – к христианской легенде в карнавальной форме массового зрелища». Однако возврат ли это? А может быть, приспособление известного каждому американскому школьнику евангельского текста к сегодняшнему дню? Чем больше вслушиваешься в многоголосый текст Тима Райса, зазвучавший, кстати сказать, сначала на пластинке (распроданной сразу же тиражом более 30 миллионов экземпляров), тем больше убеждаешься в чистой условности, или, как сказал X. Олперт, ритуальности библейского сюжета, играющего и в спектакле, и в фильме, последовавших за концертным исполнением этого оригинального музыкального произведения, служебную роль. Нет, это не переложение Библии на музыку в стиле рок. Здесь, скорее, дерзкая (и в какой-то мере коммерческая) попытка вложить сегодняшнее содержанке в старый сюжет, проиграть в модели мифа тысячелетней давности актуальные проблемы загнивающего уже движения хиппи, этого своеобразного, театрально-экзальтированного движения протеста, выдвинувшего свои «очищенные» моральные нормы в противовес фарисейской буржуазной морали. Попытка, впрочем, не единственная. Достаточно вспомнить фильм итальянца В. Дзурлини «Сидящий по правую руку», в котором известная всему миру история трагической гибели национального героя Конго Патриса Лумумбы представлена в той же модели. Субъективные религиозные реминисценции Дзурлини мало соответствовали реальному содержанию борьбы за освобождение Африки от колониального гнета, но тем не менее библейские одежды пришлись впору Вуди Строуду, сыгравшему под именем Лалуби негритянского пророка, звавшего свой народ к свободе через непротивление и поплатившегося жизнью за свою наивность.

О намерении авторов обратить к Христу мучающие их сегодня вопросы говорит текст мюзикла: «Почему ты, Иисус, выбрал столь отдаленное время и такое странное место для своего появления? Сейчас для этого более подходящий момент: ведь тогда не было даже средств массовой коммуникации, ни радио, ни кино, ни телевидения!» И вот он уже здесь, в контексте молодежной контркультуры с ее языком современного американского студенчества, в среде газетных штампов и тележаргона, в магнитном поле сегодняшних проблем Движения, зашедшего в тупик со своими идеями морального «очищения» и «отказа» в духе Маркузе и Рейча. К нему, сегодняшнему бунтарю и вождю бунтарей, возглавившему массовое движение во имя «братства и любви», к живому и уязвимому, обращает свои упреки Иуда, оказавшийся здесь предателем по убеждению: все было непродумано, пустые слова, зажигающие эмоции, добрые намерения – и никакой программы действий. Как похоже все это на действительность! И жрецы, действующие в фильме, выглядят, как злая карикатура на бюрократов, засевших в правительстве, и толпа, то поющая Иисусу осанну, то посылающая ему проклятья, выглядит совсем не по-библейски, и сам Иисус – обычный человек, не способный ни «воду обратить в вино», ни «пешком пройтись по водной глади». Потому нам и кажется, что Джуисон вместе с авторами популярного мюзикла не экрани-

116

зировал Библию, а в несколько экстравагантной и коммерчески оправданной форме выразил дух сумятицы и растерянности, охвативший хиппстеров и их идеологов, затронул немало вопросов, обращенных не в прошлое, а в будущее. В этом секрет успеха мюзикла, звучащего как Рэй Чарльз, Бах, Штраус, «Битлз» и Карл Орф, вместе взятые…

117

Арам Хачатурян: музыка – это дело сердца // Ровесник. – 1977, № 8. – С. 9-11.

АРАМ ХАЧАТУРЯН: МУЗЫКА – ЭТО ДЕЛО СЕРДЦА

Он не просто советский композитор, он принадлежит всему миру.

(Из рецензии в английской газете «Обсервер»)

На «бис» английским певец Роберт Янг исполнил песню «Онидин лайн». «Это моя любимая песня, – сказал он, – да не только моя, но и миллионов англичан». Он начал петь, и все узнали знакомую мелодию. Но ведь это адажио из балета «Спартак» Хачатуряна! Каким образом оно вдруг превратилось в английскую песню?

Стэнли Лауден (английский композитор и импресарио): «Онидин лайн» – самый популярный за последние пять лет английский телевизионный фильм. Это сага о потомственных корабелах, строящих прекрасные суда. Онидин – имя героя, а «лайн» (линия) здесь скорее означает призвание. Действие фильма разворачивается на море, и в первых же кадрах плеск волн сливается с могучей, страстной мелодией Хачатуряна, которая потом звучит во всех кульминационных моментах. Слова к ней написал известный английский поэт Ньюэлл. Вот уже много месяцев эта песня стоит первой или одной из первых в хит-парадах – она вошла в каждый дом, стала песней улиц, площадей. Только великий композитор мог создать такую мелодию.

Тревор Ричардсон (известный английский музыкальный критик): Подобно Моцарту и Штраусу, автор «Онидин лайн» захватил воображе-

9

ние поистине массовой аудитории своего времени. Но если Моцарт и Иоганн Штраус вынуждены были писать для богатых и сильных мира сего, то у Арама Хачатуряна совсем другая судьба. Он сын Армении, страны древнейшей культуры и богатых традиций. Но он и сын революции (в 1917 году ему было 14 лет), посвятивший свою жизнь служению советскому народу.

«Ровесник»: Арам Ильич, как вы отнеслись к тому, что англичане, с которыми вы встречались, от таксистов до лордов, как правило, прежде всего восхищались мелодией «Онидин лайн»?

Хачатурян: Сказать, чтобы я безумно ликовал, нет. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с тем, что мои мелодии подвергаются самым разнообразным и неожиданным обработкам. Например, «Танец с саблями» из балета «Гаянэ» был переложен для всех составов – джазовых, рок-ансамблей и т. д. Я вовсе не возражаю против обработок, в конце концов, история музыки знала немало хороших примеров, когда один композитор с успехом аранжировал музыку другого. Но пусть только не искажают моих гармоний, не перевирают и не вульгаризируют мои мелодии. Возьму две крайности: великий скрипач Хейфец сделал аранжировку «Танца с саблями» для скрипки и исполнял ее с блеском, и в то же время один эстрадный певец весьма пошлым образом насвистывал эту мелодию. Я, конечно, знаю, что аранжировки популяризируют мою, а следовательно, советскую музыку. Но хотелось бы, чтобы люди прежде всего знали оригинал, потому что тот же «Танец с саблями» я писал для большого оркестра, и лучше всего звучит он все-таки в оркестре.

В Англии корреспонденты меня часто спрашивали, почему мои мелодии становятся популярными. Трудно ответить на этот вопрос. Я искренний композитор, музыка для меня – дело сердца, может быть, поэтому. Исполнители считают меня слишком требовательным и неудобным композитором. Я действительно не прощаю ничего, требую, чтобы исполняли каждую ноту так, как я ее слышу. Ибо это не просто выдумано, а пережито, идет, что называется, из нутра. Говорят, я слишком много репетирую. Действительно, в Англии я настоял на пяти репетициях перед концертом, хотя оркестр – Лондонский симфонический – превосходен. Я благодарен им за то, что они отдали мне свое сердце, свое внимание и свое доброе отношение. Но даже с этими великолепными музыкантами мне пришлось много работать, чтобы донести до слушателя мою музыку так, как я ее представляю. Мнением слушателя композитор должен дорожить превыше всего. Как прекрасно сказал Чайковский, нужно уметь слушать свои сочинения ушами слушателей.

Мелодия – это один из самых сильных элементов композиции. Помните у Пушкина: «Одной любви музыка уступает, но и любовь – мелодия». Сочинять мелодии очень трудно. Как я их сочиняю – не могу сказать. Говорят, в моих мелодиях есть народные интонации. Ну и слава богу! Я специально не думаю: надо бы здесь кусочек народной интонации дать, а тут приложить что-то свое… Нет, я не конструирую, пишу так, как чувствую. Некоторые западные критики брюзжат, что моя музыка, дескать, рассчитана на слишком демократическую аудиторию. Что бы они там ни говорили, а я убежден, что в мире не было и нет композитора, который не хотел бы завоевать симпатии максимального количества людей к своей музыке. И наше счастье, что возможности для этого сейчас отличные. Скажем, в Лондоне на концерте в Ройал фестивал холле присутствовало 6 тысяч человек. Если учесть, что такие концерты транслируются часто по радио и телевидению и записываются на пластинки, то можно говорить о миллионных аудиториях. Конечно, мне было особенно приятно, что лондонский таксист, узнав меня, тепло говорил не только об «Онидин лайн», но и о концерте, на котором он присутствовал накануне. Я почувствовал в его словах уважение и симпатию к нашей стране. Впрочем, не возражаю, когда мою музыку хорошо оценивают и лорды и маркизы…

Стэнли Лауден: У англичан давняя любовь к Хачатуряну. Многие до сих пор вспоминают, как в 1940 году впервые исполнялся великолепный Первый концерт Хачатуряна для фортепьяно с оркестром. В тот вечер гитлеровские люфтваффе варварски бомбили Лондон, но люди слушали музыку и верили в торжество добра. Между прочим, первая исполнительница этого концерта в Англии наша прославленная пианистка Мура Лимпани встречалась с Арамом Хачатуряном во время его последних гастролей, и композитор преподнес ей свои сочинения.

Мура Лимпани приходила за кулисы Альберт холла, чтобы поздравить Арама Хачатуряна и Николая Петрова, блистательно исполнившего тот же концерт. Это был подлинный триумф. Трудно передать, какой восторг у лондонской публики вызвало одно появление Арама Хачатуряна на сцене.

Все встали, и в течение нескольких минут продолжалась овация. Я счастлив, что принимал участие в организации гастролей, и считаю, что они послужат важной вехой в развитии культурных связей между нашими странами. Приведу один маленький пример, свидетельствующий как о популярности у нас Хачатуряна, так и о широте его натуры. Благотворительная организация «Оксфэм», помогающая беспризорным детям, обратилась к Хачатуряну с просьбой подарить ей рукопись одного из его сочинений. Несмотря на огромную занятость, Арам Хачатурян нашел время для того, чтобы переписать от руки свою новую пьесу. Эта рукопись была мгновенно продана на аукционе за 10 тысяч фунтов стерлингов, и деньги пошли на строительство детского дома.

Как импресарио мне пришлось выполнять трудную и неблагодарную миссию – ограждать Арама Хачатуряна от многочисленных почитателей его таланта, которые хотели лично выразить ему свое признание.

«Ровесник»: Арам Ильич, с кем все-таки вам удалось встретиться в Англии, несмотря на старания вашего импресарио, какие встречи особенно запомнились?

Хачатурян: Я принял приглашение бывшего премьер-министра Эдварда Хита. Он к тому же музыкант и дирижер и интересовал меня прежде всего в этом качестве. К нему на прием пришло много известных музыкантов и деятелей искусства. Хит расспрашивал меня о творчестве наших молодых композиторов. Я увидел, что он имеет весьма смутное представление о нашей музыке, как, впрочем, и многие другие английские музыканты. Я обещал выслать в Англию пла-

10

стинки и ноты наших талантливых композиторов из Москвы, Ленинграда, Закавказских республик… Уверен, что их произведения могли бы с честью соревноваться с зарубежными сочинениями, и мы с гордостью должны показывать их во всём мире.

Любопытная встреча у меня была с актерами после спектакля «Иисус Христос – Суперстар». Думаю, что спектакль этот не религиозный, а остросоциальный. Христос выступает в нем не как божественное существо, а как бунтарь. Очень сильно сделан дуэт Иисуса и Иуды, мне показалось, что психология их взаимоотношений выписана иод влиянием Достоевского – Смердяков и Иван в «Братьях Карамазовых». Двигаются артисты прекрасно, в очень быстром темпе, даже непонятно, как они успевают петь. Поют в непривычной нам манере Я спросил актера, играющего Христа, как ему удаются такие высокие ноты, и он тут же за сценой продемонстрировал мне свою технику. Понравилась и публика: было много молодежи, даже дети. И реагировали они активно, непосредственно. Любопытно, что авторы этой и других рок-опер все чаще заимствуют мелодии либо из фольклора, либо просто-напросто цитируют классических композиторов. Это еще раз свидетельствует о том, что молодежь тянется к эмоционально выразительной в подлинном смысле и народной по своему духу музыке. Между прочим, актеры поинтересовались моим отношением к рок-музыке. Я сказал им, что все жанры считаю равными и весь вопрос в качестве музыки, в ее содержании. По моему убеждению, есть только два рода музыки – хорошая и плохая. Плохая музыка может быть симфонической и джазовой и наоборот Я помню, как впервые пришел на концерт Дюка Эллингтона, увидал массу медных инструментов на эстраде и даже испугался, думал, что уши заболят от такого количества меди. Но в тот вечер я получил огромное удовольствие, потому что это была прекрасная музыка в своем жанре. Я только не люблю, когда молодые люди, отстаивая какой-нибудь один жанр, перечеркивают все остальные. Я не верю тем, кто говорит, что не понимает, скажем, музыки Чайковского, Рахманинова, а понимает только рок-музыку. Это просто-напросто отсталые люди, мировоззрение которых настолько убого-ограниченно, что они вообще не способны воспринять никакую хорошую музыку, в том числе и легкую. Вообще слушать музыку и разбираться в ней непросто. Для этого необходимо иметь не только хорошие уши, но и голову. Только тогда вам открывается в ней глубина и содержательность. К сожалению, многие смотрят на музыку как на бездумное развлечение, как на средство, способствующее пищеварению.

«Ровесник»:  Арам Ильич, известно, что многие зарубежные композиторы мечтают учиться у вас. Не могли бы вы рассказать подробнее о вашем интернациональном классе?

Хачатурян: За рубежом ко мне действительно обращаются многие молодые композиторы с просьбой прослушать их сочинения и дать консультацию. Именно так я познакомился в Японии с Нобуа Тарахарой. Это очень талантливый парень, принимавший деятельное участие в знаменитом движении «Поющие голоса Японии», которое объединяет миллионы любителей песни. Я пригласил его в Московскую консерваторию, в свой класс. Сегодня Тарахара один из ведущих композиторов Японии. Его кантата, посвященная жертвам Хиросимы, имела огромный резонанс как на родине композитора, так и далеко за ее пределами. Другой мой ученик, Анатолий Вийеру из Румынии, завоевал несколько премий на международных  фестивалях современной музыки и сейчас сам профессор Бухарестской консерватории. Занимались у меня в классе и композиторы из Египта, Венесуэлы, Кубы и других стран.

Мои ученики очень разные по своему творческому почерку композиторы. И все же, мне думается, в их музыке есть и общие черты – эмоциональность и то, что я называю национальной принадлежностью. Если взять сочинения, например, Вийеру или Тарахары, Эшпая или Таривердиева, то это могут быть самые современные по форме произведения, но с первых же тактов вы почувствуете, что в музыке слышатся русские, румынские или японские интонации. За этим я, как педагог, особенно слежу.

Во время гастролей за рубежом – я уже выступал с концертами в 40 с лишним странах – мне приходилось знакомиться с крупнейшими учебными заведениями, такими, как Лондонская академия музыки, Парижская, Венская консерватории. Джульярдская школа в США, академия «Санта Чечилия» в Италии. И сегодня я могу с гордостью сказать, что центром музыкальной культуры мира стала Москва, что Московская консерватория является лучшей и самой сильной, выпускающей наибольшее число выдающихся музыкантов.

Беседу вел М. АЗАРИН

Как симфонист, владеющий всей палитрой оркестровых красок, как композитор, обладающий феноменальным мелодическим даром и поразительной ритмической изобретательностью, он уже завоевал себе место не только в истории советского, но мирового музыкального искусства.

Из рецензии в английской газете «Санди тайме» На снимках: слева: афиша одного из концертов А. Хачатуряна во время гастролей в США. Справа внизу – на концерте в знаменитом греческом Акрополе, вверху – встреча с французскими школьниками.

11