Подземка (1985): материалы

Телингатер Елена. Ламбер или Лэмберт? Знакомство 10 лет спустя // Видео-Асс Премьер. – 1993, № 12. – С. 23-25.

ЛАМБЕР ИЛИ ЛЭМБЕРТ? ЗНАКОМСТВО 10 ЛЕТ СПУСТЯ

Самая лаконичная характеристика творческой манеры Ламбера – формула трех «И»: интуитивность, интернационализм, инфантилизм.

Если бы в 1982 году начинающему французскому актеру по имени Кристоф Ламбер сказали, что через десять лет его приезд во Францию станет сенсацией, он наверняка воспринял бы это как шутку. Но факт остается фактом: в начале 1992 года ни одно французское издание не обошло вниманием приезд Ламбера в Париж. Пресса обсуждала мельчайшие детали, касающиеся съемок нового триллера «Макс и Джереми». Возвращение на родину блудного сына, семь лет назад уехавшего искать счастье за океаном, никого не оставило равнодушным. И если раньше актера спрашивали, почему он не играет в фильмах французских режиссеров, то теперь наоборот все жаждали узнать, почему он решил поработать во Франции. Но вместо трогательных признаний в любви к «родному пепелищу» и глубокомысленных размышлений о необходимости держаться корней, Ламбер просто отвечал, что ему понравился сценарий, персонаж и возможность сыграть в паре с Филиппом Нуаре, его большим другом. Похоже, это не кокетство, а чистая правда. Так или иначе, Кристоф Ламбер, международная суперзвезда, актер, работавший с итальянцем Марко Феррери, полькой Агнешкой Холланд, немцем Карлом Шенкелем, англичанином Хью Хадсоном, американцем Майклом Чимино, сейчас снимается в фильме своей малоизвестной соотечественницы Клер Девер.

Самая лаконичная характеристика отличительных черт творчества Ламбера может быть сведена к трем «И»: интуитивность, интернационализм, инфантилизм. «Я живу и действую инстинктивно, нерационально… ничего заранее не рассчитываю, иногда мне везет, иногда – нет», – говорит актер в интервью «Пари-Матч». – «Я не силен в композиции роли и играю инстинктивно. Мне важно, чтобы роль не противоречила моему характеру, чтобы я мог слиться с персонажем». (Из беседы с журналистом Фабрисом Пьеро.) Но это вовсе не означает, будто роли, сыгранные Ламбером, однообразны. Среди его героев – дитя джунглей Тарзан («Грейстоук: Легенда о Тарзане – повелителе обезьян») и интеллектуал-гроссмейстер («Ход конем»), благородный разбойник Сальваторе Джулиано («Сицилиец») и польский священник Ежи Попелушко, бросивший вызов агентам госбезопасности в период преследований сторонников «Солидарности» («Убить священника»), современный хиппи («Подземка») и непобедимый воин из клана «бессмертных» в «Горце». Но при всех хронологических, социальных, национальных различиях, героев Ламбера объединяет стремление принять вызов, желание и стремление вести рискованную игру с судьбой. Качества эти присущи и самому

26

Кристофу. «Я делаю то, что мне нравится, не загадывая на будущее.»; «Мой принцип – сейчас или никогда.»; «Риск – самый возбуждающий элемент в профессии актера». Даже на вопрос, кто из партнерш больше всего вскружил ему голову, Кристоф называет Катрин Денев, с которой сыграл в «Словах и музыке», «потому что она любит рисковать и идет до конца в своих желаниях». Жизнь как игра – будь то интеллектуальная игра в шахматы или мальчишеские игры «в Тарзана» – такое мироощущение подспудно живет в самых удачных ролях Ламбера.

Ребячество, сохранившееся в душе актера, часто делает его уязвимым для критики, но помогает оставаться кумиром подростков всего мира, охотно признающих в нем «своего человека». И хотя Кристоф однажды признался, что «с 12 лет ощущал себя совершенно взрослым человеком, желающим жить по-своему», его многочисленные высказывания в прессе свидетельствуют, что в душе он романтичный мальчишка, жаждущий приключений и путешествий, воспринимающий каждую роль как азартную игру с судьбой. «Я постоянно смотрю боевики и триллеры,» – признается Ламбер – «мечтаю в один прекрасный день сесть на корабль и отправиться на поиски сокровищ».

Путешествовать актер начал с детства. Он даже родился «за границей»: в Нью-Йорке в 1957 году. Отец его был в то время представителем Франции в ООН. В детстве Ламбер жил в Англии, Италии, Швейцарии – там, куда судьба забрасывала его семью. С детства будущий актер говорил на двух языках – французском и английском. Родители не особенно «давили» на мальчишку, но все-таки пытались наставить на «путь истинный», надеясь, что он станет ученым, как его мать (детский психолог), или дипломатом, как отец. Не желая с ними ссориться, Ламбер по окончании школы надел костюм клерка, поступив на работу в один из лондонских банков. Но вскоре он убеждается, что чиновника из него не выйдет. Юноша уезжает в Париж.

Его вступление на актерскую стезю было случайным. Трое друзей собирались поступать на актерское отделение Парижской консерватории. «За компанию» Ламбер тоже отправился на вступительные экзамены и… оказался единственным принятым. «Мне было ужасно неудобно перед друзьями – я даже раздумывал, не отказаться ли мне от учебы». Недолго проучившись, Кристоф бросает престижнейшее учебное заведение, сочтя это пустой тратой времени. «Они все там были такие интеллектуалы! – вспоминал он впоследствии. – Для них главным был анализ. Наши преподаватели подолгу рассуждали о том, сколько шагов нужно сделать, прежде чем произносить требуемую реплику. Я никак не мог этого понять: по мне, играть нужно так, как чувствуешь».

В 1979 году Кристоф Ламбер дебютирует в кино в эпизоде («Бар с телефоном»); в следующем году получает маленькую роль в фильме «Грязное дело» (в советском прокате – «Жертва коррупции»). Снявшись к 1983 году в нескольких фильмах актер обращает на себя внимание режиссеров, и продюсеров. Выразительная пластика, запоминающееся лицо, завораживающий пронзительный взгляд голубых глаз–это становится решающим при получении первой настоящей звездной роли. Английский режиссер Хью Хадсон, незадолго до этого прославившийся «Огненными колесницами», приступает к съемкам фильма «Грейстоук: Легенда о Тарзане – повелителе обезьян», и главного героя в нем играет Кристоф.

Во время съемок многие недоумевали как по поводу решения Хадсона снимать условно-приключенческую историю в реалистическом ключе, так и из-за выбора малоизвестного актера, которому предстояла

28

нелегкая задача сыграть драму чистого наивного человека, столкнувшегося с миром человеческих страстей. После премьеры сомнения отпали: молодой актер справился со своей задачей блестяще, продемонстрировав не только хорошую физическую подготовку и вызывающую сексуальность, но и незаурядный драматический талант, полное слияние с образом.

Огромный, ошеломляющий успех захватил Ламбера врасплох. «Я верю в свою звезду, верю, что кто-то наверху решил, что удача будет мне сопутствовать». Да и как не поверить в благосклонность судьбы, если один удачный фильм следует за другим – «Грейстоук» (1983), «Слова и музыка» (1984), «Подземка» (1985)… Последний фильм, кстати, пришел к нашему зрителю в рамках ретроспективы французского кино; он был показан в Москве, Ленинграде и других городах в конце 1987 года.

Люк Бессон, режиссер «Подземки», снял очаровательную ироничную притчу о судьбах героев современной киномифологии. Это и загадочный молодой человек, преследуемый полицией, и красивая взбалмошная девица, влюбившаяся в главного героя, и вечно недовольный ворчливый комиссар полиции, и мелкий воришка, оказавшийся крупным шантажистом, и продавец фиалок, становящийся в финале налетчиком, и прочие персонажи, кочующие из фильма в фильм Франции, США, Италии… Но Бессон озорно играет привычными стереотипами гангстерского кино, показывая нам персонажи киноконвейера с неожиданной стороны: героиня в сцене объяснения с мужем произносит то же, что говорили до нее сотни инженю, но при этом выражает свои мысли исключительно матерными словами; лихой полицейский в решающий момент начинает путать французские слова с английскими…

Кажется, еще чуть-чуть, и фильм окончательно американизируется. Но французское изящество берет вверх, и лента остается в памяти, как забавное саркастичное постмодернистское исследование современного криминального жанра.

Нельзя не заметить в сюжете «Подземки» вызывающего сходства с классическим фильмом «новой волны» – «На последнем дыхании» Годара, а в герое Ламбера – перекличку с Мишелем Пуаккаром в исполнении Бельмондо. Но прошедшие с тех пор 30 лет, вместившие в себя эпоху «детей-цветов», сдвинули акценты и существенно изменили тип героя. Если у Годара молодой человек оказывается вне закона потому, что крадет автомобили, то в «Подземке» полиция охотится за персонажем Ламбера из-за того, что он… взрывает сейфы. Но ничего оттуда не забирает. Просто ненавидит сейфы, и все. Этот небольшой «сдвиг по фазе» нормального во всех остальных отношениях человека не кажется натянутым. Странность поведения героя обусловлена иррациональностью окружающего его мира, символом которого становится метро. Герой Ламбера спускается туда в первой сцене фильма после головокружительной погони по улицам Парижа на фоне вступительных титров и не выходит из-под земли на протяжении всего сюжета. Подземка становится мрачным символом современной цивилизации замкнутых пространств, людских толп, постоянного суматошного движения сразу во всех направлениях, бессмысленных желаний и странных поступков. Герой Ламбера – плоть от плоти этого мира, в нем он неуязвим и всемогущ, здесь полиция неспособна его поймать, а ревнивый муж – убить…

Сам актер отнесся к съемкам «Подземки», просто как к забавному приключению («нам было всем по 25-26 лет и мы постоянно дурачились и разыгрывали друг друга»), а свой персонаж обзывал «гибридом Маленького Принца и Безумного Макса». Но восторгам французской публики не было пределов. Обаятельный и аморальный, странный и узнаваемый, герой «Подземки» стал одним из открытий года. Кристофа сравнивали с Депардье и Бельмондо, называли новой надеждой французского кино; киноакадемия наградила двадцативосьмилетнего актера высшим призом кинематографической Франции – премией «Сезар» за лучшую мужскую роль. Ламбер одновременно стал любимцем и интеллектуалов, усмотревших в его игре эстетические изыски, и кумиром миллионов простых зрителей, воспринявших «Подземку»

29

как забавную пародию на полицейский боевик.

Но следующий проект «надежда французского кино» осуществляет в США. Уже в статусе кинозвезды международного масштаба Кристоф Ламбер снимается в фильме «Горец» (1986) Рассела Мулкахи. Фантастическая сказка с размахом и изобретательностью рассказывает о борьбе со злом воинов из могущественного клана «бессмертных». Напарником Кристофа в фильме становится сам легендарный Шон Коннери, сыгравший роль духовного наставника, обучающего юного шотландского воина боевым искусствам и приобщающего его к тайнам «бессмертных»; Коннери как бы передает Ламберу эстафету ролей фантастических и мифических героев. Передает в надежные руки: бессмертный и всемогущий воин в исполнении Ламбера прежде всего абсолютно достоверен и убедителен. Актер с такой искренностью, с таким мальчишеским азартом играет роль, от него веет таким мощным почти животным магнетизмом, что неуязвимость и бессмертие героя не подвергаются и малейшему сомнению.

Режиссер Рассел Мулкахи предпринял довольно смелую (для коммерческого проекта) попытку сотворить в кинофантастике новый стиль–синтез шотландских народных баллад и мифологии американского кича 80-х годов XX века. Если раньше подобный рецепт использовали только в «фильмах ужасов», то Мэлкахи решил создать из этой «дьявольской смеси» героический эпос. Француз Кристоф Ламбер и англичанин Шон Коннери стили европейским ингредиентом в этом по-американски динамическом и зрелищном боевике, той «изюминкой», которая помогла «Горцу» выделиться на фоне других боевиков с фантастическим уклоном. И хотя в США фильм понравился далеко не всем, исполнитель главной роли пришелся американской публике по душе. Житель Нового Света немедленно переиначивают его имя на англоязычный манер – Кристофер Лэмберт – наперебой восторгаются атлетическим телосложением и сексуальным обаянием нового любимца. Но подлинной сенсацией фильм становится в Европе: хвалебные рецензии и полные залы встречают его во Франции, Италии, Англии. Правда, французы уже насторожены шумным успехом Ламбера на стороне, но никто во Франции не сомневается, что следующий фильм актер будет делать на родине. И даже его отъезд в Италию на съемки фильма «Я вас люблю» Марко Феррери еще не воспринимается как отступничество: Италия для соотечественников Ламбера до такой же степени «не заграница», как для нас – Украина или Беларусь.

Тема странных извращенных отношений между мужчиной и женщиной пронизывает все творчество Феррери. Фильм «Я вас люблю» стал в этом отношении кульминационным: его герой влюблен… в брелок для ключей. Брелок сделан в виде свистка с выгравированном на его поверхности портретом девушки. Если дунуть в свисток, он произносит «Я вас люблю». Герой часами любуется изображением девушки, разговаривает с ней, даже делает ей подарки…

Сначала Ламбер отказался от роли, так непохожей на все, что ему приходилось делать раньше, но потом, после долгой, обстоятельной беседы с Феррери согласился. В интервью со съемочной площадки актер уверял, что очень рад такой необычной роли, что ему легко работать с Феррери, что он с удовольствием осваивает непривычный для себя жанр. Но по выходе фильм встретил довольно сдержанный прием критики и полное равнодушие зрителей.

После неудачи итальянского вояжа Ламбер, очевидно, сильно разочаровался в европейском интеллектуальном кино. Свой следующий проект Кристоф снова осуществляет за океаном: его снова ждет героическая роль в супербоевике. С детской непосредственностью он заявляет интервьюерам, что отныне будет играть только в развлекательных фильмах.

Проект одновременно рискованный и интересный, «Сицилиец» становится одним из самых рекламируемых и дорогостоящих боевиков сезона. История реально существовавшего бандита Сальваторе Джулиана, бросившего вызов могущественным мафиози, однажды уже была рассказана на экране итальянским режиссером Франческо Рози в 1962 году. Теперь, 25 лет спустя, американец Майкл Чимино снимает новую версию старой истории, положив в основу роман Марио Пьюзо. Репортажи со съемочных площадок перемежаются с интервью, из коих следует, что создатели фильма намерены снять эпос, ничуть не уступающий самому «Крестному отцу». В дни премьеры фото Кристофа Ламбера появляется на обложках 70(!) иллюстрированных журналов. Наконец фильм выходит на экраны и с треском проваливается. Критики беспощадны к актеру, которого недавно превозносили до небес, кассовых сборов лента не делает и вскоре бесславно сходит с экранов. Некоторое время спустя на видео появляется новый, более полный вариант «Сицилийца», в который Чимино возвращает ряд сцен, изъятых при монтаже, но и этот «авторский» вариант мало что добавляет к чести его создателей. Фильм кажется надуманным и скучным – прежде всего потому, что вымучен и неубедителен его главный герой.

До «Сицилийца» Кристофу Ламберу никогда не приходилось играть героя с ярко выраженным национальным характером, слова, мысли и поступки которого были бы в первую очередь обусловлены его происхождением. Удача сопутствовала ему, даря интересные «космополитические» роли: дитя джунглей Тарзан, бессмертный путешественник

30

по странам и эпохам в «Горце», неприкаянный «человек ниоткуда» – хиппи в «Подземке». Несомненно, эта «вненациональность» была заложена в характере самого Ламбера, с детства привыкшего жить в разных странах. И если до сих пор это качество помогало ему, в случае с «Сицилийцем» именно врожденная космополитичность стала для актера ловушкой, непреодолимым препятствием. Несмотря на все ухищрения режиссера, оператора и гримера, невозможно поверить, что этот обаятельный голубоглазый парень – полуграмотный крестьянин из нищей послевоенной Сицилии. Ламбер тяжело переживал неудачу. «Мне исполнилось 30 лет, и год стал для меня переломным. Я почувствовал, что мне нужно остановиться, чтобы вновь обрести утраченное равновесие». Брак Кристофа с хорошенькой американской актрисой Дайаной Лейн («Коттон-клуб») становится недолгой сенсацией иллюстрированных журналов, но молодожены скрываются от репортеров в Мексику и о них постепенно забывают. Ламбер снова снимается в Америке, но судьба испытывает его: неудача следует за неудачей. Даже когда ему удается сыграть в интересном фильме – «Убить священника» Агнешки Холланд – его партнер Эд Харрис кажется значительно ярче и убедительнее.

Только в 1991 году удача вновь ему улыбается: на экраны выходит вторая серия «Горца», лихой, мастерски закрученный боевик, в котором актер вновь блистает на экране, поражая многочисленных врагов, к восторгу подростков во всех странах. В насквозь условном («мультяшном», по выражению Кристофа) мире приключенческой сказки актер снова чувствует себя, как рыба в воде, великолепно вписываясь в невероятные ситуации и коллизии. Энергия, излучаемая его героем, буквально взрывает экран, а магия «экранного присутствия» Ламбера такова, что его появление в кадре ощущается почти физически.

Вторая серия принесла продюсерам более 80 млн. долларов. Сразу же после ее выхода начались разговоры о съемках третьего фильма. Но Ламбер, наученный горьким опытом прошлых неудач, на сей раз осторожен: «Горец-3» будет снят только при наличии идеального «железобетонного» сценария. По словам Кристофа, возможно в нее войдут воспоминания героя о Шотландии. Не исключено, что Ламбер захочет сам финансировать проект. Ведь в одном из своих недавних фильмов «Ход конем» он выступил в качестве не только актера, но и продюсера. В этом напряженном детективе Ламбер играет шахматиста, подозреваемого в убийстве; герой вынужден вступить в опасную игру, чтобы снять с себя обвинение. Фильм получился захватывающим, а Кристоф доказал, что ему по плечу роли не только воинов, но и интеллектуалов.

Но кого бы он не играл, при всех взлетах и неудачах тридцатипятилетний Кристоф умудряется сохранить в душе детскую чистоту и непосредственность. Когда его спрашивают о хобби, говорит, что больше всего любит болтать по телефону. На вопрос, не изменила ли его характер семейная жизнь, отвечает, что женился, чтобы сделать приятное Дайане. По-детски восторженно отзывается о Филиппе Нуаре, своем партнере по съемочной площадке: «Мне нравится, что он не любуется собой во время игры». И ужасно был рад тому, что его новый герой, начинающий гангстер Джереми, похож на него характером: «Это как раз то, что мне хотелось бы сыграть: чистый, наивный человек, взрослый ребенок, углубленный в себя лунатик». Повзрослеет он когда-нибудь? В «Ходе конем» Кристоф впервые сыграл отца. Но на вопросы, скоро ли он станет отцом в реальной жизни, актер отвечает отрицательно: считает, что пока’ не совсем готов для семейной жизни. Да и видятся они с Дайаной нечасто; общаются в основном по телефону. Стоит ли торопить события? Его ребячество, для большинства – удивляющее, восхищающее, раздражающее других, для самого Кристофа всегда было спасительной отдушиной, выручавшей в трудный минуты. «Все актеры хотят забавляться. Жизнь смешна сама по себе. Конечно, существуют вещи печальные и мрачные, но всегда есть место для улыбки…»

Елена Телингатер

УМЕРЕТЬ СТОЯ И НА СОЛНЦЕ.

 (Блиц-интервью с Кристофом Ламбером)

Вопрос. Что по-вашему высшая степень мудрости?

Ламбер. Не пытаться жить настоящим днем.

В. Ваша мечта о счастье?

Л. Найти его.

В. Главная черта вашего характера?

Л. Импульсивность.

В. А главный недостаток?

Л. Я очень эгоистичен.

В. Качество, которое вы цените в мужчине?

Л. Инстинкт. Возможность плакать.

В. Какое качество вам дорого в женщине?

Л. Много иметь, не выставляя это напоказ.

В. К какому недостатку вы наиболее снисходительны?

Л. Ко лжи.

В. Какой природный дар хотели бы иметь?

Л. Ясновидение.

В. Кем бы хотели бы быть?

Л. Гангстером.

В. Ваши любимые герой и героиня из фильмов или литературы?

Л. Маленький принц, Тантэн, Чудовище из «Красавицы и Чудовища», инспектор Гарри, Мэд Макс.

В. А в реальной жизни?

Л. Сестра Тереза, Энштейн, Ганди, Наполеон, Бог.

В. Кого из режиссеров предпочитаете?

Л. Хадсона, Бессона, Поллака, Формана, Кубрика, Бурмэна.

В. Кто ваши любимые актер и актриса?

Л. Депардье, Денев, Аджани, Богарт, Гарбо, Вивьен Лейч, Бардо, Иствуд, Николсон, Ширли Мак Лейн, Шон Коннери и др.

В. Что вы больше всего ненавидите?

Л. Глупость, дешевые поступки, презрение и неуважение к другому.

В. Как бы хотели умереть?

Л. Стоя и на солнце.

(из журнала PREMIERE)

31

Пирус М. Новый Тарзан // Ровесник. – 1990, № 9. – С. 29-30.

НОВЫЙ ТАРЗАН

Кристофер Лэмберт известен среди наших мальчишек как «новый Тарзан – да, он тот самый герой англо-американского фильма «Грейсток. Легенда о Тарзане, предводителе обезьян», снятого режиссером Хью Хадсаном по знаменитой серии романов Эдгара Берроуза. А еще он – Горец в одноименном фильме, где его партнерами были знаменитые Шон Коннери и Роксан на Харт. И в «Тарзане», и в «Горце» ему приходилось вдоволь демонстрировать всю мощь своих хорошо тренированных мышц, мало чем уступающих шварцнеггеровским, потому так и зачаровал он мальчишечьи сердца.

Крисом Лэмбертом его зовут в Голливуде, куда он уехал несколько лет назад. А дома, во Франции, его звали Кристоф Ламбер, а если уж совсем правильно, то Ламбер Ламбо, ибо таково его настоящее имя. И берущие у него интервью французские журналисты непременно осведомляются: почему это вы уехали из Франции! (Оказывается, французы тоже ревниво относятся к соотечественникам, работающим за рубежом.) На что Ламбер неизменно отвечает, что профессиональный актер ничем не отличается от профессионального спортсмена: никто ведь не упрекает, например, французских теннисистов, играющих в других странах!

Вообще-то «зарубежная жизнь» началась для него рано: с самого рождения. Он родился в Нью-Йорке в 1957 году – его отец был послом Франции в Организации Объединенных Наций. Жил с родителями а Швейцарии, Лондоне и Риме. Родители, пытавшиеся сделать из него крепкого правительственного чиновника, даже устроили его на работу в один из лондонских банков, и Ламбер, не желая ссор, надел костюм клерка. «Но я уже с двенадцати лет ощущал себя совершенно взрослым человеком, желавшим жить по-своему, – вспоминает он. – И, как ни странно, родители это поняли».

Вернувшись в Париж, он вместе с тремя друзьями – просто так, потому что они собирались туда поступать, – отправился на вступительные экзамены нв актерское отделение Парижской консерватории. Из четверых приняли его одного. «Я хотел сначала забрать документы – мне было неудобно перед приятелями».

Он сравнительно рано начал сниматься – сначала но французских полицейских боевиках («Бар с телефоном», 1980 год, режиссер Клод Барру, «Грязная работа», 1961 год, режиссер Ален Бонно): мужественный молодой парень с пронзительным взглядом глубоко посаженных голубых глаз идеально подходил для такого рода фильмов. Режиссеры видели в нем «второго Бельмондо».

Но мировую известность принес ему «Тарзан» – этот фильм выгодно отличается от предыдущих киноверсий легенды (да, пожалуй, и от самого романа тоже) глубиной и драматизмом. Тарзан Ламбера – не просто лихо скачущий по ветвям атлет, а человек, поставленный перед сложным и трагическим выбором между жестоким, но естественным миром джунглей, и таким прекрасным, зовущим, но не менее жестоким миром людей.

За этой работой последовали съемки во Франции – с Катрин Денев в картине «Слова и музыка» и с Изабель Аджани в фильме «Подземка» (см. «Ровесник» № 8 за этот год). В этом фильме – полукомедии, полутрагедии – с невероятным, но вполне лежащим в русле всего повествования концом – Ламбер играет «оторвавшегося» от общества человека, чье прошлое неведомо, а будущее столь же неясно. Уход в «подземку», в жизнь парижского метро – это нам провал во времени и в пространстве, прыжок в свободу. Мы предполагаем, что там, «наверху», у героя все было прекрасно, ибо появляется он я подземном мире в смокинге, явно с какого-то светского раута. Но здесь, под землей, он наконец на месте, он свободен, и даже пуля его не берет…

После этого он во Франции уже не снимался. Сыграл в фильме Майкла Чимино (специализирующегося на гангстерских фильмах) в роли сицилийца Сальваторе Джулиано. Герой его – натура сложная, противоречивая. Стремясь принести народу счастье, он приносит людям лишь кровь и беды. Развязанный им террор вызывает ответную волну, захлестнувшую самого Джулиано.

Стремление к правде, к справедливости движет и Джулиано, и Расселом Нэшем, героем «Горца», и Грейстоком-Тарзаном. Это, пожалуй, основная линия Ламбера в кино.

Сейчас он снялся во второй серии «Горца». А дальше? В одном из интервью Кристоф Ламбер сказал, что его мечта – работа с умственно отсталыми детьми. Его мать уже в зрелом возрасте закончила факультет психологии, чтобы заниматься с такими ребятами. «Отцу не удалось сделать из меня дипломата, в вот то, чем занимается мать, – это дело. И прекрасное дело. Я знаю, как она переживает за каждого своего подопечного и какую любовь встречает в них. Это – настоящая профессия».

М. Пирус

29

Трофименков М. Франция // Видео-Асс Фаворит. – 1993, № 04. – С. 31-33.

ФРАНЦИЯ

Жан-Люк Годар, Эрик Ромер, Жак Риветт, Луи Малль, Аньес Варда. Чуть помоложе Андре Тешине, Морис Пиала, Бертран Блие – вот она, живая история современного французского кино. К этим славным именам с полным правом можно прибавить сегодня и другие – молодых режиссеров, популярных не только у себя на родине, не только среди критиков-сверстников, но и проникших в Россию благодаря фестивалям, неделям французского кино, а теперь – и видеокассетам.

Во французском кино не существует «новой «новой» волны», но молодых режиссеров достаточно. Условно их можно объединить в несколько мини-групп. Здесь мы расскажем о двух таких группах.

Первая – режиссеры, пришедшие в кино со страниц модных журналов, авторы популярных комиксов. Эти режиссеры были близки к французскому панк-движению. Воспринимали мир с отвращением в духе панковского лозунга «никакого будущего», грезили о грядущей всемирной катастрофе, неважно, ядерной или экологической. Они создали собственную среду, которую и перенесли на экран: мир после «катастрофы», бункеры, руины и свалки, населенные монстрами и мутантами.

Рисовальщик Энки Билаль дебютировал первым из них в 1989 году фильмом «Бункер отеля «Палас». Фильм словно предсказывал наступивший через несколько месяцев крах гротескного режима Чаушеску, причем предсказывал его во вполне подходящей манере: гротескной, панковской. В пресловутом бункере пытались скрыться от гнева взбунтовавшихся улиц загримированные под зомби сильные мира сего некоей восточноевропейской страны. Президент (Жан-Луи Трентиньян) оказывался в конечном счете не человеком, а чем-то вроде разладившегося робота. Обманом проникшая в бункер Кароль Буке играла террористку, которой революционное подполье доверило казнить Президента.

По странному совпадению, почти за десять лет до этого фильма, в бункере разворачивалось действие и короткометражного дебюта Жан-Пьера Жене и Марка Каро «Бункер последнего шквала», где обреченная номенклатура Судного Дня, в отличие от персонажей Билаля, голодала и тянула жребий, кому быть съеденным в первую очередь. Полнометражный же дебют Жене и Каро «Деликатессен» (именно так, с немецким акцентом) (1991) сверкал всеми оттенками черного юмора. Эта романтическая история разворачивалась в многоквартирном кривобоком доме, населенном персонажами с перекошенными, уродливыми ли-

31

цами-масками, огромными головами, распухшими носами. И заботы у них были странные: двое обитателей дома, например, круглыми днями мастерили маленькие мычащие коробочки. Почтальон и мясник обменивались крепкими ежеутренними рукопожатиями. Завязывался трогательный роман между новым жильцом и близорукой дочкой мясника. Ретроэстетика акцентировалась попадающим в кадр объявлением о розыске террористов в духе объявлений, которые расклеивали в годы Сопротивления нацисты. Однако в фильме ловят не партизан, а людей-лягушек, племя «троглодитов», обитающих в канализации. Дело в том, что в мире после катастрофы исчезли основные продукты питания и расцветает каннибализм. Новый жилец – кандидат на разделку под ножом каннибальского пахана, мясника. Близорукая девушка пытается спасти жениха, вегетарианцы-«троглодиты» приходят на помощь, и страшная гибель настигает самого мясника.

Впрочем, «хэппи-энд» в фильме Жене и Каро также ироничен и пессимистичен, как и все остальное. А сам фильм имеет отношение к анилиновой графике комиксов больше, чем к киноискусству.

Вторая группа режиссеров мифологизирует новую городскую реальность ушедшего десятилетия. Расписанные граффити, скучающие, но чреватые взрывом пригороды, пропитанные запахом гашиша подземные переходы метро, опустошенные третьей волной научно-технической революции фабричные помещения оказались идеальной декорацией для их фильмов. А идеальными героями стали задыхающиеся от желания девушки и непрерывно острящие африканцы, музыканты, воры из больших магазинов, симпатичные «зонар» (так, от слова «зона» называют во Франции новую генерацию бродяг) и торговцы травкой, драчуны-хиппи, не, расстающиеся с пистолетом женщины, потерявшиеся в Париже провинциалы и незаконные эмигранты, скваттеры и наркоманы. Их, этих героев, тоже хочется назвать мутантами: они лишены родственных связей, появляются, неизвестно откуда и вымещают любовную лихорадку в танце, затяжных прыжках с парашютом или нырянии на недосягаемую глубину. Постмодернистский музыкальный коктейль, ритм видеоклипов, стилистика рекламных плакатов – в таком обрамлении видят молодые режиссеры современность.

В первую очередь в этой группе следует назвать Жан-Жака Бенекса. Его фильм «Дива» в изуродованном и обесцвеченном виде побывал в советском прокате. О Бенексе говорят как о «новом Лелюше, лишенном легкости Лелюша». В 1983 году на экраны вышел его фильм «Луна в канаве», история докера (Жерар Депардье), охваченного шизофреническим желанием найти насильника и убийцу своей сестры. В 1986 году в фильме «37,2 градуса по утрам» (в американском прокате – «Бетти Блю») Бенекс открыл удивительную и во многом символическую актерскую пару Жан-Юг Англад – Беатрис Далль и совместил возвышенный романтизм с откровенностью сексуальных сцен. Актерская игра уравновесила сценарные просчеты и история начинающего писателя Зорга и его подруги Бетти, в конце концов сошедшей с ума без видимых причин и погибшей от руки переодетого женщиной возлюбленного, растрогала до слез молодую Францию. Фильмы Бенекса «Розалин и львы» (1989) и «ИП 5» (1992) не примечательны ничем, кроме того, что на съемках последнего из них скончался Ив Монтан.

Люк Бессон, в отличие от Бенекса, дитя рекламных клипов, модных короткометражек, поклонник яркого, но лишенного кинематографической глубины изображения, оглушительных эффектов. Свой индивидуальный стиль Бессон нашел в фильме «Подземка» (1985), снятом в рок-ритме, на одном дыхании, разыгранном уникальным актерским ансамблем, в котором солировали Кристоф Ламбер и Изабель Аджани. Фред (Ламбер), одетый в смокинг, но гордо несущий стоящие дыбом белые волосы, скрывался в парижском метро от преследователей, брошенных по его следам владельцем похищенных им деловых документов. Но, в духе нового романтизма он не преследует никаких корыстных целей, а стремится только собрать собственную рок-группу и познакомиться с Элен (Аджани), женой владельца документов. Между ними завязывается странный роман, в результате которого Элен взбивает на голове панковскую прическу «ирокез» и присоединяется к Фреду в

32

метро. Между тем Фред обнаруживает, что мертвое ночное метро населено десятками живописных изгоев, по ночам в каптерках и бункерах кипит «светская жизнь»: по кругу ходят сигареты с марихуаной, и полиция неизменно оказывается в дураках. Концерт успешно проходит на платформе метро, но пуля «гориллы» в последнюю минуту настигает Фреда, который даже поверженный на землю, продолжает напевать рок-н-ролл.

Следующему фильму Бессона «Никита» (1990) предпослан пролог, снятый в мрачном, грязном, неоновом свете: банда опустившихся «зонар» идет грабить аптеку. Ограбление обернулось бойней (Бессон снял, пожалуй, лучшую перестрелку современного французского кино), из которой вышла живой только девушка по имени Никита (Анн Парийо), утратившая способность к человеческой коммуникации наркоманка. Приговоренную к смерти за убийство полицейского, ее не казнили, а заставили проходить обучение в странной школе сотрудников спецслужб под руководством платонически влюбленного в нее офицера французского КГБ. Окончание учебы совпало с ее днем рождения, но приглашение в ресторан обернулось новым кошмаром. Никита получила в подарок пистолет и задание уничтожить ужинающих за соседним столиком японцев. Выдержав этот экзамен, Никита была выпущена в большой мир, немедленно влюбилась в героя постмодернистского кинематографа Жан-Юга Англада, но овладевшая ее волей государственная машина время от времени призывала ее к совершению загадочных и для зрителя и для нее самой, но кровавых подвигов. После серии кошмарных эпизодов (в одном из которых посла абстрактной коммунистической страны растворили живьем в ванне с кислотой) Никита исчезла, устав от насилия, а двое влюбленных в нее мужчин остались коротать вечера за стаканом вина. В отличие от Бенекса, Бессон сохраняет до сих пор и рок-энергию, и сентиментальность, и жесткость, оставаясь, очевидно, самым модным французским режиссером.

И наконец, Лео Каракс, третий из джентльменского набора необарочного кинематографа, в 23 года ставший открытием, может быть, самым ярким во французском кино. Его фильмы – «The boy meets girl» («Парень встречает девушку», 1983), «Дурная кровь» (1986), «Любовники с Понт Неф» (1991) – словно эпизоды трагической исповеди поколения. Его фильмы – всегда история встречи, история двоих. Остальные персонажи вынесены на поля истории, они только оттеняют и комментируют нескончаемые блуждания героев. А герои всегда остаются на волосок друг от друга, не позволяя возвышенной и безнадежной истории любви опуститься до банального молодежного романа. Например, «Дурная кровь» была стилизована под фантастическую криминальную историю. Старые и усталые гангстеры охотились, стараясь опередить банду загадочной американки, за лекарством от нового вируса, убивающего тех, кто занимается любовью без любви (прозрачный и один из первых во французском кино намек на СПИД). Им помогал в этом юный фокусник, почти что волшебник, сын их покойного «коллеги» (Дени Лаван). Естественно, он влюблялся в свою ровесницу, подругу старого бандита. Естественно, их любовь оставалась на уровне романтической сказки, и единственный, символический любовный акт происходил, когда герои совершали тренировочной затяжной прыжок с парашютом. Естественно, все кончалось смертью героя. Своего «двойника» и культового актера Дени Лавана Каракс нашел уже на съемках первого фильма. А вот встреча с Жюльетт Бинош, «звездой» («Невыносимая легкость бытия” Ф. Кауфмана), ставшей подругой режиссера, произошла лишь во втором.

Каракс известен трудным характером, его последний фильм «Любовники с Понт Неф» разорил четырех продюсеров, но так и не достиг уровня шедевра, на который позволяли надеяться муки, в которых рождался фильм. И дело не в несчастных продюсерах и не в том, что Каракс изуродовал изысканную Жюльетт Бинош, заклеив ей глаз грязным пластырем и обрядив в грязное тряпье бродяжки. Произошло что-то странное: фильм повторяет любимый круг тем и образов Каракса, но слишком тяжело, слишком красиво, слишком сладко и увенчано невозможным в мире Каракса «хэппи эндом». Слишком красиво горят на стенах подземного перехода подожженные героем объявления о розыске пропавшей девушки, слишком красиво превращаются в финале утонувшие, но поднявшиеся со дна Сены любовники в виде скульптурного изваяния на носу рыбацкой лодки.

Перечисленные в этом тексте имена – лишь малая часть перспективных дебютантов французского кино последних лет. И мы советуем поискать их картины на видеорынках Москвы и Санкт-Петербурга, где они иногда встречаются и где изысканные видеолюбители уже имели возможность их высоко оценить.

М.ТРОФИМЕНКОВ

(Санкт-Петербург)

33