Новый кинотеатр «Парадизо» / Nuovo Cinema Paradiso (1988)

Амендоло Антонелла. Ребёнок, ждущий Оскара // Экран. – 1991, № 4. – С. 29.

РЕБЕНОК, ЖДУЩИЙ ОСКАРА

Советские зрители, видевшие на последнем Московском международном фестивале картину Джузеппе Торнаторе «Новый кинотеатр Парадиз», наверняка запомнили маленького Того Кашпо, сыгравшего трогательно свою небольшую роль.

Итальянские критики поначалу встретили картину более чем прохладно, но после того, как она получила специальную премию на Каннском фестивале и Оскара за лучший иностранный фильм 1990 года, изменили свое мнение, а Тото Кашио стал любимцем публики, чуть ли не новым Джеки Куганом. Теперь он много снимается, поет на эстраде, рекламирует игрушки и детскую одежду на страницах самых популярных итальянских изданий.

Сегодня мы печатаем интервью с этим сицилийским чудо-ребенком, которое было опубликовано в итальянском журнале «Оджи» как раз накануне вручения премии Оскар.

– Ты поедешь в Голливуд на присуждение Оскара?

– Понимаете, там кинотеатр не очень большой. Мало мест, на меня не хватило. Так даже лучше. Я останусь дома и увижу все по телевизору. Только не знаю, как я досижу до четырех часов утра, когда начинается передача. Обычно я рано ложусь спать, когда не работаю. Но, представляете, я усну, а журналисты придут брать интервью, как я буду выглядеть? Что я им скажу спросонья? Уф! Вы же должны понимать, что я еще маленький и люблю играть в футбол. А от всех этих разговоров меня просто тошнит.

– Ай-яй-яй, что же ты делаешь? Берешь пример с Джузеппе Торнаторе? Хочешь, как и он, испортить отношения с прессой?

– Джузеппе добрый, со всеми вежливый. Кроме критиков, конечно.

– A-кто это – критики?

– Те, которые говорят гадости. Они плохие.

– Почему?

– Джузеппе объяснил мне: критики не хотели, чтобы вышел наш фильм. Вот так-так! В Лос-Анджелесе – сам узнавал – люди стояли в очереди у кинотеатров, чтобы посмотреть на меня, узнавали меня на улице, а в Италии критики нас ругают.

– А как тебе понравилось в Америке?

– Там очень много машин, и все они куда-то едут. Люди там вообще не умеют ходить пешком, а те немногие, которые все-таки ходят пешком, все время что-то едят из больших бумажных пакетов. В магазинах пахнет чем-то жареным-пареным. Не знаю чем. Я не пробовал. Я всегда ходил в шикарный итальянский ресторан, где надеялся встретить знаменитых актеров. Но мне попался только Кристиан Де Сика.

– А ты знаешь, что Де Сика очень нравился американцам? И получил четыре Оскара. Ты бы тоже понравился Де Сике.

– Кристиан… Четыре Оскара? Никогда бы не подумал.

– Что ты мелешь? Я говорю о Витторио Де Сике, папе Кристиана, очень знаменитом режиссере.

– Ну, я же не виноват, что мне десять лет. Два года тому назад я вообще ничего не знал о кино. Я открыл его, как только сам начал его делать, вместе с Джузеппе. Теперь он взрослый, работает и все знает. А маленьким он был таким же, как я. Он не был богатым и не жил в большом городе, где много кинотеатров. Он жил недалеко от Палермо. Его папе надо было содержать большую семью, и Пьеру, очень симпатичную сестру Джузеппе, которую я хорошо знаю. Папа не мог водить Джузеппе в кино каждое воскресенье. Но однажды он все-таки повел его в кино, и Джузеппе просто обалдел. С тех пор он хотел ходить в кино каждый день. Даже когда у него не было денег. А потом он немного вырос, стал хитрый и придумал киноклуб, чтобы смотреть все фильмы бесплатно. А еще через какое-то время он пошел к знаменитому художнику Ренато Гуттузо, который тоже родился в тех местах, и художник послал его в Рим учиться делать кино. Так все и началось. А потом Джузеппе встретил меня, я немного похож на него. Не лицом, конечно, я имею в виду другое. И он пригласил меня сниматься в «Новый кинотеатр Парадиз», а потом в фильм «Все поживают хорошо». Не знаю, может быть, я тоже стану, как Джузеппе. Поеду в Рим. Может быть, выучусь на актера. Но пока еще рано говорить, буду ли я таким же. как Джузеппе.

– Я вижу, ты боготворишь Джузеппе, он твой кумир. Он нравится тебе даже больше, чем футболисты? В каком-то журнале я читала, что Джузеппе хотел бы иметь сына.

– А где же он его возьмет, если он и жену-то себе еще не нашел? Я знаю, что после того как Джузеппе поработал со мной, он понял, что иметь сына – хорошо. И может быть, он даже хотел бы, чтобы его сын был немного похож на меня. Но сначала ему нужно жениться. Сестра Пьера тоже так говорит. Но это дела взрослых: я в этом ничего не понимаю. Думаю, что Джузеппе сделает так, как считает нужным. Но одно я знаю точно: если он решит жениться, то наверняка пригласит меня на свадьбу. Я очень люблю Джузеппе: могу с ним разговаривать, играть, шутить. А футболистов я видел только на стадионе или по телевизору…

– А ведь тебе нравится крутиться среди взрослых, правда? Как ты попал в кино?

– Конечно, мне нравится быть среди взрослых. Узнаешь гораздо больше, чем когда читаешь учебники. Например, часы. Часовщики. Мне очень нравится покупать часы. Только недорогие. Это у меня прямо хобби. Я держу их в коробочке, рассматриваю. Но боюсь разбирать, чтобы посмотреть, как они устроены внутри. Да и папа будет меня за это ругать. Если бы я мог познакомиться с каким-нибудь часовщиком, чтобы знать, как они работают, потрогать механизм, я бы столько всего узнал! А что касается кино, то здесь я всем обязан Пьере, сестре Джузеппе. Это она ездила по сицилийским школам, фотографировала детей. Меня она увидела за партой, когда я болтал со своим приятелем. – и готово! Меня выбрали из двухсот детей.

– Мне говорили, что однажды Джузеппе рассердился на тебя на съемочной площадке, потому что ты нахально себя вел: пытался подсказать реплику Филиппу Нуаре, великому актеру.

– Дело было так. Я выучил наизусть и роль Филиппа. И вот однажды, когда мне показалось, что он забыл свои слова, сам их сказал. Конечно, зря я это сделал, теперь я и сам понимаю. Но все смеялись. И Филипп тоже. А Торнаторе на меня не сердился. Иначе он не взял бы меня в следующий фильм.

– Ну ладно, Тото. Я вижу, ты хочешь, чтобы последнее слово всегда было за тобой. А кого ты играешь в фильме «Все поживают хорошо»?

– Главного героя.

– Лгунишка. Главного героя играет Мастроянни.

– Я просто так сказал. Мне очень нравится говорить, что я – главный герой. А вообще-то я не должен говорить, кого играю. Торнаторе мне не разрешил, и я просто хотел сохранить тайну. Но раз уж я пытался тебя надуть, кое-что я тебе скажу. Слушай: в этом фильме я играю любимого сына Мастроянни.

– Опять ты выдумываешь! Марчелло по роли старый, совсем седой, он на пенсии.

– И все же на этот раз я не вру. В фильме Марчелло вспоминает свою жизнь. Он как будто спит с открытыми глазами. Даже есть такое специальное слово. Очень трудное. Кажется, флэшбек. Видишь, какой я молодец? Папа заставляет меня учить английский язык, сам не знает, зачем. А вообще-то вдруг меня позовут американцы?

– А как тебе нравится Мастроянни?

– Он молодец. Но мы не очень-то с ним подружились. Я побаиваюсь шутить с ним. потому что все говорят, что он шуток не любит. Не то что Ванесса Редгрейв. Она и сама всегда шутит, и вообще не против того, чтобы поиграть. Я познакомился с ней на съемках фильма Беппе Чино «Болтовня льстеца». в котором играю больного туберкулезом мальчика. Я ношу любовные записки от Франко Неро к Лукреции Ланте делла Ровере: это двое больных, которые любят друг друга, но находятся в разных отделениях больницы. А Ванесса играет монашку. Только какая она монашка! В своей сутане она бегает, как заяц, а в футбол играет не хуже Марадоны!

– А как ты живешь?

– Хожу в школу, как все дети. И мне приходится учиться даже больше, чем другим, чтобы наверстать дни, проведенные на съемочной площадке. Учительница меня хвалит, говорит, что у меня хорошая память. Мне очень нравится арифметика. Я читаю много книжек из школьной библиотеки, мало смотрю телевизор. Играю в футбол с другими ребятами и со своими братьями. В Кьюза Склафани мне нравится, я бы не хотел переезжать в Рим из-за моей работы. А с другой стороны, из этого красивейшего места, где растет самая крупная в Сицилии вишня, молодежь уезжает. У них нет ничего впереди, и для моих братьев – Кармело и Джанпьеро – тоже было бы лучше оказаться в таком городе, как Рим. Но если даже я и уеду в Рим. я и там хочу остаться настоящим сицилийцем. Как Джузеппе.

– А что будет, если фильм Торнаторе все-таки получит Оскара? Ты превратишься в одного из тех вундеркиндов, которые в свои десять лет уже старики?

– Я останусь таким же. Мне уже и так предлагают много работы. Просто если дадут Оскара, у меня, может быть, будет больше предложений. Я так радуюсь, что могу помогать своей семье.

– А кто из актеров нравится тебе больше всего?

– Бениньи*. По крайней мере так было раньше. Пока я не узнал, что Ален Делон тоже родился 8 ноября. как я. Теперь я много о нем думаю. Хорошо было бы посмотреть его фильмы, знать, что он делает. Кто знает, может быть, когда я вырасту, то стану, как он.

– Ну уж на этот раз ты действительно загнул так загнул. Ален Делон – очень красивый мужчина, холодный, неприступный, вокруг него полным-полно шикарных женщин. А ты маленький сопляк и замухрышка.

– Слушай, ведьма, давай договоримся. Встретимся через двадцать лет, когда я стану «звездой» и меня будут любить все женщины в мире, а ты будешь старой и высохшей, как пергамент.

Антонелла АМЕНДОЛО, журнал «Оджи», перевод О. БОБРОВОЙ

_______

* Роберто Бениньи – популярный итальянский комедийный актер и режиссер.

«Экран» рад представить вам, дорогие читатели, нашего нового автора. Ольга Боброва, старший научный сотрудник ВНИИ киноискусства, будет регулярно отыскивать для вас в огромном море кинематографической прессы статьи, интервью, информацию, которые могут быть интересны многочисленным любителям кино

29