Повар, вор, его жена и её любовник / The Cook, the Thief, His Wife & Her Lover / Le cuisinier, le voleur, sa femme et son amant (1989)
ФИГУРА
Питер Гринуэй: ИСКУССТВО ДОЛЖНО ТЕРЕБИТЬ ДУШИ
БЕСЕДЫ С ПУБЛИКОЙ НА ВАРШАВСКОМ КИНОФЕСТИВАЛЕ
«Я могу говорить обо всех 47 своих фильмах с равным обожанием!»
Я рад показать свои ранние фильмы, сделанные еще до «Контракта рисовальщика», новым зрителям. Я делал их, находясь как бы в личном эстетическом вакууме, даже не рассчитывая на то, что когда-нибудь столько людей будут иметь возможность их, увидеть.
…Длинное, в некоторых местах даже утомительное «Падение» («The Falls»), во многом было построено как энциклопедия, своего рода словарь. Недавно мне предоставилась хорошая возможность сделать римейк этого фильма, — уже в условиях высокотехнического искусства видео и современного телевидения, – и я счел это целесообразным. Сейчас я начал поиски подходящей натуры для всей той информации, которая существовала в первоначальном варианте фильма. И побывав впервые в Варшаве, я сразу же принял решение вернуться туда и снять некоторые новые биографии в этом римейке. Вряд ли я могу назвать какой-либо из своих фильмов «самым значительным», каждый из них был своеобразной новой точкой отсчета. Возможно, одним их самых сложных и претенциозных моих фильмов является «Зет два ноля», который, как я считаю, во многих отношениях переполнен флиртом, но именно из-за его раздутой амбициозности мне импонирует. «Контракт рисовальщика» стал первым фильмом, благодаря которому меня узнал небольшой, весьма скромный круг зрителей. Невероятно волнующим для меня было включение «Контракта рисовальщика» в фестивальную программу. Я был очень доволен, когда для фильма «Повар, Вор, жена и ее любовник» открылся огромный американский рынок. Что касается ранних фильмов, некоторые из них заново сделаны, (люди находили их весьма затянутыми), но мне, как создателю, невероятно интересно, сколько новых ангелов прилетят на кончик твоего пера, – этакая экстремистская, минималистская теология, если хотите. Я могу сидеть здесь и говорить о всех моих 47 фильмах с равным обожанием. Возможно, «Четыре американских композитора» сейчас для меня наиболее важен, ведь он – следующий, хотя большинство работ над ним закончено…
«Моя жизнь связана с медиумом в высшей степени публичным, именно поэтому моя прическа, мой титул, слова, произносимые мною – все является политическим актом. И моя страна – Англия – глубоко убеждена в обязательной политичности кино. Британское кино анекдотически похоже на британскую политическую сцену в свете натурализма или реализма. Я не принадлежу к этому клану кинематографистов. Уверен, что кино может преследовать более интересные цели.
Ведь большинство политических фильмов недолговечны и в большей или меньшей степени скучны. Однако некий налет политичности присутствует и в моем фильме «Повар, Вор, жена…» – своеобразная критика фракционного правительства и обывательщины, которой напрочь пропитана вся английская культура последние 12 лет. Однако свою главную цель – сделать фильм о человеческой жадности – я не запихивал в тесные рамки ассоциаций с британской политикой, я старался как можно объективнее высказаться об этом универсальном отношении к
45
деньгам и власти. Но на самом деле фильм также и о символизме фруктов, о действии как действии, об историческом периоде и исторической культуре…
Конечно, мои зрители очень неоднозначно относятся к моим фильмам. Я наблюдал, как на сеансах «Повара» примерно треть зрителей покидает зал, едва ли досмотрев до половины. Часто я над этим задумываюсь и, поверьте, мне в равной степени интересны и те люди, которые ушли, и те, кто остался. Жаркие споры разгорались в холлах кинотеатров и на улицах – именно этого я и добивался. Известны случаи, когда молодые пары расставались из-за непримиримых разногласий по поводу моего фильма, а мужья и жены не разговаривали друг с другом по три дня, а то и больше. Этот фильм необычайно противоречив. Вот, как мне кажется, пример удачной провокации, который, я надеюсь, не слишком отразился на моем творчестве. Быть намеренно провоцирующим, и добиться этого с помощью медиума искусства – само по себе важное достижение. Я считаю, что Искусство должно теребить души, должно идти в новые области, должно раздражать. Поэтому я ни о чем не жалею и мне не за что извиняться и нечего объяснять. Я закономерно горжусь тем, что мои фильмы вновь и вновь выходят на экран, что их жизнь не закончилась на 18-м месяце их производства. И люди приходят их смотреть.
Я пытаюсь убедить зрителей иронично относиться к моим фильмам, ведь в них есть множество намеков и наметок именно ироничного отношения к знанию, культуре, к искусству. Возможно, вы думаете, что в моих фильмах много грубой энергии и потенциала общения, которые понятны обеим сторонам? Я уже понял из разговора, что великое множество зрителей, ежегодно смотрящих мои фильмы, очень лично, очень внутренне заинтригованы всеми используемыми «панами» (стилистический прием – обыгрывание двух или более разных значений одного и того же слова) загадками, двусмысленностями, столь открытыми для интерпретаций, я твердо знаю, что многие из этих людей интересуются языком кино, развитием грамматики и синтаксиса кино. Интересен ли вам мир, постороннего человека, в который ворвался я?
* * *
К «Книгам Просперо» в Великобритании, особенно в среде Шекспироведов, отнеслись не то чтобы с предвзятостью, но с сильным чувством неодобрения: многие считали, что я перелагаю всемирно признанный классический текст на чересчур современный язык. Многие опасались, не окажется ли слишком много царапин на жемчужине мировой литературы. На самом деле я больше опасался финансовых проблем, связанных с фильмом. Однако положительная реакция в Америке, где его смотрели в основном молодые люди, очень немного знавшие о Шекспире вообще и о его «Буре» в частности, меня успокоила. Особенно положительные отзывы о языке фильма. Потому что люди поняли, как работает язык. Я думаю, нам всем придется развеять миф о том, что новый язык обязательно банален и дешев, избавить людей от этого культурного снобизма, освоить новый язык и использовать его.
«Контракт рисовальщика» имел фантастический для нас финансовый успех. Он заинтересовал великое множество людей и принес нам немалый доход, должен особо подчеркнуть: именно фильм, а не я, поскольку в этом случае хорошо сработала дистрибуторская система. Большинство денег он получил во Франции.
«Повар, вор, жена…» заработал крупные суммы для арт-кино в Америке.
«Зет два ноля» хоть и за 7 лет, но уже полностью окупился.
«Книги Просперо» были заранее проданы в 50–60 стран мира, — неплохие шансы на финансовый успех! Правда, я подозреваю, что прибыль он принесет нескоро. Мой продюсер К.К. устроил некую программу целенаправленного показа, которая весьма редка в Европе. Однажды почти случайно я открыл, что мы делаем фильмы по схеме АБ-АБ, т.е. более коммерческий фильм
46
следует за более экспериментаторским. «Книги Просперо» по природе своей более экспериментаторский, так что, по всей видимости, следующий фильм будет более коммерческий. Поскольку бюджет наших фильмов очень небольшой (одна тридцатая от среднего бюджета для фильма) мы теперь больше уверены в себе: еще долго наша аудитория будет достаточной, чтобы позволить нам окупаться. Именно на зрителей я рассчитываю больше всего. Я не богат, но работа мне доставляет самое полное удовлетворение.
Игорь ГУСЬКОВ, Варшава–Москва
47
Добавить комментарий