Криминальное чтиво (1994): материалы

Тарантино: кино в крови // Видео-Асс Премьер. – 1994, № 21. – С. 19.

ТАРАНТИНО: кино в крови

Почему Тарантино? Многие критики считают, что его фильм вовсе не был лучшим на фестивале. Одна из загадок кинематографа заключаете! в том, что кино – это не только фильмы, не только искусство. И даже не только коммерция. Есть и еще нечто труднопостижимое, стоящее за всем этим, – аура личности. Некая энергия судьбы. Поэтому мы решили познакомить вас не столько с фильмом – вы его увидите на видеокассетах или, возможно, в нашем быстро догоняющем Запад прокате, – а с автором фильма.

… Свободные гасконцы, по признанию Сирано де Бержерака, «с солнцем в крови рождены». Может быть, американцы рождены «с кино в крови»?

Два года назад его фильм «Бешеные псы» впечатлил мастерством и оригинальностью. И вот… Квентин Тарантино исчез. Пресса сообщала, что фильм Тарантино отобран для Каннского фестиваля. Но режиссер оставался недосягаемым, актеры отказывались от комментариев, дистрибутор молчал. Получить фотографию или синопсис фильма было невозможно. Ситуация приобрела сюрреалистический характер, когда в библиотеке Оскаров в Голливуде, подлинном храме информации о кинематографе, сообщили: «Сожалеем, досье Тарантино исчезло…»

Кто мог стянуть всю информацию, касающуюся Тарантино? Идет ли речь о конкурирующем журналисте, о фанатике-киномане или даже о самом Тарантино, эта ситуация отражает феномен, сопровождающий уже на протяжении двух лет этого тридцатилетнего режиссера.

От Нью-Йорка до Гонконга, через Париж имя его стало известным со скоростью удивительной. Кинокритики называют его «поэтом гемоглобина», публика на свой лад говорит о фильмах a la Tarantino.

В активе Тарантино «Бешеные псы», где он сценарист и режиссер и «Правдивый романс», сделанный по его сценарию Тони Скоттом. Он же написал и третий сценарий – для ленты «Прирожденные убийцы» (снял фильм Оливье Стоун). Ни «Бешеные псы», ни «Правдивый романс» не имели широкого успеха у публики. Но если режиссеру при такой ограниченной аудитории удается создать подобное отношение к себе, это, безусловно, признак неординарного дарования. Тарантино не может оставить публику равнодушной к своей персоне. Его любят или ненавидят, но о нем говорят. На Каннском фестивале два года назад Тарантино обрел первый настоящий контакт с публикой. В отличие от большинства режиссеров его поколения, Тарантино не использовал камеру как орудие для донесения своего «послания» или открытия внутреннего мира. Наоборот, он воспользовался ею архиклассическим образом – чтобы обновить и расширить ее возможности. Кино ради удовольствия делать кино. Тарантино, конечно, не первый кинематографист-синефил. Он, возможно, первый кинематографист-синефаг. Это вопрос поколений. Тарантино – продукт американской субкультуры, вспоенный кока-колой и телевидением Его концепция удачи – увидеть свою жизнь, рассказанную в комиксах. Что же касается кино, то он полюбил его на маленьком экране, когда подростки открыли новый наркотик – видео. Он смотрел по дюжине фильмов в день, и его знания, огромные и эклектичные одновременно, привели его на работу в видео архив одного из видеоклубов в пригороде Лос-Анджелеса. Здесь он со своим другом Роже Авари образовал тандем, способный поддержать беседу с клиентами на любую тему от Годара и Брюса Ли до чешской психологической драмы. Не было фильма, которого бы они не отсмотрели, сцены или диалога, которых не знали бы наизусть. Визитеры из предместья приходили взять напрокат какого-нибудь «Шерифа» или «Лицо в розыске» и натыкались на этих двух фанатиков, которые стали своеобразным аттракционом в магазине – «повредившимися на кино».

Тарантино углубился в курс драматического искусства, но через шесть лет осознал, что окружающие его актеры не разделяют его понимания кино. Но вопроса о поступлении в киношколу не было. Да и что он мог там выучить? В 22 года Тарантино берет напрокат 16 мм камеру и пытается снять короткометражный фильм, превращая его в полнометражный. В течение трех лет он снимает, не проявляя отснятую пленку – нет денег. И когда наконец проявляет, то застывает потрясенный: все это нельзя монтировать. Тарантино понимает, как нельзя делать кино. Он обещает себе не начинать снимать до того, как будут деньги. Но где найти деньги? Так он написал «Правдивый романс», а затем продал его продюсеру за 50 тысяч долларов. В два месяца ему удается собрать бюджет в полтора миллиона долларов. На этом можно снимать «настоящее» кино. Сила Тарантино в том, что он умеет выжать максимум эффективности из минимума средств. Речь идет о гангстерском фильме с печальным финалом, однако восемьдесят процентов действия в «Бешеных псах» происходит в помещении, в ангаре. Только и делают, что говорят. А для того, чтобы привлечь и держать внимание, Тарантино играет на конструкции интриги, но различных уровнях повествования, на диалогах ударных и бредовых одновременно (пять гангстеров пытаются понять содержание песни Мадонны), на изысканном и выверенном движении камеры и качестве актерской игры. Кинокритики искали в «Бешеных псах» самые разнообразные влияния, от Пекинпа до Мельвиля, не исключая Кубрика. Но в случае с Тарантино понятие «влияние» надо переосмыслить. Тарантино не учился кино, он его постигал, ассимилировал на инстинктивном уровне. И в итоге фильм воспринимается ровно как английской, так и испанской или французской публикой, поскольку опирается на народную, доступную всем культуру. Как язык, состоящий из универсальных, всемирных слов типа «О’Кей» и «Чао».

После «Бешеных псов» для Тарантино все стало двигаться быстрее. Для него нет ничего неприемлемого в предложениях Голливуда. Он прекрасно себя чувствует в этой системе, рядом с которой вырос. Он знает ее правила и ему удается играть с ней. Ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы собрать самых престижных актеров для «Криминального чтива», а Денни Де-Вито предлагает себя продюсером. У Тарантино попутный ветер в парусах, и его никто не остановит. Его мечты становятся реальностью с невероятной скоростью. И даже если «Правдивый романс» не имел коммерческого успеха, этот фильм принес ему подтверждение его силы.

Не похоже, чтобы Тарантино заботился о моральности того, что он пишет. В сценарии «Прирожденные убийцы», написанном как комедия, где рассказывается о восхождении к славе двух профи-убийц, насилие ничем не ограничено. И если в «Правдивом романсе» всего два убийства в ванне крови, то только под давлением Тони Скотта, который находил фильм и так слишком мрачным. Может быть, Тарантино монстр? Как бы там ни было, но мир с удвоенным любопытством ждал его в Каннах.

И он вынырнул – с Пальмовой ветвью в зубах!..

По материалам парижского корпункта «Видео-Асс»

19

Канн 1994 // Видео-Асс Sunrise. – 1994, № 1. – С. 8-10.

КАНН 1994

После объявления Клинтом Иствудом (председателем жюри) названия фильма-победителя в зале воцарилось молчание. Радость выражали, в основном, американские журналисты, аккредитованные на фестивале: как известно, фаворитом французской прессы был фильм Кшиштофа Кишловского «Три цвета: Красный». Другая часть журналистов (быть может, более объективная) поддерживала «Саго diario» («Дорогой дневник») итальянца Нанни Моретти, получившего в итоге довольно скромный для него приз за лучшую режиссуру. Весьма серьезным претендентом считался и фильм Никиты Михалкова с непереводимым названием «Утомленные солнцем» (по-английски фильм назывался «Обожженные солнцем», по-французски «Обманчивое солнце») или, на худой конец, фильм «Жить» Чжана Имоу, ведущего режиссера так называемой «пятой волны» китайских кинематографистов. Оба фильма – Михалкова и Имоу – поделили Гран При фестиваля. Приз Чжана Имоу был отдан в руки прекрасной Гун Ли (исполнительницы главной роли в его фильме), так как опасливые китайские власти на всякий случай не пустили режиссера во Францию.

Все они – и Чжан Имоу, и Михалков, и неподражаемый Нанни Моретти – были претендентами на главный приз фестиваля, и лишь только за один фильм каннские букмейкеры не давали и ломанного гроша (не то что пальмы!) – фильм Квентина Тарантино.

Выход его на каннские экраны был окружен тайной: до показа на фестивале его не видел никто. (Кстати, и после фестиваля публика увидит его не скоро: США фильм выйдет в августе, во Франции и других европейских странах лишь осенью.) Единственное, что бы-

8

ло известно о фильме Тарантино – это впечатляющий список сыгравших в нем актеров, целое созвездие знаменитостей: Джон Траволта, Харви Кайтель, Брюс Уиллис, Мария де Медейрос… Уже с самого начала картины, с момента появления их имен в титрах, публике не терпелось увидеть их на экране!

Название фильма «Pulp Fictioon» – это слэнговое выражение, довольно трудное для перевода. После показа фильма Тарантино все французские журналисты бросились к своим американским коллегам: что такое «pulp fiction»? что означает? как переводится? – и хотя те терпеливо объясняли, многие поняли по-разному, одни говорили, что «pulp fiction» – это обязательно комиксы, другие подчеркивали, что слово «pulp» значит «плохая бумага» и т.д. И подобно названию киноязык фильма Квентина Тарантино явился слэнговым. Более того, в еще большей степени, чем название, именно этот жаргонный киноязык фильма оказался для французских критиков трудным для перевода, а следовательно, и для понимания. Отсюда и недоумение, недовольство и даже явное неприятие решения жюри фестиваля.

Но, с другой стороны, «Золотая пальма» для Тарантино была, в общем-то, предсказуема, ибо жюри фестиваля ставит своей задачей наградить картину, способную получить успех среди широкой публики, т.е. при прокате привлечь наибольшее число зрителей. И если сеансы показов лент конкурсной программы можно считать образчиком будущей прокатной судьбы фильма, то «Pulp Fiction» не должен разочаровать своих продюсеров. В Каннах этот фильм установил рекорд по количеству публики.

9

Наконец, вспомним, что за последние шесть лет фильмы американского производства четыре раза становились обладателями «Золотой пальмы», и все они были картинами молодых американских режиссеров.

Так что согласимся со словами одного кинокритика, написавшего что «наградив фильм Тарантино, жюри наградило молодость, силу и дерзость». Главный приз Каннского фестиваля это «pulp fiction», дешевая литература, незатейливая книжонка – действительно, какая дерзость!..

10

Травольта котируется // Видео-Асс Премьер. – 1995, № 25. – С. 69.

Травольта котируется.

«Криминальное чтиво» только начинает свой путь по экранам США, а волнение настолько велико, что Джон Травольта уже видит, как новые предложения стекаются к нему со всех сторон. Итак, он получит 5 миллионов долларов за роль в новом фильме Бэрри Сонненфельда «Добиться своего». Поставленный по известному роману, фильм повествует том, как наемному убийце, прибывшему в Голливуд для выполнения своего профессионального контракта, удается убедить продюсера снять фильм о своей жизни.

Мужчины, женщины и Клод Лелуш

Самые красивые истории, как известно, заканчиваются свадьбой. Свадьбой завершится и новое увлечение Клода Лелуша – фильм «Отверженные XX века», съемки которого закончились летом в Париже. Для участия в фильме, сюжет которого навеян Виктором Гюго, Лелуш пригласил Жан-Поля Бельмондо и Алессандру Мартинес. В ролях Мариуса и взрослой Козетты (поскольку маленькую Козетту играет дочь Лелуша – Саломе) мы увидим Майкла Коэна и Марго Абаскаль.

69

Кудрявцев Сергей. Год прошёл под знаком Тарантино // Видео-Асс Премьер. – 1995, № 27. – С. 36-41.

ИТОГИ ГОДА

ГОД ПРОШЕЛ ПОД ЗНАКОМ ТАРАНТИНО

Вне зависимости от того, получит ли Квентин Тарантино какой-либо из «Оскаров» за свой фильм «Криминальное чтиво» (вряд ли американская киноакадемия решится дать премию за лучшую картину 1994 года, но может, как нью-йоркские, а главное, лос-анджелесские критики, вознаградить его за режиссуру и сценарий), минувший сезон можно считать годом Тарантино. Дело не только в том, что молодой режиссер, отмеченный «Золотой пальмовой ветвью» в Канне, добился большого коммерческого успеха (а «Криминальное чтиво» при удачном «оскаровском раскладе» может, подобно «Списку Шиндлера» в прошлом году, подобраться к этапному рубежу кассовых сборов в 100 миллионов долларов), опровергнув сомнения тех, кто считал Тарантино элитарным режиссером, авангардистом для избранных. Переосмыслив сюжеты и приемы гангстерского кино, одного из любимых американских жанров, тридцатиоднолетний постановщик совершил примерно такой же переворот в кинематографе, как и его тридцатидвухлетний предшественник Фрэнсис Форд Коппола в «Крестном отце». Если копполовскую сагу шутливо определяли как «ответ 70-х годов на «Унесенные ветром», то криминальную фикцию Квентина Тарантино, конечно же, следует назвать вывернутым наизнанку «Крестным отцом» 90-х годов. Хотя немаловажно и то, что «Криминальное чтиво» соотносится и с европейскими шедеврами прошлых лет, например, с лентой «На последнем дыхании».

Вот почему я, возможно, поспешно включил картину Тарантино в список «Ста этапных фильмов мирового кино», впрочем, как и «Список Шиндлера», дошедший до нас тоже в 1994 году. Многие отнеслись к работе Стивена Спилберга с предубеждением и исходя из каких-то сиюминутных, случайных настроений, даже определенного раздражения из-за нового успеха «короля суперзрелищного кинематографа», который на этот раз покорил и другую Berg,

36

завоевав 7 «Оскаров» (а до этого не имел ни одного, за исключением почетной премии имени продюсера Эрвинга Талберта – еще один «горец», судя по фамилии – за творчество в целом). Но значение спилберговского достижения в «Списке Шиндлера», по- моему, в должной мере может быть оценено лишь впоследствии, через годы и десятилетия.

Среди других фильмов, появившихся на видео в 1994 году, я бы отметил «Короткий монтаж» и «Готовое платье», две последние картины Роберта Олтмена, можно с уверенностью сказать, живого классика американского кино, кстати, отмечающего свое семидесятилетие как раз в тот момент, когда журнал с этим материалом должен выйти в свет. Олтмен выстраивает причудливые киномозаики, а поляк Кшиштоф Кесьлевский – стройные, тщательно продуманные киноциклы, в частности, «Три цвета» (правда, пока на кассетах есть

37

лишь два фильма с подзаголовками «Синий» и «Белый», а «Красный», только что награжденный американскими критиками по итогам 1994 года, вероятно, на подходе), хотя искусная выверенность порой вступает в противоречие с жанром «современных моралите». Кесьлевскому иногда не хватает легкости и спасительной иронии, что отличает, например, великолепные трагикомедии «Муж парикмахерши» и «Танго» француза Патриса Леконта, подлинное открытие 1994 года (хотя кому-то больше по душе эксцентрический фигурант Джим Кэрри в «Эйсе Вентуре» и «Маске») или романтическую комедию «Четыре свадьбы и похороны» новозеландца Майка Ньюэлла, работающего в Великобритании, один из международных хитов минувшего сезона, в том числе в ревнивой к чужим победам Америке. Там наградили «Оскаром» менее изящную испанскую трагикомедию «Прекрасная эпоха», в очередной раз обидев китайцев, которых более привечают в Европе. Изысканная историческая мело-

38

драма «Прощай, моя наложница» Чэнь Кайгэ заслуживала этого приза в большей степени, но, на мой взгляд, она проигрывает в сравнении с фильмом «Подними красный фонарь» Чжан Имоу, который убедил меня в том, что китайское кино не только сопоставимо по художественному уровню с лучшими образцами японского кинематографа, но сейчас и более умело сочетает кинематографические поиски с традициями древнейшей восточной культуры.

Мода на экзотику и своеобразный эскейпизм, бегство от европейской, шире – западной цивилизации, чувствуется в таких несхожих лентах, как «Фортепиано» новозеландки Джейн Кэмпион (мне кажется, ее фильм перехвален только из-за того, что женщина из далекой страны удивила всех как бы первозданностью человеческих страстей, хотя картина, наоборот, чересчур просчитана, лабораторно скрещена, по признанию самой Кэмпион, на основе «Грозового перевала» Бронте и «Космической одиссеи» Кубрика) и «Маленький Будда» итальянца Бернардо Бертолуччи, создавшего уже третье «восточное» произведение за пределами родины. К Бертолуччи отнеслись, напротив, излишне сурово, высмеяв его стремление преподать урок буддистского ликбеза для американских подростков в форме чрезвычайно красивых открыток-иллюстраций. Вероятно, осознав исчерпанность азиатско-африканского опыта, Бертолуччи решил сделать продолжение своего «Двадцатого века», по-моему, недооцененной исторической фрески с вердиевским трагизмом.

Как доказывает и новая работа братьев Тавиани (они тоже тво-

39

рят неровно, но во «Флореале» приближаются к высотам таких своих лучших картин, как «Аллонзанфан», «Ночь святого Лоренцо» и «Хаос»), и телесериал «Благие намерения» датчанина Билле Аугуста (киновариант получил главный приз в Канне-92), снятый по семейному роману гениального шведа Ингмара Бергмана, культурная традиция поэтически-эпического преображения интимно-бытовых историй может принести замечательные плоды. Но режиссеры рискуют потерпеть художественное поражение, обращаясь с той же методикой к литературным текстам иной культуры, что произошло с тем же Билле Аугустом в «Доме духов» на основе латиноамериканской прозы. Знаменательнее шумный успех в Америке (кажется, впервые за всю историю североамериканского кинопроката) лукавой мексиканской мелодрамы «Как горячий шоколад» Альфонсо Арау, трактующей долголетнюю семейную сагу как своего рода пикантные сплетни любительницы кулинарных рецептов. Ернический пафос спасал и такие опасно балансирующие на грани кича фильмы, как «Леоло» канадца Жан-Клода Лозона, «Опасная игра» (первоначальное название «Глаза змеи» было лучше) итало-американца

40

Эйбела Феррары, «Ромео истекает кровью» англо-венгра Питера Медака, наконец, «Мамочка-маньяк» американца Джона Уотерса, «короля безвкусицы», теперь заслужившего почетное право на участие в церемонии торжественного закрытия самого престижного Каннского кинофестиваля.

С точки зрения некоторых кинематографистов – приехали, дальше – некуда! Главную премию в Канне отдали Квентину Тарантино, певцу «Криминального чтива», на закрытии показали тошнотворную пародию «Мамочка-маньяк», а теперь уже «старомодного» Никиту Михалкова утешили всего лишь Большим призом жюри, и то пополам с китайцем Чжан Имоу.

Это у нас он – «человек кинематографического года», а там правила бал дьявольская хохма. Я же думаю, что истина на стороне тех, кто вместе с Тарантино танцует накануне столетия кинематографа зажигательную тарантеллу. Время рассудит – был ли 1994 год «Годом Тарантино» по праву.

Сергей КУДРЯВЦЕВ

41