Лицо со шрамом / Scarface (1983)

Эл Пачино: «Когда я работаю, тогда и доволен» // Кино. – 1988, № 4. – С. 22-25.

Эл Пачино: «Когда я работаю, тогда и доволен»

Когда режиссер Френсис Коппола пригласил на одну из главных ролей в фильме «Крестный отец» малоизвестного театрального актера, в правильности выбора сомневались многие. Но именно эта роль сразу же выдвинула Эла Пачино в первый ряд актеров американского кино.

На нашем экране демонстрировались фильмы с его участием: «Жизнь взаймы», «Правосудие для всех». Интервью, которое мы публикуем с сокращениями, актер дал корреспонденту журнала «Роллинг Стоун».

– Вы ведь не любите, когда на Вас вешают ярлыки, загоняют в рамки стереотипов, и хотите, чтобы публика знала о Вас как можно меньше!

– А зачем ей обо мне знать? Никого не касается, что я за человек. Важно, хорошо ли я играю роли, и меня лично интересует только то, что думают по поводу моей работы.

– «Человек со шрамом» – это возврат к гангстерским фильмам прошлого. Что Вас заставило принять участие в новой версии фильма, который уже был снят пятьдесят лет назад!

– «Человек со шрамом» был эталоном гангстерских фильмов. Я знаю, что Бертольд Брехт интересовался такими фильмами. Когда я работал над «Карьерой Артуро Уи» и мы смотрели много подобных фильмов 30-х годов, то хотели посмотреть и этот фильм, но не достали копию. Позже я снимался в Калифорнии и однажды увидел, что в маленьком кинотеатре на бульваре Сансет идет «Человек со шрамом». Я зашел. Мне так понравилось все в этом фильме, что захотелось сыграть роль, которую играл Муни. Сыграть, разумеется, по-своему… Я позвонил продюсеру Марти Брегману, он посмотрел картину и тоже загорелся идеей сделать новую версию этой истории.

– А кто придумал перенести сюжет в наше время!

– Сначала я хотел, чтобы в нашем фильме действие происходило в 30-е годы. Но после того, как поговорил с рядом сценаристов, понял, что воспроизводить 30-е годы сегодня не стоит. Жуткая получается мелодрама. Хотелось найти собственный стиль. То, что делал в старом фильме Муни, было для меня как чистый лист бумаги.

22

Затем Сидней Люмет подал мысль оттолкнуться от того, что происходит сегодня в Майями. Брегман ухватился за эту идею.

– Почему же в итоге над фильмом работал режиссер Брайан Де Пальма! Что случилось с Люметом!

– Я, честно говоря, не знаю. Меня в эти дела не вмешивали. Мне кажется, что Де Пальма – хороший выбор. Он придумал, как снимать картину, придумал стилистику очень интересную, почти брехтовскую. С самого начала работы было понятно, чего он хочет.

– Как Вам удалось схватить характер и поведение Вашего персонажа! Вам ведь никогда не приходилось играть кубинца, говорящего с сильным акцентом!

– Поначалу я пытался делать все, что знал и умел раньше. Я вырос в южном Бронксе, и во мне тоже есть, так сказать, кое-что латиноамериканское. Кубинцы, конечно, сильно отличаются от остальных латиноамериканцев. Потом я решил делать роль с помощью специалистов. В этой работе я впервые обсуждал роль, которую собирался играть, с таким количеством людей. Мне помогал мой друг Чарли

23

Лаутон. Я работал с педагогом по диалекту. Учился с тренером пользоваться оружием. Занимался выработкой особой пластики, необходимой для моего персонажа.

– В Вашей карьере принимал активное участие продюсер Марти Брегман. Это ведь он открыл Вас и был Вашим менеджером на первых пяти фильмах, до того, как вы разошлись. Какие у Вас сейчас отношения!

– Я и сам не вполне понимаю, какие у нас отношения. Когда это касается дела, мы связаны довольно тесно. А в каких-то вопросах невозможно представить себе людей более противоположных взглядов. Странные отношения…

– Как он Вас нашел!

– Он однажды пришел в театр вне Бродвея, на спектакль, в котором я играл. После спектакля он подошел ко мне и сказал: «Если тебе нужна помощь, я все для тебя сделаю». Так оно и было. Он, действительно, очень мне помог.

– Помимо Брегмана, еще два человека сыграли значительную роль в Вашей творческой судьбе, оба – преподаватели актерского мастерства в студии: Ли Страсберг и Чарли Лаутон. Чему учил Вас Ли!

– Бывают такие обстоятельства, когда педагог учит не только в классе, а силой своей человеческой личности.

– А чему Вас научил Чарли Лаутон!

– Мы с ним знакомы с тех пор, когда мне было 18, а ему 29. Мы в то время учились в одной студии. Он мне открыл много нового в жизни, чего я раньше не знал. Я помню такое время, когда у меня в кармане могло быть не больше пятнадцати долларов и я спал на вентиляционной решетке. Иногда живешь себе, живешь и не осознаешь, что делаешь что-то для себя пагубное. Все, мол, так живут, а я чем хуже в конце концов… А Чарли помог мне понять, что выпивка меня погубит. Около года я был сам не свой после того, как бросил пить. Теперь я хорошо понимаю, зачем я это сделал.

– Ваша жизнь значительно изменилась с тех пор, как Вы стали знамениты!

– Я не хочу показаться наивным и делать вид, что все осталось по-старому. Собственно, все в ней изменилось. Раньше, например, я любил ходить на стадион играть в баскетбол. С тех пор, как я стал знаменит, мне уже не удается это делать, так как люди – и я не хочу их ни в чем обвинить – стараются оказать мне больше внимания, задают вопросы, вступают в разговоры, а это очень утомительно. Так что теперь я предпочитаю бывать в местах более уединенных.

– Как успех и слава повлияли на выбор предлагаемых Вам ролей! Вы не боитесь рисковать!

– Ситуация не простая. С одной стороны, приходится считаться с отношением к тебе как к актеру. Когда ты не имеешь права опускаться ниже того уровня, на который уже поднялся. Хотя вовсе не всегда способен сделать то, чего от тебя ждут. Но не имеешь права разочаровывать людей, потому что ты уже целиком себе не принадлежишь. Причем, чем больше успех, тем труднее удержаться на достигнутом уровне, и в то же время сохранять энтузиазм и желание работать такими, какие были в юности. А это необходимо. С другой стороны, я убежден, что надо играть самые разнообразные роли, чтобы не утратить достигнутого профессионального уровня, а, напротив, повышать его; играть и те роли, которые, может быть, сегодня не соответствуют твоему умонастроению и даже иногда противоположны установкам зрителей. В этом и заключается, на мой взгляд, настоящий актерский профессионализм. Это придает мне силы. Но есть еще один нюанс. Когда становишься известным актером, на тебя ходит публика и некоторые продюсеры и режиссеры стараются заполучить тебя из-за твоей популярности, не задумываясь над тем, годится ли тебе предлагаемая ими роль. Мне бы хотелось, чтобы меня приглашали на роли, исходя из моих реальных возможностей, а не из-за популярности. В связи с этим бывают случаи, когда влезаешь в фильм, в котором, может, тебе и не следовало бы сниматься.

– Фильм режиссера Артура Хиллера «Автора! Автора!» – из таких! Почему Вы решили принять участие в такой легковесной комедии!

– Мне показалось, что это может быть забавно. И потом, мне понравилось сниматься с детьми. Этот фильм успешней прошел по телевидению, чем в кинотеатрах, наверное потому, что он о семейной жизни.

– Один из фильмов, в котором Вы снимались и который не имел успеха ни на большом экране, ни по телевидению, был фильм «Подсадная утка». Какова была Ваша реакция!

– Я подумал, что со мной? Куда меня занесло? Что я делаю? В какой-то момент мне показалось, что я опустился на самое дно… но знаете, там не так уж плохо. Режиссер Билли Фридкин, по-моему, сильно сократил сценарий. Он убрал все мясо. Остался один бульон.

– Говорят, что из всех образов, созданных Вами в жизни, Вы больше всего похожи на Бобби Дирфилда – героя экранизации ремарковской «Жизни взаймы».

– Это кто же так говорит?..

– Говорят…

– Возможно, потому-то мне и было так трудно его играть.

– Критики не очень одобрительно отзывались об этой роли, впрочем, как и о некоторых других ролях. Вы выработали защитную реакцию!

– Да нет, не выработал. Когда ругают, это всегда больно. Ведь хочется, чтобы твоя работа нравилась.

– За несколько лет Вы отвергли несколько предложений, например, в таких фильмах, как «Крамер против Крамера», «Без злого умысла», «Правитель города». Эти фильмы пользовались успехом. Вы никогда не сожалели!

– Лишь однажды. Был такой фильм, в котором я хотел сниматься, но не снимался, потому что его делал Джордж Рой Хилл. Это был фильм «Фотоснимок». Пол Ньюмен, конечно же, потрясающий актер, я не хочу сказать, что это была не его роль. Дело тут в другом.

Я прочитал сценарий и передал Джорджу Рою Хиллу, что хотел бы поговорить с ним, а он только поинтересовался, катаюсь ли я на коньках. Его больше ничего не интересовало, только катаюсь ли я на коньках. Меня такое отношение к делу несколько поразило. Ни о чем другом он говорить вообще не хотел. По тому, как он мне ответил, было понятно, что работа со мной его не интересует.

– Каких режиссеров Вы уважаете и с какими из них хотели бы работать!

– Джона Хьюстона и Роберта Олтмена. Олтмена я люблю. Я почти ничего не знаю из его биографии, я только понимаю, что он человек с особым, ни на кого не похожим видением и пониманием жизни. Когда смотришь его фильмы, они тебя не оставляют равнодушным. Еще я очень люблю Сэма Пекинпу.

– За пятнадцать лет Вы снялись лишь в десяти фильмах. Вы бы хотели сниматься чаще!

– Мне, конечно, хотелось бы сниматься в одном или даже двух фильмах В год, но, к сожалению, так можно девальвироваться. Успех может иногда обернуться усталостью и выхолощенностью. Может помешать твоему росту и развитию. Топтаться на месте губительно.

– Каких актеров Вы любите!

– Я смотрю все фильмы с Мерил Стрип. Не часто появляются актеры, которые работают с такой отдачей, так тонко реагируют на партнера… Мне всегда нравились Джули Кристи Дайан Китон. Мне интересна Барбра Стрейзанд, я хотел бы когда-нибудь с ней поработать. И мне очень нравится Жерар Депардье, он один из моих любимых актеров.

– Что Вам больше нравится: быть театральным актером, который снимается в кино, или быть киноактером, который иногда играет в театре!

– Я не считаю себя вполне

24

ни тем, ни другим. Просто я предпочитаю театр, потому что в театре я начинал, из-за любви к театру и стал актером.

– Вы никогда не испытывали чувство неловкости, что Вам платят миллионы за участие в фильмах?

– Нет, не испытывал. По разным другим поводам испытывал, а по этому – никогда. И меня, честно говоря, совершенно не волнует, если кто-то получает за фильм больше, чем я. Видите ли, когда я только начинал работу в театре, я получал 125 долларов в неделю. За эти деньги я мог позволить себе каждый день бифштекс на обед. А до этого я никогда не знал, будут ли у меня завтра деньги на еду. Оттого, что я стал зарабатывать больше, я не стал счастливее. Но мне нравится финансовая стабильность. Я думаю, что если бы я сейчас отправился посмотреть на комнату, в которой я жил, когда был маленький, и вспомнил, как я тогда жил, я бы, наверное, расстроился…

– Ну хорошо, давайте поговорим о Вашем детстве.

– Только этого не хватало. Зачем Вам мое детство?

– Мне интересно, повлияло ли на Вас то, что Ваши родители разошлись и Вас воспитывали бабушка с дедушкой? Ваша бабушка жива! Сколько ей лет!

– Не знаю. Можно спросить у нее, она наверху.

– Как она себя чувствует!

– Хорошо, она очень бодра. Она смотрит все мои работы в театре. После спектакля я ее и мою тетку, ее дочь, веду в ресторан.

– Что она думает о Вашей жизни!

– Она очень мною гордится.

– Она когда-нибудь критикует Вашу работу!

– Никогда. Ей только хочется, чтобы я был получше одет в моих ролях.

– Кроме бабушки и тети, у Вас есть еще какие-нибудь родственники!

– Мой отец. Он живет в Калифорнии.

– Вы часто видитесь!

– Нет.

– Вы его любите!

– Конечно.

– В его обществе Вы себя хорошо чувствуете!

– Не всегда. В обществе человека, которого недостаточно хорошо знаешь, иногда чувствуешь себя скованно.

– Вы с ним когда-нибудь говорили о том, почему он бросил Вас!

– Я бы никогда не стал об этом выспрашивать. Это не так просто, чтобы об этом говорить. К тому же он нас не бросал. Они разошлись. Бывает же, что люди расходятся. В одном смысле мне повезло: меня в детстве окружали люди, которые меня очень любили и обо мне заботились: бабушка и дедушка с маминой стороны, моя мама, тетя, а также мама моего отца, потрясающая женщина.

– Когда Вы были ребенком, Вы когда-нибудь выступали перед своими родителями!

– Когда мне было лет 6–7 и я навещал моего отца, – они уже к тому времени развелись, – он меня подводил к каким-то людям и просил показать парня, который ищет бутылку, из фильма «Пропавший выходной». И я показывал. Очень старался. А они все смеялись. А потом он говорил: «Сынок, спой песню, которую ты мне пел в прошлый раз». И я пел. А они меня слушали. Это было первое признание. Люди хотели меня слушать, и мне это нравилось

– А Ваша первая встреча с кино!

– Моя мама водила меня в кино уже года в четыре. Но по-настоящему я его почувствовал, когда стал актером и впервые увидел Брандо и Дина. И в этом был не одинок. Миллионы людей по всему миру были потрясены Брандо, который делал что-то совершенно новое и необъяснимое.

– У Вас было несколько романов, в основном с актрисами, которые ничем не заканчивались. Как Вы думаете, это как-нибудь связано с тем, что Вы выросли без отца!

– Да что с Вами? Что за вопрос? Романы с актрисами? У меня всегда были отношения прежде всего с людьми. Конечно же, у нормального мужчины бывают отношения с женщинами, а у женщин с мужчинами, это жизнь. Стэн Лоурел женился шесть раз, Вы что, будете выяснять, какое отношение к этому имеют его мать и отец?

– Но Вы-то никогда не женились.

– Ну, если бы я увидел, что стоит жениться, я бы, наверно, это сделал. По крайней мере, у меня никогда не было никаких историй, связанных с разводом.

– Когда Вы чувствуете себя лучше, когда играете роль или когда ожидаете новую!

– Что значит – лучше? Когда я работаю, я сосредоточен, а когда сосредоточен, тогда и доволен. Когда нет времени задумываться над тем, что ты из себя представляешь, чувствуешь себя лучше.

25