Мольба / Mol’ba (1967)
Полнометражный фильм.
Другое название: «Мольба» / «Vedreba» (название на грузинском языке).
СССР.
Продолжительность 72 минуты.
Режиссёр Тенгиз Абуладзе.
Авторы сценария Анзор Салуквадзе, Резо Квеселава, Тенгиз Абуладзе по мотивам произведений Важа Пшавела (в переводе Николая Заболоцкого).
Композитор Нодар Габуния.
Оператор Александр Антипенко.
Жанр: драма
Краткое содержание
Алуда Кетелаури (Тенгиз Арчвадзе), житель хевсурского селения, убивает Муцала (Гейдар Палавандишвили) — кистинца, которому, признавая мужество и бесстрашие недруга, желает воздать посмертные почести. Однако тем самым — навлекает на себя гнев общины, подвергнувшись остракизму… Охотник-кистинец Джохола Алхастаидзе (Отар Мегвинетухуцеси), возвращаясь в родное село с добычей, встречает на горной дороге путника (Зураб Капианидзе), представившегося Нунуа, которому от чистого сердца предлагает ночлег. Однако его соседи, узнав в пришлеце кровного врага — хевсура Звиадаури, учиняют жестокую расправу, невзирая на протесты хозяина и презрев священные законы гостеприимства…
Также в ролях: Спартак Багашвили (Хвтисия, поэт), Русудан Кикнадзе (Дева), Рамаз Чхиквадзе (Мацили), Нана Кавтарадзе (Агаза), Гурам Пирцхалава (Ведреба), Ираклий Учанейшвили (Мусса / озв.), Лариса Данилина (озв.).
Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 14.11.2013
Авторская оценка 9/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Вообще-то ещё мелодрама «Чужие дети» /1959/, основанная на очерке, опубликованном в газете «Комсомольская правда», вызвала повышенный зрительский интерес, а жизнерадостная и немного грустная комедия «Я, бабушка, Илико и Илларион» /1962/, ставшая как бы отечественной вариацией на тему популярной дилогии Жана-Поля Ле Шануа1, прославила имя Тенгиза Абуладзе на весь СССР. Таким образом, приступая к работе над новой постановкой, он уже являлся признанным – в том числе признанным официально2 – кинематографистом. «Мольба» прошла в кинопрокате несравненно скромнее и была оценена по заслугам позже – уже после выхода двух других частей условной трилогии. И всё же аудитория в 1,2 миллиона человек представляется, что ни говори, значительной для столь непростой, непривычной по киноязыку ленты, а Высшая премия международного кинофестиваля авторских фильмов в Сан-Ремо, полученная в 1973-м году, свидетельствует о том, что поиски режиссёра не носили частного – узконационального или формалистского – характера. Испытав в начале творчества влияние западноевропейских (итальянских и французских) мастеров, Абуладзе раскрылся глубоко самобытным художником. Его работы, укоренённые в культуре народов Закавказья, в то же время по праву (не только по формальной принадлежности!) воспринимались – и воспринимаются по сей день – частью многонационального советского киноискусства, в условиях которого, наверное, только и было возможно «спонтанное» рождение такого феномена, как «пластическая школа».
«Мольба» поражает сочетанием сложности (порой, кажется, намеренной усложнённости) и максимальной простоты, как в басне. Оператор Александр Антипенко использовал плёнку «Микрат-300», заведомо не отвечавшую техническим требованиям, установленным для игровых лент, но позволившую добиться необходимого режиссёру резкого контраста чёрного и белого цветов. Мало того, в отдельные моменты (вспомним, например, кадры похоронной процессии, провожающей в последний путь влиятельного и всеми уважаемого человека) он прибегает к совсем странным – бросающимся в глаза – оптическим эффектам… Необычность изобразительного решения дополнительно подчёркивает и усиливает изощрённая композиция всего кинопроизведения, не порывающего с законами повествовательного кинематографа (как, скажем, опусы Второго Авангарда), но сами эти законы подчиняющего причудливой и прихотливой художественной логике. Требуется, наверное, несколько просмотров, чтобы усилием воли выделить контуры поведанных историй, в первую очередь – косвенно соотносимых друг с другом сюжетов поэм «Алуда Кетелаури» /1888/ и «Гость и хозяин» /1893/. Наконец, работа Абуладзе остаётся сравнительно редким в мировой практике примером удачного (предельно органичного, задающего ритм и настроение) использования стихотворного текста – как в качестве авторского комментария и закадровых размышлений отвлечённо-философского толка, так и в диалогах, плавно и незаметно перетекающих во внутренние монологи. Что же касается ясности…
Фильм не имеет, убеждён, ничего общего с этнографическим кинематографом, какое бы значение ни имело дотошное воссоздание условий сурового быта горцев, принятых ритуалов (в частности, повторяющийся несколько раз жест со свечой, гасимой в чаше с пивом) и обычаев, которым следуют действующие лица. Давняя, затянувшаяся на многие поколения вражда хевсуров и кистинцев была обусловлена, разумеется, конкретными, сложившимися за века условиями их непростого сосуществования: принадлежностью к разным народностям (соответственно грузинам и чеченцам), конфликтами на религиозной почве, несходными типами хозяйствования и т.д. И вместе с тем – по глубинной сути не является, скажем так, чем-то исключительным в истории человечества. Нетрудно уяснить, чем руководствовались старейшины, принявшие метания Алуды за проявление бесхребетности и трусости («Бывало, дед и прадед твой гордились каждою победой»), оскорблённые в лучших чувствах желанием принести жертву за некрещёного Муцала, предавая огню дом отступника и с позором изгоняя всю его семью. Тем более понятны устремления разгневанных односельчан Джохолы, считающих, что бремя злодеяний Звиадаури (разбой, угон скота, убийства) слишком велико, чтобы упускать случай разделаться с супостатом, даже если придётся пойти на попрание законов гостеприимства. Но… незабываем жуткий образ – каменная стена, «украшенная» руками, отрубленными у мёртвых недругов. Любимое зрелище дьявола, самодовольно, с отвратительной усмешкой на сытой физиономии взирающего за тем, как легко люди попадают в расставляемые ловушки, и тянущего грязные лапы к Деве – олицетворению добра, чистоты, невинности. Правда остаётся на стороне тех, кто, поборов взращиваемую с детства ненависть, накопленные обиды, личную неприязнь, находит силы признать в кровном враге достойного человека – и готов отстаивать истину ценой собственного благополучия, а то и жизни. В исторической перспективе, с высоты знания о тех кровопролитных межэтнических конфликтах, что сотрясли постсоветское пространство после развала сверхдержавы3, «Мольба» приобретает особую злободневность, звучит укоряющим напоминанием о том, чего не следовало бы забывать, и, кстати, позволяет лучше понять подлинную ценность идеала дружбы народов, который в СССР в значительной степени удалось претворить в действительность. Парадокс судьбы и, не побоюсь этого слова, трагедия выдающегося режиссёра заключается в том, что он оказался в какой-то степени причастен к печальным событиям, призвав на заре «перестройки» к всеобщему и публичному покаянию и тем самым – дав толчок мощным деструктивным процессам. …и всё же хочется верить, что прав был Важа Пшавела, утверждая, что «не может умереть прекрасная суть человеческая».
.
__________
1 – «Мама, папа, служанка и я» /1954/ и «Мама, папа, моя жена и я» /1955/.
2 – Удостоившимся званий Заслуженного деятеля искусств Грузинской ССР (1961) и Народного артиста Грузинской ССР (1966).
3 – Не исключая и родную для Абуладзе Грузию, где он почил в 1994-м году.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Антипенко Александр. Как снимали «Мольбу» // Искусство кино. – 1983, № 6. – С. 90-102.
Блейман М. Архаисты или новаторы? // Искусство кино. – 1970, № 07. – С. 55-76.
Материалы о фильме (только тексты)
Добавить комментарий