Касабланка / Casablanca (1943)

Боброва О. Касабланка // Видео-Асс Фаворит. – 1993, № 1. – С. 34-36.

28 ДЕКАБРЯ 1895 ГОДА В ПАРИЖЕ НА БУЛЬВАРЕ КАПУЦИНОВ В ПОДВАЛЕ «ГРАН-КАФЭ» СОСТОЯЛСЯ ПЕРВЫЙ ПУБЛИЧНЫЙ ПЛАТНЫЙ КИНОСЕАНС. ТАК РОДИЛСЯ КИНЕМАТОГРАФ, КОТОРОМУ ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА ИСПОЛНИТСЯ 100 ЛЕТ.

ПО СЛУЧАЮ ГРЯДУЩИХ ТОРЖЕСТВ «ВИДЕО-ACC ФАВОРИТ» ОБЪЯВЛЯЕТ «ЮБИЛЕЙНЫЙ ЗАЕЗД». УЧАСТВУЮТ ВСЕ ЗВЕЗДЫ. ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ. ИТАК, ГОД 1993 ИЛИ «100 БЕЗ 3»

КАСАБЛАНКА

8 номинаций на премию «Оскар», 3 «Оскара» за лучший сценарий, за лучшую режиссуру и как лучшая картина года. «Касабланка» – «культовый фильм». Его нельзя не увидеть, не отдать ему дань. Он непременно затронет лучшие струны вашей души. Сегодня, как и 50 лет назад.

На экране крутится глобус. Вот он останавливается, и взгляд зрителя упирается в Северную Африку, в обозначенную точку: Марокко, Касабланка. Город, занятый французскими оккупационными войсками, союзниками немцев во второй мировой войне.

1943 год. «Кафеамерикэн» загадочного, мрачноватого Рика Блейна становится «ноевым ковчегом», где собираются беженцы со всей Европы, мечтающие получить визу в Лиссабон, откуда можно добраться до Америки. Среди них – участник Сопротивления Виктор Ласло и его жена Ильза. Ильза верна своему мужу, верна долгу, но сердце ее давно принадлежит Рику. Теперь перед ней нелегкая задача: Рику попадают в руки две транзитные визы, и от Ильзы зависит, кто ими воспользуется. Чувство долга одерживает верх: на борт самолета она поднимается вместе с мужем.

Несложная, в общем, мелодрама. Классический любовный треугольник. Борение любви и долга. Все это видано-перевидано. Но! Через пятьдесят лет «Касабланка» трогает даже самого закоренелого любителя крутых сюжетов нашей несентиментальной эпохи. Недаром ее назвали «шедевром развлекательного кино». Она стала «культовым фильмом» – неисчерпаемым источником заимствований, цитат для новых поколений режиссеров и предметом фанатичного поклонения для зрителей, использующих в бытовой жизни фрагменты декораций и сюжетные ходы фильма. Нет, например, более знаменитой фразы, на все лады обыгрываемой и в просторечии, и в литературе, чем слова, сказанные Ильзой негру-пианисту: «Сыграй это еще раз, Сэм!» Они попали даже в словарь слэнга, а режиссер Г.Росс поставил фильм с таким названием, где главную роль сыграл Вуди Ален.

Первый показ фильма состоялся в нью-йоркском кинотеатре «Голливуд» в День благодарения 1942 года, через 18 дней после высадки союзнических войск в Касабланке, а дата официальной премьеры пришлась на 23 января 1943 года – как раз в те дни в Касабланке происходила Конференция глав союзных государств – Англии и США. Трудно было бы ознаменовать премьерный показ событием более замечательным.

Невероятный успех фильма, как обычно бывает, повлек за собой шлейф подражаний – «Дорога в Марсель». «Иметь и не иметь», «Сирокко» – эти ленты оказались выстроенными по той же схеме: любовь на фоне войны, жертвенная преданность, мужественное благородство – но даже самому Майклу Куртицу, поставившему «Касабланку», никогда уже не удалось взять эту планку.

Восемь номинаций на премию «Ос-

34

кар» и три «Оскара» – за лучший сценарий, за лучшую режиссуру и как лучшей картине года – таково ее официальное признание. «Касабланка» стала одним из лучших произведений студии «Уорнер Бразерс»: музыка Макса Стайнера, экзотические декорации восточного города, присущая Куртицу манера снимать с нижней точки, придающая фигурам на экране особую значительность, атмосфера «перекрестка мира», сгустившаяся в кафе Рика, вымытый дождем ночной аэропорт, напоминающий лучшие кадры «Мальтийского сокола» – «черного фильма», снятого камерой того же оператора Артура Эдесона – все это слилось в единую пронзительно-щемящую мелодию трогательной в своей простоте, прозрачной ленты.

Одна из поразительных примет «Касабланки» – небывало «звездный» интернациональный состав съемочной группы. Славу М.Куртица, венгра по происхождению, разделили замечательные актеры – француз Клод Рейнс, немцы Конрад Вейдт, Питер Лорре… Но самыми яркими звездами были Ингрид Бергман (Ильза) и Хэмфри Богарт (Рик). Дуэт прелестной женственности и благородного мужества.

ПЛОХОЙ ПАРЕНЬ №1

Да, это были железные ребята – Пол Муни, Джеймс Кегни, Эдвард Робинсон – гангстеры или циничные сыщики из частных агентств, – «маленькие цезари». Правда, маленькие – не каждый из них дорос до 160 сантиметров, но какие они были крутые на экране! И номер один был Боги – Хэмфри Богарт. Вас впечатлит цифра сыгранных им ролей – 75 (а он не дожил и до 60 лет), но еще больше то, что он добился признания только на 37-й ленте – «Окаменевший лес» (1936).

Его экранный облик – низко надвинутая на лоб шляпа, слегка прищуренные глаза, прилипшая к углу рта сигарета, трехдневная щетина – создавал впечатление, будто он вечно изображает самого себя, уроженца бедного квартала, всегда знавшего жизнь с темной стороны. Но то была лишь четко наработанная маска. Богарт родился в респектабельном районе нью-йоркского Вест-Сайда, в семье известного хирурга и художницы-оформительницы. Это произошло 23 января 1899 г. (Студия «Уорнер Бразерс» установила для него другой день рождения – 25 декабря 1900 года, может, чтобы зрители думали, что человек, появившейся на свет в Рождество, на самом деле не такой злодей, каким кажется).

Он готовился поступить в престижный Йельский университет, но его выгнали из колледжа за какую-то проделку. Тут подоспела воина, и Богарт записался во флот, служил на транспортном судне «Левиафан», где заработал свой знаменитый шрам над верхней губой, придававший ему неотразимую мужественность».

В искусстве Богарт начал с самых низов – с курьера у театрального продюсера. Случайно сыграл крошечный эпизодик, его ужаснуло, какого пота стоит актерский хлеб. Он решил, что это не для него. Но продюсер, приятель еще с детских лет, сказал: «А почему бы нет? Артисты заколачивают хорошие бабки». «И я, – вспоминал Богарт, – стал актером. Чтобы разбогатеть».

В театре он изображал «золотую молодежь»: теннисная ракетка в руках, белые фланелевые брюки, романтический шик «века джаза». Дебют в кино прошел незамеченным, да и сама лента «Вот такой Бродвей» куда-то сгинула и следы ее обнаружились лишь в 1963 году, когда подбирали материалы для те-

35

лепередачи о Богарте.

Поиски своего места в кино затянулись и не приносили особой радости, пока кому-то из продюсеров не пришло в голову сделать из Богарта гангстера в экранизации пьесы «Окаменевший лес». Роль чуть было не уплыла к Э.Робинсону, но настоял на своем Лесли Хоуард, английский актер, ставший звездой Голливуда. Можно сказать, именно он запустил Богарта на орбиту успеха. А все остальное сделал сам актер. Он никогда не забывал завет, оставленный ему Холбруком Блинном. Богарт спросил, как сделать карьеру в кино? Тот ответил: «Работай, сынок, вот и все». Богарт расшифровал это так: если все время трудишься как пчелка, кто-нибудь обнаружит в тебе нечто стоящее. От себя он к этому правилу добавил: «Если внушительного вида, обремененный грехами и полный горечи парень, потирая раны, хриплым голосом вещает что-то о смерти, публика у него в кармане».

Вершиной творчества Богарта оправданно считают его работу в фильме «Мальтийский сокол» Д.Хьюстона (по роману Д.Хэммета), где он сыграл Сэма Спейда, и, разумеется, «Касабланку», которая принесла «Уорнер Бразерс» самые большие деньги за полвека непрекращающегося проката.

С 1943 по 1949 год Богарт входил в десятку самых кассовых актеров. В 1945-м он женился на бесподобной Лорен Бэколл. Это был пик жизни и карьеры. «Большой сон», «Сокровище Сьерра-Мадре» – «хиты» сороковых. А в пятидесятых Богарт изменился, вернее, стал менять сложившееся амплуа, искал разнообразие и находил его в «Африканской королеве», «Босоногой графине». В 1955 он опять оказался в списке кассовых чемпионов. В марте следующего года отснялся в последнем своем фильме – «Тем тяжелее будет падение» и перенес тяжелую операцию, которая не помогла. В ночь на 14 января 1957 года он умер во сне в своем доме в Лос-Анджелесе.

«Чтобы воцариться на экране, ему достаточно было войти в кадр», – написал Реймонд Чандлер. Вместе с Богартом умер последний великий кумир «золотого века» Голливуда. Те, что остались, пережили свою славу.

«АНГЕЛ, МИЛЫЙ АНГЕЛ»

Ингрид Бергман пришла в кино будто бы занять место своей соотечественницы Греты Гарбо, навсегда расставшейся с экраном в 1941 году, чуть ли не единственной по-настоящему женственной актрисы в сонме энергичных, деловых, независимых коллег-американок. Но Бергман не стала повторять образ женщины-вамп, холодно-отстраненной и недосягаемо-идеальной; она сохранила присущую ей самой трогательную естественность и нежную грацию. «Ангел, милый ангел» называл ее режиссер Виктор Флеминг, преданно и безответно любивший ее много лет.

Первым шагом к успеху стала мелодрама «Интермеццо» (1936), где она сыграла скромную учительницу, влюбившуюся в знаменитого скрипача. Увидев эту картину, продюсер Дэвид Селзник решил закупить Ингрид Бергман «на корню». Встретившись для подписания контракта, он потребовал от нее: во-первых, сменить имя, во-вторых, выщипать брови, в-третьих, сделать что-нибудь с зубами, в-четвертых – остальное предоставить гримеру. Бергман заявила: «Лучше я вообще не буду у вас сниматься». Ей было 23 года и ее никто не знал в Голливуде. Селзник опешил и уступил по всем пунктам.

Самой большой проблемой при съемках всегда был ее рост. Многие режиссеры, в том числе и Альфред Хичкок, оставили воспоминания о том, к каким ухищрениям они прибегали, чтобы в кадре партнерам не приходилось смотреть на нее снизу вверх.

Еще хуже было, если кавалеру случалось брать ее на руки, как Спенсеру Треси в фильме «Доктор Джекиль и мистер Хайд» В.Флеминга. «Что будет с моей грыжей!», – взмолился он. В результате актрису подтягивали на веревках, а Спенсер взбегал следом по лестнице. Но на втором дубле перевязь оборвалась и Ингрид рухнула прямо на руки Спенсеру. Он чудом не пострадал.

Ей, прошедшей театральную выучку, трудно было смириться с тем, что из фильма в фильм надо играть почти одно и то же, отказываясь от перевоплощения. М.Куртиц, тоже воспитывавшийся в Европе, пытался объяснить: «Стремясь быть неузнаваемой в каждой роли, вы погубите карьеру».

Работа над «Касабланкой» шла из рук вон плохо. Режиссер и сценаристы никак не могли договориться друг с другом, и в текст без конца вносились поправки. Бергман было неясно, в кого же она влюблена, на кого смотреть с обожанием? Из-за этого она так и не разобралась в Боги. Его неизменная вежливость словно воздвигла между ними стену. Чтобы понять партнера, она ходила на съемки «Мальтийского сокола». «Газовый свет», «По ком звонит колокол», «Завороженный», «Колокола святой Марии», «Касабланка» – ее лучшие американские фильмы, снятые между 1940 и 1945 годом, вознесли Бергман на вершину популярности. Но как написал ей однажды Эрнест Хемингуэй, «рано или поздно у больших актрис возникают большие трудности. А если они не возникают, значит они дерьма не стоят». Большие трудности возникли, когда Ингрид Бергман решила в третий раз выйти замуж – за итальянского режиссера Роберто Росселлини. На них ополчился весь свет – и Старый, и Новый, и Европа, и Америка. Бергман этот скандал едва не стоил карьеры. Но она не могла держаться за собственное благополучие: Роберто, размахивая, пистолетом, угрожал, что в случае ее отказа покончит с собой. Весть о том, что они с Росселлини ждут ребенка, едва ли не затмила собой сообщение президента Трумена об изобретении водородной бомбы.

В Европе для Ингрид Бергман открылась новая страница творчества. Нечаянно перейдя дорогу Анне Маньяни, она снялась у Росселлини в фильме «Стромболи, земля Божья» (1950), потом в лентах «Европа-51», «Путешествие в Италию». Дальше были съемки во Франции, Англии, опять в Америке («Убийство в Восточном экспрессе») и, наконец, на родине, в Швеции, у Ингмара Бергмана в «Осенней сонате» (1978).

Последний раз она появилась на экране в английском телефильме «Женщина по имени Голда» – о Голде Меир, премьер-министре Израиля, сраженной болезнью, но не сломленной.

В 1980 году, тяжело больная, зная, что обречена, она завершила книгу «Моя жизнь», которую закончила словами: «Всю жизнь мне казалось, что я буду играть, играть и играть… Может случиться, что кому-нибудь понадобится для рождественского представления старая ведьма – на склоне лет я готова и на это».

Через два года, 67 лет от роду, она умерла от той же болезни, что и Хэмфри Богарт.

Н.ЦЫРКУН

36