Калигула (1979): материалы

Фикс Сергей. КАЛИГУЛА: Анархист? Безумец? Герой? // Видео-Асс Премьер. – 1993, № 13. – С. 10-11.

КАЛИГУЛА: Анархист? Безумец? Герой?

Видимо, история древнеримского императора Гая Цезаря Германика для своего времени была менее сексуальной, чем фильм о нем, снятый в 1977 году – для конца 70-х. В реальной жизни Калигула, прозванный так в детстве, когда рос в древнеримском военном лагере и носил миниатюрную солдатскую одежду того времени, включая маленькие башмачки, caliguae (за что и получил прозвище), вряд ли был симпатичным в общении человеком. Он не долго, всего 4 года (37-41 г. н.э.) был императором Древнего Рима и запомнился современникам как жестокий и развратный человек. Однако он был просто безумен, и врачи считали, что у него была водянка мозга. В силу та кого своеобразного сочетания и жестокости Калигула нередко становился в дальнейшем героем литературных произведений. Как видим теперь, и кинопроизведений тоже. Но какой ценой…

Финансировавшая проект фирма «Пентхауз» знаменита в первую очередь за счет одноименного журнала, считающегося одним из лучших среди изданий класса «А» для мужчин. Поэтому миллионы долларов, что составили бюджет картины (по разным данным, эта цифра 15-17 млн.) позволили авторам фильма привлечь к работе известных английских актеров – Малкольма Мак-Дауэлла, Питера О’Тула, Джона Гилгуда, Хелен Мирен, художника Данило Донати, работавшего с самим Федерико Феллини. Сценарий был заказан знаменитому Гору Видалу. Режиссером этого зрелища должен был стать Тинто Брасс, получивший известность после выхода в 1972 году антифашистско-эротической шпионской мелодрамы «Салон Китти», а до нее снявший одиннадцать лент разных жанров – от документального до полицейского фильма. На роль Друзиллы, сестры Калигулы была приглашена милая Тереза Энн Савой, сыгравшая главную роль в «Салоне Китти» (а после «Калигулы» появившаяся вновь только в фильме «Сердце тирана, или Бокаччо в Венгрии» Миклоша Янчо в 1981 г. и далее исчезнувшая с киноэкранов).

Вот что рассказывал Мак-Дауэлл о работе над ролью: «Я прочел всего одну пьесу о Калигуле. Мне не хотелось делать очередную старую историю о безумце. Все это уже было. После того как итальянская сторона переписала сценарий (после Гора Видала), мне было не очень легко играть. Однако я уже подписал контракт, и поэтому как профессионал я должен был сделать свою работу как можно лучше. Что я и сделал. Я сделал Калигулу анархистом. Понимаете, весь фильм нельзя играть безумца. Хотелось сделать его человеком, преднамеренно провоцирующим институты Рима, использующим безумие как оружие. Но он не должен был трогать их деньги. Он мог бесчестить их жен, мог делать с ними абсолютно все что угодно, но когда он посягнул на их деньги, от него решили избавиться».

К работе над картиной были приглашены также «звезды» журнала «Пентхауз» – Лори Вагнер и Джейн Хэргрэйв, которые видимо, по мнению продюсеров лучше других знали нюансы поведения римских матрон начала тысячелетия.

Однако множество эротических сцен в картине не смутило знаменитых актеров. Малькольм Мак-Дауэлл говорил, что обилие сцен такого рода вызвано тем, что фильм показывает реальную жизнь в Древнем Риме, где нравы были более чем свободные, к тому же нормы христианской морали тогда еще не действовали, они только зарождались. Простота нравов и «легкость в общении необычайная»

10

тех эпох были известны, естественно и ранее, но лишь тем, кто интересовался соответствующим периодом развития человеческой цивилизации. Теперь же к этому предстояло приобщиться любому желающему. Именно тот факт, что создатели фильма претендовали на анализ нравов и поведения жителей эпохи, а вовсе не стремились привлечь в залы зрителя грубым натурализмом, позволили продюсеру фильма Бобу Гуччоне добиться того, что лента из категории «X» переведена в категорию «R». Однако в сложившейся ситуации удивляет другое. Увидя содеянное, Гор Видал отказывается от фильма. Мак-Дауэлл говорит, что это его самая любимая роль и самый ненавидимый им фильм (действительно, блестящая актерская работа – в картине Малькольм Мак-Дауэлл весьма достоверно воспроизводит процесс «прогрессирующего безумия героя», начавшийся, когда Калигула по приказу своего дяди-императора Тиберия появляется в Риме и невольно, чтобы остаться в живых, вступает в борьбу за власть).

И, что самое симптоматичное, маэстро Тинто Брасс, которого трудно, очевидно, испугать крупным планом половых органов, тоже не значится как режиссер фильма. В титрах значится, что Тинто Брасс руководил основными съемками. Монтаж – продюсеров. А дополнительные сцены срежиссированы и сняты Джанкарло Луи и Бобом Гуччоне (после этого фильма их имена никогда более не появлялись в титрах приличных фильмов). М-да, вот вам пример произвола продюсеров. Не удовлетворил итог работы режиссера – сами досняли, что было «необходимо» и смонтировали. Другое дело, что по мнению ряда критиков «доснимать» уж точно не требовалось.

Фильм вышел в прокат, довольно быстро окупил себя и стал как бы первым представителем жанра эротического «пеплума». Картина, на мой взгляд, все-таки получилась: несмотря на отвращение, появляющееся после некоторых сцен, она запоминается. Еще совсем недавно некие аналогии (фильм начинается с показа овечьей отары) были более чем прозрачны. Есть что-то в этом неровном, нервном и шокирующем многих фильме.

Однако на этом киноистория Калигулы не кончилась. Открытую Тинто Браком «золотую жилу» историко-эротического полотна стали активно эксплуатировать режиссеры качеством гораздо ниже: к тому же для них слово «эротика» как-то быстро стало синонимом «порнографии». Персонажи этих лент были разбросаны по эпохам и объединяло их одно: они требовались авторам для очередного откровенного показа глубины падения нравов, а проще, чтобы продемонстрировать определенный набор сцен.

Бедному Калигуле суждено было стать наиболее значительным персонажем в серии псевдоисторических полупорнографических лент итало-французского производства, названия которых говорят сами за себя: «Ночи Калигулы», «Калигула и Мессалина», «Оргии Калигулы». На этом уровне фильм Тинто Брасса смотрится недосягаемым образцом вкуса, художественной достоверности и высокого искусства.

Во всяком случае «Калигула» навсегда останется примером фильма, от которого отказался режиссер эротического жанра, ибо его украсили слишком смелые сцены, не предусмотренные автором. Теперь Тинто Брассу, которого представляют подлинным лириком декадентства современного кино, уже не интересна эпоха Древнего Рима. Ныне он – в 20 веке. Но хотелось бы увидеть оригинальный режиссерский вариант «Калигулы». Ведь после этой ленты интерес к творчеству Брасса стал падать, ныне оно интересует лишь немногих. Так проходит мирская слава?

Сергей ФИКС

11

Шепотинник Петр. …или 500 дней Содома // Искусства кино. – 1991, № 2. – С. 20-21.

Необязательные заметки

Петр Шепотинник

…или 500 дней Содома

Уже зашуршало повсюду, куда ни глянь, ироническое: «Ага! Дождались! Президент взялся за рычаги! Мы же говорили! Да что теперь будет! Начнут с эротики, закончат – вот увидите чем!»

Действительно – начинают с эротики. Как, с какого конца, ума не приложу, но вроде активность намечается.

Ничего удивительного. Уж в чем – в чем, а в этом вопросе виноваты только мы сами. Наших первых заходов по эротике – в «Маленькой Вере» ли, в публикации «Лолиты» – словно ждала стая тех, кто Пичула смотрел ради одной сцены, а «Лолиту» знать не знал – длинно, чудно. Но они, будучи наготове, очень точно почувствовали нашу, то есть «демократов», размашистость, помноженную на близорукость и слабохарактерность. Они себе приговаривали: мол, открывайте заветную щелку, а мы-то уж постараемся, прорвемся, развернем деятельность.

И развернули, о чем справедливо писал Валерий Кичин.

Литература и кино просто стонут от перегарного, несвежего эротического томления, как от малярии. Стонут-то стонут, а «противовирусная прививка», извините, никем не сделана!.. Мальчики и девочки, едва дочитавши «Онегина», созерцают на сцене в переулке имени династии Садовских дамское подмывание в натуральном виде. Это было два года назад, сегодня успехи покруче. Реклама «Девушек в прозрачных трусиках» – сам видел! – украшает стены Дома культуры имени наркома просвещения Луначарского.

Спрашивается: как чувствуется Набокову в этой компании дешевеньких девиц? Подозреваю, что не очень сладко. Мы ругаем начальство за неумение мыслить наперед, а сами в вопросе эротики пустили все на такой отчаянный, всеобнажающий самотек, что теперь и расхлебываем, и что именно хлебать будем – неизвестно. Ведь процесс изничтожения у нас в стране всегда более в чести, чем созидания, и, боюсь, под скорую руку Президента и его мудрейших консультантов может попасться тот же Набоков или – из другого ряда – Роман Виктюк с его недавним, весьма и весьма впечатляющим театральным экзерсисом «М. Баттерфляй» по пьесе Д. Хуана.

Кстати, что попадутся именно они, я в этом ничуть не сомневаюсь. Это у нас как борьба со спекуляцией – в тюрьму попадают не те, у кого миллионы зарыты – те так и сидят в президиумах,– а чахлые интеллигенты с лишними левыми пятью копейками.

Как все мы замечательно начинаем и как все моментально обрастает дикостью! Здесь кто-то против эротики? Помилуйте! Против шедевров Фасбиндера, Висконти, Пазолини, Осимы? Против отчаянных фраз Аксенова да даже и Лимонова? Я – за, только если все это – норма, а не программа, если в этом нет нездорового нагнетания совершенно определенных ожиданий. Чтобы отношения эроса к искусству были полюбовные, без «изнасилования». Изнасилования культурной традиции, которую мы треплем и растрачиваем. Я – за, если нет (абсолютно социалистический подход!), что называется, «тематического планирования» будущего издательств, киностудий, театральных сезонов, вернисажей.

От высокого до низкого, от эстетизации влечения до культурной проституции – миллиметр. Мы же просто-таки «революцьонный держим шаг!» Я за эротизацию искусства, но с существеннейшими оговорками: как, когда, кому. Америка, вожделенный идеал, как никакая другая страна, тщательнейшим образом охраняет культурную девственность подрастающего поколения – там все расписано до мелочей, несмотря на их-то свободу! Этот фильм – всем, тот – до 12-ти лет, до 15-ти, до 18-ти, далее идет суровое «R», а потом уже злосчастный «X» и – по нарастающей – «XX» и т. д.– там хоть святых выноси.

20

И никогда ты не увидишь двенадцатилетнего юнца на «Калигуле» – как бы велик индивидуальный опыт подростка по этой части ни был – тут владельцу кинотеатра досталось бы так крепко, что, боюсь, с деньгами у него были бы серьезные проблемы. Во всяком случае о его репутации говорить бы не приходилось. Мы же вовлекаем в свой блуд кого ни попадя, никаких культурных обязательств за собой не держим, и где она, как она пахнет эта «репутация»?..

Нам наплевать на то, что под сенью памятника Пушкину нам же суют в руки самодеятельные эропособия, жалкую писанину, достойную лишь самого глухого угла на пляс Пигаль. Нам не стыдно перемежать интервью с измучившимися от бессилия Собчаком или Станкевичем сальностями из бульварных журналов. Мы таким образом даже не чувствуем, что уравниваем Станкевича с откровениями из «Пентхауза».

Все для нас развлечение: и политические битвы – что-то эти радикалы чересчур долго и часто выступают, не пора ли сменить пластинку? И тут же, после МДГ, «на второе» – проблемы «голубизны» Чайковского и Пазолини.

Бог ты мой, неужели это и есть то, что требовалось? Ведь не кому-то, а именно нам, демократам, первым совесть должна подсказать: объясни коммерсантам из подземных переходов на Пушкинской, что здесь этому не место?! Если мы не одумаемся сами, сразу найдется кому позаботиться о нас – другими, разумеется, методами.

Правда, это трудно и хлопотно, спору нет – объяснить. Впрочем, не проще, чем втолковать редколлегии «Нашего современника», что Джон Леннон не куплен сионистами. И – главное – что и в кино раз от разу можно и даже нужно раздеваться с пользой для искусства. И даже – более того, и тоже с пользой.

И все-таки мы, а не только Татьяна Глушкова будем виноваты, что скоро в сфере искусств пойдут уже порядком подзабытые разнарядки на секс. Смешно и даже нелепо представить себе нашествие эроцензуры как попытки замерять подолы, урезать по «Мосфильму» и студии Горького количество расстегнутых лифчиков и спадающих джинсов. Это будет такая же порнография, только навыворот.

И в то же время дико, поверьте, дико видеть, как в наших фильмах делегаты сталинских призывов чуть ли не на Мавзолее того и гляди рванут к своим избирательницам в поисках застежек на бюстгальтерах. И также дико видеть орды подростков на «Комедии о Лисистрате» Рубинчика, которая обставила все Америки по количеству женских причинных мест и мужских гениталий, предназначенных для обозрения. Фильм «Председатель» у нас почему-то идет с грифом «до 16-ти лет», а что же «Лисистрата»? Хоть в пионерлагере крути.

Словом, никто сейчас так не силен и нс горд, как коммерсанты в подземных переходах, которым мы, что называется, «подали мысль». И для них никаких МДГ не существует, они могут подмять нас под себя, да так, что никто не заметит.

И уже, кстати, подминают потихонечку, как мне думается.

И еще мне кажется: что бы ни делали демократы от искусства, больше всего радости и удовольствия они – то есть мы – доставляют собственным оппонентам из какой-нибудь бронетанковой «Молодой гвардии». Наше счастье как бы кратковременно – ура! свобода! полетели!, их – более стабильное и прочное. Им предстоит наблюдать и осуществлять медленный, методичный процесс нашего уничтожения за совершенные в воспаленном эйфорическом состоянии грехи.

После чего мы – в который раз! – будем вспоминать вечную фразу профессора Преображенского из булгаковского «Собачьего сердца»: «А как все хорошо начиналось!..»

21

Юрьев Владимир. Постановщик спецАффектов // Видео-Асс Известия. – 1998, № 01 (36). – С. 110-113.

Владимир ЮРЬЕВ

ПОСТАНОВЩИК СПЕЦАФФЕКТОВ

Творческий ПРОСТОЙ КАК ПРАВДА жизни

Этого человека знал весь Союз, по крайней мере Союз кинематографистов СССР. Он был не слишком знаменит как режиссер, хотя добрый пяток фильмов сваял (фильмов, на мой взгляд, средних, но о вкусах не спорят).

В кругах, где обычно к коллегам особой любви не питают, к нему относились с симпатией – свойский у парня был характер. Гуляка, шутник, в меру бабник, без меры острослов – сколько их тогда, в конце «счастливого» застойного периода, разгуливало по широкому фойе Дома кино! И как по-разному сложилась их жизнь потом!

110

Наш герой оказался не у дел с 1989 года. Не у дел – значит, больше не снимал и не снимался. Чисто физически форму не потерял, не растолстел и почти не постарел, хотя жил по-разному. В последнее время работой занят по горло и «зашибает пять штук зеленых в неделю». Вроде, неплохо, однако когда он начинает вспоминать, понимаешь: все самое хорошее осталось у человека в той, прошлой, жизни. И сами воспоминания – как песня в стиле «ретро».

«Самое классное время – это перед запуском. Тебя уже утвердили. Теперь ты выбираешь. Пробы, выбор актеров – это все впереди. И настоящая работа, и нервотрепка, и разбор полетов с худсоветом – все это еще не наступило. А пока – сплошной кайф. А еще здорово со своей лентой проехать по городам и весям от Бюро пропаганды советского киноискусства. Провинция – вот где можно по-настоящему «оторваться»! Залы полные. Молоденькие учительницы вопросы задают, краснеют, цветы дарят. А потом банкет в узком кругу ограниченных людей. А потом круг еще больше сужается, и на обкомовской «Волге» едешь в гостиницу на встречу с одним единственным зрителем – ей 23, в Москве не была, и можно уже совсем ничего не рассказывать…».

Мы говорили два часа. В конце беседы я попросил: «Дай фотографию, разреши назвать имя!». Он задумался, а потом, как выдохнув, сказал: «Нет!».

«Я режиссер советской школы. Не люблю этих заявок: «Роберт де Нюро и Софи Ролен в фильме режиссера Никиты Барсикова «Полный писец» (в смысле не тощий). Моя жизнь как настоящее кино: две трети уже отмотали, но титры будут в финале. И имя тогда прозвучит. А пока не надо. Может, я еще вернусь на съемочную площадку, не случайно ведь на «Мосфильме» книжку мою трудовую держат, числят в творческом простое, так что и профстаж идет и пенсия будет».

К своему сегодняшнему бизнесу он пришел не сразу. В кооперативную эру пытался продавать сценарии свадеб и народных гуляний, делать постановку массовых зрелищ. Но на шествия начала девяностых народ выходил сам, режиссуры не требовалось. Когда стало можно все, попробовал организовать, вложив последние деньги, службу «Секс по телефону». Дело пошло. Технически образованный партнер взял на себя всякие так коммутаторы-концентраторы, расчеты с МГТС…

«…а я был режиссером. Как в начале всякого кино отбирал девушек. Понятно, что красотки, как правило, умом не блещут, а умные не выдержат и трех часов трепа с клиническим быдлом. Поэтому нужны были Актрисы, играющие Роль. С хорошим голосом – внешность не важна. Скоро понял, что чем непривлекательнее моя «артистка», тем скорее может стать профессионалкой – получает возможность самовыразиться в телефонном общении.

Дело пошло. Работали круглосуточно. Шесть рабочих мест в три смены, плюс десяток – резерв на подмену. Численность моего персонала доходила до тридцати. Вспомнив студенчество, я со своими девушками еженедельно занимался по темам: «Техника сценической речи», «Вживание в роль», «Психология сопереживания». Погубила нас конкуренция. Журналюга, зам. главного из модной тогда газеты (а мы еще рекламу у них давали!) слямзил нашу идею, срисовал методологию и поставил дело с таким размахом, что наши телефоны быстро «остыли». А он даже газету бросил, так хорошо на девочках зарабатывал. Сейчас сильно вырос, на ОРТ командует новостями. Раньше руководил сексом по телефону, теперь начальник порнографии по телевизору. Его шефиня с Ельциным встречается, а он как при ней за-

111

мом в газете был, так и теперь подвизается».

Видимо, тогда он и запил. Друзья говорят, что не видели его в Москве больше года – уезжал в деревню, шоферил. Вернувшись в столицу, «бомбил» вокзалы. Но потом, наверное, понял, что нельзя уходить из своей сферы, только профессия может дать возможность выжить.

«Твои навыки дают тебе фору только в твоем деле. Конкуренция есть везде, и глупо думать: спущусь на пять ступенек ниже и буду там со своим опытом первым. Там, внизу, свои профи, со своими секретами. 94-й год был у меня самым тяжелым. Думал даже, все, отработался. Но вылез. Снова придумал свой бизнес».

Кто-то скажет: не очень чистый, но он считает, что трудится в сфере обслуживания населения. Вполне возможно, если бы социологи поработали с сегодняшней клиентурой вчерашнего режиссера, они убедились бы, что эти весьма специфические «услуги» снижают в обществе агрессивность, помогают людям преодолевать стрессы. Может, даже укрепляют ячейку общества.

«Начинал с одного, а сейчас у меня целая сеть массажных салонов. Однокомнатную квартиру на Соколе, где все задумывалось, теперь уже и не помню, только административно-управленческий персонал по Москве – тридцать два человека. А самих массажисток – более трехсот. Снимал кино, таких красоток не видел. Экстра-класс! Но текучесть большая. Русский характер – это больше эмоцио, чем рацио. Не могут они относиться к клиенту как к некоему объекту, на который направлены их профессиональные действия, – влюбляются, б…! Да и «объекты» хороши!

Сначала ходят: только когда «машенькина смена», а потом сдергивают ее к себе на фирму секретаршей. Так что у меня профессионального простоя не наблюдается: спецкурс по психологии эмоционального воздействия читаю все время. Основной упор делаю на ролевое поведение, вживание в образ».

Экс-режиссер, как я понял, готовит тех самых гейш, на обучение которых в Японии тратят от десяти до пятнадцати лет. Здесь, как видите, курс ускоренный. Но во всем остальном тут не жмутся. Профессиональный кинематографист со знанием дела рассказывал, как внедрял в своих салонах фирменный стиль одежды – туники, пошитые в киномастерских, как работал со светом, музыкой, декором.

«Приходя к нам, клиент попадает на конвейер счастья. Его встречают девушки, которых он раньше только в кино видел. Тапочки, халат, ванна, горячая махровая простыня, массаж вплоть до полного оргазма – это как ступеньки в рай. Но никакого интимного контакта – публичных домов не со-

112

держу. Имитация – это и артистизм, и безопасность в одном флаконе».

Как правило, цена услуги формирует контингент. «Середняк» с двумя «штуками» карманных в месяц – так характеризует бывший советский режиссер потребителя своего творческого продукта. Крупный капитал к нему, говорит, не ездит, эти заказывают в офис или на дом, безоговорочно соглашаясь на 35-процентную надбавку к тарифу.

«Я считаю, что как режиссер не погиб. То, чем я теперь занимаюсь, дает возможность и денег скопить, и связи создать, а, главное, позволяет узнавать жизнь в самых различных ракурсах и самых настоящих ее проявлениях. Изучаю человеческий материал. Пишу сценарий. Заработаю миллион – половину вложу в фильм. Снять хочется в духе производственных лент семидесятых, но не про разливку стали, а про мерзость жизни и красоту духа, про пошлость власти, бросившей людей в канаву, и про то, как они оттуда выбираются. Если выбираются».

Это будущее кино или увидим, или не увидим.

«А если бы снимать в моих салонах в духе министра Ковалева, то это был бы не жалкий документальный реализм, а настоящее художественное зрелище – как античный театр, как постановочный монументализм Тинто Брасса. Иногда бывают такие массовки, что «Калигула» меркнет. В общем, финские бани – афинские ночи. Ведь все девушки прошли у меня самый настоящий мастер-класс. Сегодня нет нам в Москве равных. Наш секрет – в режиссуре действа. Я еще вернусь в профессию. И будет премьера у Юльки Гусмана. И будут титры, и будет имя». Дальше в словах метра пошла мешанина из учебников по бизнесу и пособий по психологии, и очень захотелось с ним попрощаться. Мне показалось, что этого режиссера я больше не увижу никогда. Время покажет, кто из нас ошибался…

113

Былинин Виктор, Одесский Михаил. Похотливая императрица // Видео-Асс. – 1990, № 3. – С. 51-58.

ПОХОТЛИВАЯ ИМПЕРАТРИЦА

Видеолегенда о том, как светлейший князь Потемкин вновь обрел второй глаз

Чур нас! Чур! И в мыслях нет – пропагандировать порнографию. Но только слепой не увидит, что «порно» в нашей жизни с приходом видео стало обыденностью. Элемент быта, как, скажем, туалетная бумага: использовал, выбросил и забыл. Такая уж особенность у порнокино – одноразового пользования предмет, все по одной схеме, лишь исполнители меняются. Да антураж: вчера были в моде сексуальные странички из жизни римских императоров, сегодня – русских царей, паче – цариц. Этакие выжимки из русской истории с эротическим гарнирчиком да порнографическим перчиком, да с масляной кашкой из имен великих и не очень, с которых бизнеса ради стряхнули археологическую пыль. И свободно гуляют как по мировому, так и по нашему черному видеорынку «Екатерина – обнаженная царица» Скотта Ханта и «Распутин» – Эрнеста Хоффбауэра с восходящей порнозвездой Сандрой Нова. Хошь – укороченный вариант, поскромнее, то бишь – эротический, хошь – полный, где все «в натуре».

Мы лично выбрали второй. «Екатерину». Но исключительно для того, чтобы дать на рецензию экспертам. Не психологам, на сей раз не кинокритикам, как обычно принято – историкам. Отправимся вместе с ними по стопам режиссера Скотта Ханта к альковным тайнам Екатерининского двора.

ххх

Скотт Хант не открыл Америки. Эпоха царствования Екатерины II – тема в западном кинематографе не новая. Еще в тридцатые годы к ней обратились сразу два немецких режиссера: Дж.фон Штернберг и П.Циннер. Первый снял фильм «Алая императрица», второй – «Екатерину Великую». Великолепная крутобедрая и длинноногая Марлен Дитрих в «Алой императрице» щеголяла перед камерой в мужском костюме. Эта деталь, лишенная на первый взгляд эротической окраски, на самом деле была замыслена, дабы доставить наслаждение ее многочисленным поклонницам-лесбиянкам. При всем при том Штернбергу удалось с психологической убедительностью показать процесс превращения наивного ребенка Софьи-Августы в порочную политическую интриганку и убийцу – Екатерину.

Чувственная полногрудая порнопримадонна Сандра Нова

51

тщетно пытается поднять лавровый венок Марлен Дитрих. С Екатериной Великой ее роднит разве что слабое внешнее сходство. В остальном творцов «Обнаженной царицы» достоверность изображения исторических реалий нисколько не заботит. Весь сюжет укладывается в хронологические границы от начала до конца Пугачевского восстания – 1773-1775 годы, – однако в титрах исторический консультант даже не фигурирует. Зато в каких красках живописуются картины всеобщего дворцового блуда! Сцены страстной любви вдвоем сменяются групповыми, гетеросексуальные – гомосексуальными. Кульминацией является праздник в честь годовщины коронации императрицы, надо думать, в Зимнем дворце. На этом настоящем апофеозе торжествующего свального греха (благословенного императрицей, которая милостиво бросает: «Вы тут повеселитесь без меня!») парадно облаченные, оголенные и вовсе голые придворные де-

52

монстрируют все способы и технические приемы «искусства любви»…

Очевидно, что образцом для «Обнаженной царицы» послужил известный фильм Тинто Брасса «Калигула» (1979 г.). Об этом убедительно свидетельствует сцена казни Пугачева. В ней, как и в «Калигуле» – кстати, совершенно в духе современника Екатерины II маркиза де Сада – проводится идея о том, что созерцание зверских пыток возбуждает сексуальную чувственность. Страшные крики могучего богатыря, которого жгут раскаленными добела щипцами, вызывает у приглашенных на казнь вельмож состояние эротической истомы. То, что в действительности казнь крестьянского вождя происходила не в Петербурге, а в Москве, и сама Екатерина II на ней не присутствовала, в расчет не берется.

Это, так сказать, «пара кино», где самодовлеющее значение имеют сцены, стимулирующие эмоциональную чувственность зрителя, а примитивная художественность призвана лишь цементировать их. Такое кино продолжает традиции «паралитературы». Примечательно, что в России екатерининской эпохи она уже процветала. С одной стороны, в то время получали литературную обработку народные предания, анекдоты об исторических лицах. С другой – книжный рынок заполонили рассчитанные на демократического читателя многочисленные «гистории», повести и романы – оригинальные и переводные, перенасыщенные самыми скабрезными эротическими сценами, что разыгрывались в роскошных сказочных дворцах какой-нибудь волшебницы Светозары или «злого гения» Макиса («Ангола, индийская повесть без правдоподобия», 1785). Читатель легко расшифровывал фантастическую экзотику, узнавая в ней жизнь российского императорского двора именно такой, какой она ему представлялась.

Разумеется, в Западной Европе аналогичный литературный ширпотреб пользовался не меньшим успехом, и у западного читателя, начиная с конца XVIII века, складывается свой образ русской императрицы. Для него Екатерина II – ненасытная любовница и политическая авантюристка (см. например: К.К.Рюльер «История, или анекдоты о революции в России в 1762 году»; Ж.Кастера «История Екатерины II, Императрицы Российской» и др.).

«Обнаженная царица» органично вписывается в весь этот пласт псевдоискусства. не исключено, что некоторые совершенно невероятные эпизоды фильма восходят к каким-то литературным основам. Историк К.Валишевский, опираясь на устные источники, сообщает, что в последние годы жизни Екатерины II при ней «кроме общества, собиравшегося на малых приемах, было организовано другое, более ограниченное, состоящее из двух Зубовых, Петра Салтыкова и нескольких женщин, фамилии которых мы предпочитаем умолчать; и когда рассказывали о подобных собраниях, то упоминали имя Лесбоса и к другим знаменитым прозвищам Екатерины прибав-

53

ляли имя Северной Цибеллы (напомним, что Цибелла, или Кибелла – фригийская богиня любви и плодородия, Великая Матерь, культ которой отличался особо экзальтированными сексуальными проявлениями).

Кроме того, о разнузданных оргиях в салонах нашей столичной аристократии в те же 90-е годы XVIII века извещает такой любопытный литературный памятник, как «Путешествие двух французов». В фильме есть эпизод интимной и очень ответственной подготовки «гвардейцев» (или «гладиаторов», по выражению А.И.Герцена) для императрицы её придворными дамами в тронном зале. Не прямой ли это отголосок светских анекдотов того времени о деликатной обязанности фаворитки Протасовой, якобы производившей пробу на потенцию очередных кандидатов?..

Не менее тесно с псевдоисторической Екатериной II ассоциируется эпатажный, не без юмора сюжет с молодым горячим жеребцом. Дабы устроить светлейшей царице возможность испытать интимную близость с породистым скакуном, находчивый придворный мастеровой Шаперников изобретает хитроумный станок, за что удостаивается «высочайшей» благодарности. Оба эпизода находят параллели в травестийных нецензурных поэмах первой трети XIX столетия – «Екатериниаде», «Гордом Орле», принадлежащим к русской анонимной «барковиане».

Советский потребитель культуры слишком доверчив, он привык верить всему, что ему говорят, пишут, показывают. В данном случае приходится акцентировать: «Обнаженная царица» полностью соответствует Екатерине мифологической, а реальная монархиня, правившая Россией с 1762 по 1796 год, от героини фильма более чем далека, да и события ее царствования показаны здесь настолько свободно и условно, что дело часто доходит до поразительных несуразностей. Уже в одной из первых сцен мы видим безбородого Пугачева, похожего на подвыпившего цыгана, и его «войско» – ватагу из нескольких десятков бандитов под красным знаменем, одетую на манер «дикой дивизии» (в черкески с газырями) и вооруженную винтовками времен русско-японской войны.

Цесаревич Павел Петрович представлен злобным и трусливым маньяком, настоящим исчадием ада, постоянно повторяющим «народ меня не любит». В своих сексуальных забавах он нещадно хлещет плеткой двух обнаженных фрейлин, а вступившегося за девушек офицера собственноручно умерщвляет пикой, устроив на него, как на животное, конную охоту с загонщиками.

Исторический двадцатилетний Павел был совершенно другим человеком. Воспитанный добродетельным С.Порошиным, он люто ненавидел корыстные злоупотребления властью и порочность, отличавшие его мать и ее любимцев. Передовые люди государства связывали с его вступлением на престол большие надежды. В 1778 году велось

54

следствие по делу поручика А.Ф.Мневского и капитана И.В.Иванова. Они обвинялись в распространении «пасквиля» – речи о произволе в судах, взяточничестве и незаконных действиях судей, якобы произнесенной наследником Павлом в Сенате. Эта речь нашла отклик в дворянских и разночинных кругах. На Павла также рассчитывали его воспитатель и руководитель российской внешней политики Н.И.Панин с близким ему Д.И.Фонвизиным, когда они составляли проект политических преобразований в стране – «Рассуждение о непременных государственных законах»; проект был изложен как манифест будущего монарха.

В значительной части сюжет картины построен на истории любви офицера по имени

Василий Мирович с придворной дамой Марией Головиной. О Марии Головиной документы умалчивают. Что же касается подпоручика Василия Яковлевича Мировича (1740-1764), то он летом 1764 г. совершил дерзкую попытку освободить из тюрьмы свергнутого еще во младенчестве императора Иоанна VI Антоновича, за что был тогда же – за десять лет до восстания Пугачева! – казнен. Надо признать, что экранный персонаж унаследовал от своего исторического прототипа героический характер, с той только разницей, что подлинный Мирович употребил свои достоинства как боевой офицер, а Мирович, придуманный авторами фильма – как человек, верный своей любви, стойко отвергающий все ухаживания и домо-

56

гательства похотливой императрицы. Интересными они обмениваются репликами: «Ты – мерзкая шлюха и противна мне. – Заруби себе на носу, глупец, я всегда добивалась того, чего желала!»

А вот еще один «герой» – князь Таврический Г.А.Потемкин. Как известно, императрица почитала своего фаворита не только за его обходительность и государственный ум, но и за то особое качество, которым, согласно римской мифологии, отличался бог Приап («Пенис Потемкина был сделан по воле Екатерины для назидания обмельчавшему потомству» в точном размере со всеми отличительными подробностями, с родимым пятном у «ствала расширения», – восковой розовый слепок и хранился в Эрмитаже. Для публичного обозрения недоступен. Об этой исторической редкости стало известно от А.И.Сомова, директора Эрмитажа», – делился А.М.Ремизов воспоминаниями в книжечке «О происхождении моей книги о табаке», – Париж, 1983).

Зато вместо знаменитой повязки, прикрывавшей пустую глазницу, у фаворита в фильме два здоровых глаза: кривой он, конечно, был бы не так хорош! Не приходится и говорить о такой мелочи, что звезда Потемкина взошла лишь в 1774 году, следовательно, в 1773, которым, судя по всему, должны датироваться события, открывающие фильм, он столь высокого положения при дворе занимать не мог.

Кстати, если уж говорить о Потемкине, то следует критически оценить сведения о невероятном обилии фаворитов, ему предшествовавших. С будущим князем Таврическим Екатерина была

57

откровенна, как ни с кем другим. В своем письме к нему (около 1774 года) она с поразительным простодушием поведала о всех своих любовных увлечениях: «Ну Госп. Богатырь после сей исповеди могу ли я надеится получить отпущение грехов своих, извалишь видеть что не пятнадцать, но третья доля из сих (выделено нами) перваго по неволе да четвертаго из дешперации (отчаянья – В.Б., М.О.), я думала на счет легкомыслия поставить никак не можно, о трех прочих есть ли точно разберешь Бог видит что не от распутства к которой никакой склонности не имею и естьлиб я в участь получила с молода мужа котораго бы любить могла, я бы вечно к нему не переменилась, беда та что сердце мое не хочет быть ни на час охотно без любви, сказывают такой пороки людския покрыть стараются будто сие произходит от добросердечия…» (орфография и пунктуация подлинника; см.: Сочинения Екатерины II. Сост. В.К.Былинин, М.П.Одесский. – М.: Современник, 1990).

Важно помнить: образ Екатерины II давно уже не принадлежит только литературе и истории; он стал глобальным фактом «новомифологического» сознания. Как раз на такой тип сознания и восприятия и ориентирован фильм в целом. Думаем, этим все сказано, и пусть о его специфическом содержании спорят любители подобного рода зрелищ.

Виктор БЫЛИНИН,

Михаил ОДЕССКИЙ,

историки литературы, члены международной ассоциации по изучению XVIII века

58