Общество мёртвых поэтов (1989): материалы
Адин Александр. На малом экране // Мы. – 1991, № 1. – С. 191-193.
НА МАЛОМ ЭКРАНЕ
Какой фильм стоит посмотреть в видеосалоне недалеко от дома? Сейчас их в нашей стране тысячи, и программы здесь разнообразные. Но все-таки, если у тебя в кармане денег только на один фильм, па какой же раскошелиться? В каждом номере мы будем рассказывать о сюжетах некоторых картин, появившихся на видеокассетах, и давать им свою оценку. Вы можете с ней и не согласиться, однако мы постараемся учесть интересы наших молодых читателей.
Боевики – это, пожалуй, самый излюбленный жанр молодежи. Да и, мягко говоря, сам с удовольствием смотрю такие фильмы, хотя к молодым относить себя уже не могу. Иногда хочется полюбоваться Жаном Клодом ван Дамме, его мастерством восточных единоборств. Но серьезно относиться к таким лентам не могу. Моим кумиром он уже стать не может, как и Сильвестр Сталлоне, Дольф Люндгрен, Арнольд Шварценеггер. Хотя одна роль последнего мне очень нравится – в «Близнецах» вместе с Денни де Вито.
Другое дело Мел Гибсон – актер, который превосходно справляется с любой ролью – в боевике, комедии, драме. Во многом успех второй части «Смертельного оружия» обязан именно ему, как, собственно, и первой части.
«Море любви» – эротический триллер, как его называют в Америке, пользовался большим зрительским спросом. После некоторого перерыва вновь на экране Аль Пачино («Крестный отец», «Лицо со шрамом») в роли полицейского детектива, разыскивающего маньяка-убийцу. В конце концов он находит преступника, но в ходе расследования влюбляется в подозреваемую. Если увидите название этого фильма в одном из отечественных видеосалонов, не забудьте спросить разрешения у родителей – в США на такие фильмы подростки допускаются только в сопровождении взрослых.
Фильмы с Майклом Дугласом («Роман с камнем», «Уолл-стрит») всегда привлекают внимание зрителей. В «Черном дожде» он отправляется в Токио, сопровождая
191
японского мафиози, пойманного им в Америке. Картина насыщена стрельбой, погонями, драками Герой Дугласа возвращается домой, сумев расправиться с преступниками на чужбине.
«Гарлемские ночи», по мнению звезды Голливуда Эдди Мерфи («48 часов», «Полицейский из Беверли-Хиллз»), не совсем удался. В этой картине любимое дитя Парамаунт Пикчерз Эдди дебютировал в роли режиссера, а впоследствии сказал, что больше никогда не будет совмещать две профессии актера и режиссера. Картина об удачно провернутой афере отца (Ричард Прайор) и его приемного сына (Мерфи) – владельцев игорного бизнеса очень смахивает на знаменитый фильм режиссера Джорджа Роя Хилпа «Афера» с Полом Ньюманом и Робертом Редфордом в главных ролях, но явно ему уступает.
Джеймс Белуши («Директор», «Красная жара») несколько переиграл в боевике-комедии «Собачья работа», что совершенно не коснулось великолепной немецкой овчарки по прозвищу Джери Ли. Полицейский, который трудно уживался со своими партнерами, в конце концов выбрал себе в напарники собаку. Тот, кто неравнодушен к овчаркам, да и вообще к домашним животным, будет в восторге.
«Смерти вопреки» – один из самых последних американских боевиков. Снят он безукоризненно, как и большинство голливудских фильмов, но меня, честно говоря, раздражают картины, где с самого начала безошибочно определяешь концовку. Лос-анджелесский полицейский в исполнении Стивена Сигала («Нико») следит за преступной бандой. Последние безошибочно определяют смельчака, врываются к нему в дом и убивают жену, ранив главного героя. Семь лет он находится в коматозном состоянии и наконец, очнувшись, отправляет всю банду в мир иной. Вот такой лихо закрученный сюжет.
Теперь немного о комедиях. «С пистолетом наголо» – картина, поставленная Джерри Цукером («Самолет», «Безжалостные люди»), осмеивает как полицейских, так и всех остальных, включая английскую королеву. Многим фильм может показаться странным: мы не совсем привыкли к такому специфическому юмору. И тем не менее, все, что происходит на экране, не может не вызвать смеха. Как и комедия Артура Хиллера «Ничего не вижу, ничего не слышу». Вновь на экране Ричард Прайор («Гарлемские ночи», «Миллионы Брюстера») и Джин Уайлдер («Женщина в красном», «Молодой Франкенштейн») вместе (этот тандем снялся в двух фильмах «Серебряная стрела» и «Сойти сума»). Один глухой, другой слепой. При них происходит убийство, Смешно, но уж слишком часто герои выражаются нецензурной бранью. «Общество мертвых поэтов» – единственный фильм в нашем списке, который получил высшую оценку. Сценарист Том Шульман был удостоен премии Американской киноакадемии – Оскара. В один из самых престижных колледжей США возвращается его бывший ученик в качестве преподавателя литературы. Несмотря на строгие правила школы, он учит ребят быть свободными. Читать то, что им нравится, заниматься тем, что они больше всего любят, и даже ходить раскованно, не обращая внимания на окружающих. Но в колледже происходит трагедия, и во всем обвиняют преподавателя литературы. Главная роль великолепно исполнена Робином Уильямсом («Доброе утро – Вьетнам»), также представленным на премию Оскара, однако не получившим престижный приз.
Александр АДИН
192
ЧЕРНЫЙ ДОЖДЬ (BLACK RAIN) ****
НИЧЕГО НЕ ВИЖУ, НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ (SEE NO EVIL, HEAR NO EVIL) ****
НАЗАД В БУДУЩЕЕ 2 (BACK ТО THE FUTURE 2) ****
ПОДЛИННЫЕ УЛИКИ (PHISICAL EVIDENCE) **
СМЕРТИ ВОПРЕКИ (HARD ТО KILL) ***
ГАРЛЕМСКИЕ НОЧИ (HARLEM NIGHTS) ***
С ПИСТОЛЕТОМ НАГОЛО (NAKED GUN) ****
КРАСНЫЙ СКОРПИОН (RED SCORPION) *
ОБЩЕСТВО МЕРТВЫХ ПОЭТОВ (DEAD POETS SOCIETY) *****
СМЕРТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ 2 (LETHAL WEAPON 2) ****
В скобках указаны названия фильмов в оригинале
193
Занусси Кшиштоф. Подарок для Европы // Экран. – 1992, № 06. – С. 7.
прямая речь
ПОДАРОК ДЛЯ ЕВРОПЫ
Кшиштоф ЗАНУССИ
Возвращаться в Европу? Этот вопрос я задаю как поляк. Об этом же меня могут спросить венгр, чех или словак. Честно говоря, нам не очень-то приятно, когда кто-то говорит о нашем возвращении, потому что мы считаем, что никогда Европу не покидали, однако трудно не заметить, что Европа нас покинула, и сегодня мы объединяемся с нею заново.
Для нас, среднеевропейцев, само слово «Европа» означает особую, своеобразную ценность. «Европа»,– говорим мы, когда видим что-то элегантное и опрятное, когда нас вежливо обслуживают, когда нам удается позвонить из уличного автомата, а водитель предупредительно тормозит, пропуская перед собой пешеходов. Для нас «Европа» – это противоположность «Азии», которая, как правило, ассоциируется с чем-то варварским, звериным.
И не стоит вдаваться в академическую семантику, чтобы заметить, что Азия – это также и духовность Индии, и утонченность Японии; в обиходном понимании народов Центральной Европы именно наш континент – колыбель любой культуры, любой цивилизации. Оказавшись отрезанными от остальной Европы, мы долгие годы чувствовали себя болезненно неполноценными. Чувствовали, что мы деградируем. И поэтому сегодня мы хотим вернуться туда, где видим наше место.
Но тут хочется задать чисто провокационный вопрос: «А стоит ли?» Ответ на него я постараюсь обосновать, рассуждая о той области искусства, которая мне близка,– о кинематографе.
Для поколения моих родителей понятие «фильм» означало «европейский фильм». После войны, и даже еще лет двадцать назад, ходили на итальянские, французские, порой на английские или испанские фильмы. Американский фильм был развлечением для служанки или шофера. Он, по определению, должен был заканчиваться хэппи-эндом, быть легкоперевариваемым и глупым. Ясное дело, встречались и исключения, но, как правило, с американской кинематографией ассоциировалась продукция второго сорта – ожидать оттуда изысканности, изящества, тонкой шутки или философии было бессмысленно. То, что сумели создать европейцы – от Марселя Карне, Рене Клера и неореалистов до Бунюэля, Бергмана, Феллини, Рене или «новой волны»,– было в своей массе несравнимо со стандартными американскими штампами.
Однако сегодня я с удивлением констатирую, что за последние двадцать лет ситуация полностью изменилась. Стремясь увидеть в кино что-то серьезное, я попадаю на фильмы типа «Общества умерших поэтов» Уайра (австралийца, но работающего в Голливуде), Европа же поставляет, как правило, претенциозное, брюзгливое искусство, наподобие фильмов Марко Феррери (недавно в Берлине была удостоена награды его картина о двух старушках, которые забирают искусственную челюсть у третьей старушки, прикованной к искусственному легкому). Подобные примеры множат Вертмюллер, Гринуэй, Мордавар. Даже такая звезда европейского кино, как Кшиштоф Кесьлевский, несет с собой печаль сомнения и только тень надежды.
Просматривая статистические данные европейского кино, я убеждаюсь, что оно терпит сокрушительное поражение. Во Франции, в Германии или в Италии, не говоря уже о Польше, американское кино занимает семьдесят и даже восемьдесят процентов репертуара. Интеллектуалы проклинают имперскую политику Америки в области культуры, после чего смотрят – по собственному выбору – американские телесериалы.
Будучи художником, я не могу отказать зрителям в праве свободного выбора. Можно строить юридические преграды, принудительно демонстрировать отечественные или европейские фильмы, но факт остается фактом – мы терпим поражение, потому что люди не хотят нас смотреть.
Когда трещит ветка, на которой я сижу, я должен серьезно задуматься, почему это происходит. И жаловаться на силу американских денег, силу, которая вырабатывает у зрителей определенные навыки, бессмысленно. Катастрофа, переживаемая европейским кино (а может, и шире – европейской культурой), – это факт, который следует назвать и описать для того, чтобы его устранить.
Моя собственная гипотеза сводится к тому, что в последнее десятилетие Европа переживает состояние духовного надлома, которое напоминает тяжелое похмелье. Былое упоение я связываю с последствиями молодежной революции 1968 года. После нее Европа погрузилась в несбыточные мечты о лучшем из возможных миров, сконструированном Марксом. Период этого очарования, а вернее упоения, был достаточно плодотворным, но он исчерпался, и сегодня мы ощущаем застой. Европа даже в области политики ни о чем не мечтает – хочет только сохранить статус-кво (взгляните, как она относится к тому, что происходит в бывшем СССР или в Югославии). Такое состояние духа не может не отразиться на искусстве. Я думаю, что поразительная мощь американского кино обусловлена верой в лучшее будущее и в тс, что самый лучший способ его достижения изобретен в Америке. И до какой-то степени вовсе не важно, является ли это объективной истиной – гораздо важнее, что миллионы людей верят, что это правда.
Мы размышляем: почему сегодня так трудно сделать «европейский» фильм? Продюсеры, как правило, отвечают, что у нас нет актеров, которые бы привлекли зрителей разных стран. Прошли те времена, когда Европа производила звезд, использовавшихся в Новом Свете (вспомним Грету Гарбо, Марлен Дитрих, Ингрид Бергман, Чарльза Бойера). Тип европейского героя девяностых годов никак не может родиться, потому что в нем нет тех черт, которые могут наэлектризовать толпы зрителей: веры, убежденности в своей правоте, надежды, что мир можно изменить к лучшему.
Так стоит ли мне, поляку, после всего сказанного возвращаться в Европу? Не лучше ли сразу позаботиться о билете в Штаты?
И все-таки все это чисто риторические вопросы. На самом деле выбора у нас нет. Европа – наша родина, в ней наша тождественность, и думаю, что мы верим в ее ценности сильнее, чем наши западные коллеги: мы ощущаем Европу как самоценность, и кто знает, не располагаем ли мы, благодаря этому, шансом принять живое участие в ее возрождении. И хотя считается, что это Запад дает нам большие шансы, на самом же деле, пожалуй, именно мы являемся шансом для Запада.
Говоря «мы», я имею в виду не только деятелей культуры. Художественное творчество – это часть гораздо большего целого, оно вырастает из состояния духа огромных человеческих масс. Центральная Европа «возвращается» в Европу или вновь «объединяется» с нею, и я вижу, что делается это с энтузиазмом и отчаянием, с упорством, беспощадностью и надеждой. Если толпы наших сезонных эмигрантов смогут создать угрозу западной части нашего континента, то, возможно, это будет самым большим нашим вкладом в дело обновления Европы. И пусть это звучит несколько двусмысленно, но для меня таким вкладом являются толпы польских и чешских торгашей, венгерских аферистов и даже советских рэкетиров – это они могут привнести в Европу то же самое, что десятилетиями привносили в Штаты иммигранты, – энергию, веру, надежду и жизнелюбие. Измученной Западной Европе необходим вызов. Кто знает, быть может, именно мы ей его и бросим?
Из выступления на открытии семинара «Небо без звезд», организованного Европейской Академией Кино.
Журнал «Кино» (Польша)
Перевел В. ФЕНЧЕНКО
Фото Ю. Федорова
7
Добавить комментарий