Основной инстинкт / Basic Instinct (1992)

Цыркун Нина. Шэрон Стоун как жертва мужского шовинизма // Видео-Асс Премьер. – 1992, № 7. – С. 2-4.

Шэрон Стоун как жертва мужского шовинизма

В прошлом году сенсацией Каннского фестиваля стало появление Мадонны, в нынешнем скандал разжег Пауль Верхувен с фильмом «Основной инстинкт», и одной из центральных персон в Канне оказалась Шэрон Стоун.

Верхувен, конечно, не случайно пригласил Шэрон в свою новую картину – она уже снималась у него в парс со Шварценеггером («Вспомнить все») и показала, на что способна. Способности оказались довольно ограниченного свойства. Выяснилось, что она не может сладить с изображением самых простых эмоций – ярости, например. О любви нечего и говорить. И с пластикой у неё неважно. Даже дерется она как-то неуклюже и по-женски некрасиво. А когда ей надо было поиграть ножичком, в безупречно смонтированной ленте появилась грубая вклейка с явно чужим кулачком. Но одно Лори (Шэрон Стоун) делала с профессиональным блеском – соблазняла своего мужа Дата, безупречно падая на спину и эффектно распахивая на груди рубашку. А поцелуи! Невозможно вообразить, чтобы так целовались на экране Кэтлин Тернер, Элизабет Макговерн или молодая Джейн Фонда в эпоху её скандальных появлений у Роже Вадима или раннего Годара. Это не поцелуи актрисы, но и не поцелуи порнозвезды; это поцелуи фотомодели – лишенные целомудренности и супружеской скуки, но и подлинной чувственности, словом, образцово-рекламные. Вполне возможно, что всего этого и добивался Верхувен: ведь Лори – не настоящая жена Дага, а шпионка, посланная следить за тем, как бы к нему не вернулась память, которую стерли из его сознания.

А между тем Шэрон доступна изумительная кошачья грация, которую она продемонстрировала в своем кинодебюте у Вуди Аллена в «Воспоминаниях о звездной пыли» (1980). Там она изображала некое мимолетное видение, мелькнувшее в окне встречной электрички и заставившее Бейтса (В. Аллен) отчаянно кинуться в конец вагона в попытке догнать это чудо. Девушка в окне, одетая и загримированная под Мэрилин Монро, с такими же, как у нее, белокурыми волосами, чисто ее жестом поцеловавшая стекло, оставив на нем след губной помады, отбывала в сторону, противоположную той, куда направлялся кинорежиссер Бейтс. Она обозначила мир старого Голливуда с его самым знаменитым секс-символом. В то время казалось, что к старому возврата больше нет и новых секс-бомб не предвидится: экран заполнили «девушки с соседней улицы» с их мальчишескими фигурами, веснушками и кривыми ногами. Конечно, Шарлотта Рэмплинг в тех же алленовских «Воспоминаниях», слов нет, очень хороша, но чересчур стерильна и заинтеллектуализированна, даже беспола, даром что ходит по экрану в одной комбинации и запросто болтает о сексе. Да, тон тогда задавали Джил Клейдерг, Ширли Дюваль, Сисси Спейсек, Салли Филд – отличные актрисы и, как на подбор, умнички. Но на районном конкурсе красоты они не прошли бы и в третий тур. И принцесса Лея из сериала «Звездных войн» никак не тянула на секс-бомбу. К тому же страна во главе с президентом Рейганом трудилась над моральным обликом нации, противостоявшей «империи зла». Словом, времена были довольно тусклые. На вторую ММ спросу не было никакого.

И Шэрон Стоун, с успехом снимавшаяся для журналов «Вог» и «Элль», шла в кинематографе как бы по периферии, играя героинь, которые ни у кого в памяти не оседали, в фильмах категории «А», но особого фурора не производивших: «Смертельное благословение», «Непримиримые разногласия», в «этих ужасных африканских лентах» (ее собственные слова) – «Копи царя Соломона», «Аллан Куотермейн и потерянный Город Золота», «Полицейская академия IV» («Гражданское патрулирование»), «Джексон-Мотор», «Над законом»…

Все это было кино, которое в былые времена называлось у нас

2

«фильмами мужского действия», а теперь, в эпоху массового овладения американской мовой зовется просто «экшнз». Как подсказывает термин, в центре этих картин стоит активно действующий герой – мужчина, а женщине отводится роль его подружки. В се амплуа входит выполнение строго функциональных задач: «тормозить» действие в минуту острой опасности, чтобы нагнетать напряженность; попадать в руки врагу, чтобы осложнить жизнь герою; громко визжать от страха и время от времени обнажать ту или иную часть тела. Характерно, что на эти роли берут, как правило, актрис безупречной внешности. Возможно, среди них попадаются и талантливые, но до их таланта никому дела нет: им положено радовать глаз, но не пленять его надолго – внимание зрителя должно быть приковано к мужчине-звезде. Поэтому – никаких индивидуальных особенностей, никаких, упаси Боже, неправильностей и характерных деталей, никаких отклонений от требований стандарта. (Вспомним, кстати, что кульминационный момент «Казановы» Феллини – обладание куклой-автоматом. Однако, это уже из другой оперы). «Экшнз» делают на героя, под героя, и нельзя, чтобы фильм у него «украли».

Впрочем, женщина призвана не только услаждать взор и оттенять своей глуповатостью, слабостью и никчемностью мужские доблести героя. Ее внешнее совершенство удовлетворит сознательному или бессознательному желанию мужчины иметь в своем распоряжении замечательное существо и демонстрировать собственное превосходство на таком прелестном материале. Это то, что феминистки называют «мужским шовинизмом». Шэрон очень точно уловила этот момент. «Кое-кто из мужчин, – говорит она, – видели во мне некоторую угрозу, чего я по молодости лет недопонимала. Но вот я достигла возраста, когда они стали смотреть на меня как на производительницу. Ага, говорят они себе, неплохо бы и мне воспользоваться этими замечательными генами. Моему потомству очень подошли бы такие длинные ноги, эти белокурые волосы и белые зубы. Как правило, эти мысли рождаются в головах темноволосых близоруких коротышек…» Она четко понимает свою роль сексуальной приманки и, ничуть не комплексуя по этому поводу, с цепкостью провинциалки старается продать имеющийся товар подороже, выжать максимум – и денег, и славы.

«Мужской шовинизм» держит в означенном амплуа множество хорошеньких актрис, и мир никогда не узнает, на что они способны. Их находят на конкурсах красоты, в ателье фотографов, в домах моды. Совмещение профессий помогает им обеспечивать приличное существование (их гонорары в кино не вызывают даже любопытства в прессе). Прорыв из этого фатального круга – вещь редкостная. Тем удивительнее, что Шэрон Стоун он удался. Потому что еще рассказывая о «Вспомнить все», немецкий журнал «Синема» называл ее старлеткой, а не прошло и двух лет, явившись в Канн с «Основным инстинктом», она обрела статус звезды. Итак, звезда родилась.

А между тем, когда к 1990 году у нее набрался с десяток ролей, а она все еще ходила в «девочках», ей уже шел тридцать третий годок… Но тот год стал поворотным в ее судьбе, непростительно задержавшейся на старте. Тогда вышел на экраны блокбастер «Вспомнить все», а «Плейбой» поместил на обложке ее фотографию, снабдив надписью: «Она задала жару в Голливуде». Интерес к ней подогрел и телесериал «Война и память», где она сыграла невестку героя, в роли которого выступил ветеран Голливуда герой-любовник Роберт Митчум.

Случай беспрецедентный – для фоторепортажа в журнале «Плейбой» Шэрон (кроме фото на обложку) снималась чисто умытой, прямо из-под душа, с мокрыми волосами и без всякой косметики. Как фотограф попросил, так и сделали. Ее привлекательность (нельзя не отметить ее густые темные вразлет брови и прозрачные светлые глаза, а также неимоверной длины ноги), ее сексапильность – в естественной свежести и непосредственности, которую она, конечно, специально культивирует, шокируя публику своим независимым поведением.

Правда, в случае с «Основным инстинктом» азарт увлек ее, пожалуй, чуть через край. Дело не в том, что она сыграла писательницу-романистку с лесбийскими наклонностями, убивающую стареющего любовника в момент оргазма, но в том,

3

что некоторые эпизоды сняты хоть и блистательно, но сверхоткровенно (в Лондоне фильм демонстрируется с купюрами), и Шэрон грозит опасность переквалифицироваться в порнозвезду, а это, вообще-то, навсегда, и, значит, карьере актрисы в большом кино придет конец, такой расклад, однако, вряд ли входит в ее планы, раз уж ее идеал – Кэтрин Хепберн. Верхувен слегка подставил Шэрон Стоун, и ей пришлось проявить немалую изворотливость в Калифорнии, изо всех сил пытаясь отбиться от упреков в безнравственности и ссылаясь на своеволие режиссера и превратности монтажа. Будем надеяться, что положение спасла рецензентка английского журнала «Скрин Интернешнл» Патриция Добсон, которая, во-первых, заявила, что Шэрон переиграла в этом фильме своего партнера Майкла Дугласа (взяла все-таки реванш за мужской шовинизм), а во-вторых, показала себя как настоящая «хичкоковская женщина» – холодная и бесстрастная, с неуловимым характером, делающая мужчин жертвами своих темных инстинктов. Таким образом, Шэрон оказалась возведенной на уровень даже не Кэтрин Хепберн, что считала пределом своих желаний, а актрис классом повыше – Ингрид Бергман, например. Время покажет, не завышен ли кредит. Скорее всего, да. Но все же молодец Верхувен: примерив «хичкоковское» амплуа двуликой женщины к Шэрон в партнерстве со Шварценеггером, он развил свой сюжет в «Основном инстинкте» и открыл новую звезду.

Будем надеяться также и на то, что Шэрон удалось поразить воображение «мужчины ее мечты» – Жерара Депардье, возглавлявшего в Канне фестивальное жюри. Несмотря на то, что она встречалась на съемочной площадке с такими американскими звездами, как Джеймс Кая, Мартин Шин, Брайан О’Нил, Ричард Чемберлен (не говоря о бесподобном Арни и Дугласе, сыне Дугласа), Шэрон признается: «Я обожаю этот тип неотесанного мужлана и была бы счастлива сниматься вместе с ним. И не только сниматься, а вообще заниматься чем угодно». Не оттого ли, что при всей неотесанности Депардье, как истинный француз, всегда дает себе труд замечать рядом с собой женщину, на что не всегда способны американские супермены? Ну что ж, Шэрон Стоун одолела уже столько крепостей (и фамилия у нее вполне подходящая, – от слова «камень») что вполне вероятно могла бы взять и эту.

Нина Цыркун

4