Путешественник / Homo Faber (1991)

Кудрявцев Сергей. Интерфест для «Хомо Фабера» // Видео-Асс Премьер. – 1992, № 8. – С. 18-19.

Видеоманы всех мастей все-таки предпочитают наслаждаться фильмами – в подавляющем числе американскими – в удобных домашних условиях. Но остаются отдельные упорные, явно консервативные киноманы, которые жаждут смотреть кино (пусть среди невоспитанной толпы, по шесть картин в день, подчас с плохим переводом, способным испортить впечатление) непременно в залах. А кроме того, находятся соотечественники («товарищи» уже не в моде!), которые умопомрачительно тоскуют по интеллектуальному, культурному, высокохудожественному, порой – откровенно занудному кинематографу.

«Интерфест-92», или так называемый Фестиваль Фестивалей, как раз был призван утолить ненасытный голод подобных отщепенцев от славного братства истинных любителей «забойного» видео. Конечно, московские киноклубовцы и просто неорганизованные зрители в последнее время вряд ли могут пожаловаться на бедность ассортимента кинопрограмм, демонстрирующихся в столице. Скорее, впору негодовать на эпоху гласности и свободы за то, что теперь трудно уследить за всем происходящим в мире кино, когда даже фестивали плавно переходят один в другой. Тем не менее остаются «белые пятна» в мировом кинопроцессе, неведомые нашим поклонникам десятой музы. Но «Интерфест-92», к сожалению, не удовлетворил ожиданий многих, не дал даже сравнительно репрезентативной картины кинематографа Европы за минувшие два года (Бог уж с ними, заокеанскими кинобизнесменами, все еще бойкотирующими бывший СССР из-за распространенного в нем видеопиратства в государственном масштабе!), а всего лишь позволил познакомиться с некоторыми произведениями, часто не выше среднего уровня, среди которых лучшие ленты заслуживали не более четырех с половиной баллов с натяжкой по шестибалльной системе. Но и на том спасибо! Фестиваль хотя бы состоялся, «добрел» до конца – в нынешних условиях и это кажется чудом!

На первое место по результатам анкетирования во Дворце молодежи, где обосновались именно киноклубники из разных городов, вышел фильм немецкого режиссера Фолькера Шлёндорфа «Хомо Фабер» (по известному одноименному роману швейцарского писателя Макса Фриша), который был показан в дублированной на немецкий язык версии; в оригинале он был снят на английском и имел название «Странник». Несколько рациональный, бесстрастный, суховатый стиль повествования, вообще присущий этому режиссеру, ближе к финалу сменялся на излишне мелодраматичный, пикантно-сенсационный (намек на инцест, увы, воспринят как аксиома, а не гипотеза Фриша). Традиционизм авторитетной режиссуры вкупе с апелляцией к зрительским переживаниям взял верх над художественными и философскими поисками, оставшимися на уровне претензий.

Успех лент «Сирано де Бержерак» Жана-Поля Рапно с Жераром Депардье в главной роли (несмотря на растерянность переводчицы, не ожидавшей лукавого перемонтажа длинных стихотворных монологов Ростана) и «Тысяча крупинок золота» независимой американки Нэнси Келли (поразительно, но в зале к концу просмотра осталось не больше сотни зрителей: они, видимо, и признали немудреную картину подлинным

18

шедевром) – свидетельствует о той же тенденции: предпочтительности отнюдь не новаторского по форме и содержанию, желательно трогательного, по-человечески привлекательного, довольно простого и ясного кино. Если бы «Похититель детей» (зачем-то названный «Украденные дети») итальянца Джанни Амелио и французский фильм «Мадо, до востребования» нашего Александра Адабашьяна не были показаны после официального закрытии фестиваля, они наверняка попали бы в число лидеров зрительских симпатий.

В газете «Культура» ошибочно сообщили, что Никита Михалков за свою, тоже французскую, «Ургу» удостоен приза этих самых «зрительских симпатий», хотя на самом деле премию (от себя!) вручил спонсор фестиваля фирма «Рубикон Интернэшэнэл» (всю неделю в фойе красовался се флаг то ли с бизоном, то ли с зубром – не так уж важно, что давало повод для зубоскальства по поводу «Тайцев с быками»). Картина «Урга» действительно талантлива, открывает новые горизонты в киноискусстве (особенно блестящи все сцены в степи, снятые во Внутренней Монголии), но, к несчастью, принесена самим автором в жертву собственным тенденциозным национально-историческим воззрениям – тоска по былой России заставляет его горько оплакивать утраченное могущество монгольской империи Чингис-хана, гневаться против коммунистических порядков в Советском Союзе и КНР; эти чувства превосходит лишь яростная ненависть к американской цивилизации, подчинившей себе весь остальной мир.

В этом плане более честной и трагической по постижению иной культуры, некой архетипической человеческой общности, працивилизации с ее подчас темными, звериными сторонами кажется давняя уже попытка как раз американского режиссера, знаменитого Фрэнсиса Форда Копполы, три года снимавшего свой фильм «Апокалипсис сегодня» и ставшего героем докуметальной ленты «Сердце тьмы (Апокалипсис кинематографиста)» Факса Бара и Джорджа Хикенлупера. Спустя десять лет авторы этой картины не просто воссоздают историю трудной работы постановщика на Филиппинах, ко в высшей степени убедительно разъясняют глубинный философский смысл антивоенной саги Копполы о Вьетнаме.

Апокалипсично и режиссерское видение американца Джима Джармуша, хотя и его последней работе «Ночь на земле» трагикомизм и абсурдность в показе изнаночного облика реальности (он впервые отправился в странствие не только по США, но и по Европе) приобрели чуть упрощенный, порой развлекательно-массовый характер, утрачивая оригинальность и неоднозначность, присущие его ранним причудливым «одиссеям» – «Чужероднее рая» и «Вниз по закону». Присутствие самого режиссера явно оживило фестивальную жизнь, несмотря на то, что заезжая знаменитость была мало знакома большинству собравшихся, далеких от нынешней кинематографической моды.

Прослеживая реакцию киноклубников уже на нескольких фестивалях, я склонен предположить, что они все-таки падки на ведомые им авторитеты, завышая оценки фильмам Феллини («Интервью»), Бертолуччи («Последний император»), Шлендорфа («Хомо Фабер»), насторожены по отношению к незнакомцам, недостаточно популярным авторам, к неожиданно проявившим себя с лучшей стороны средним режиссерам (назову, например, француза Лорана Эйнемана и его саркастический бенефис «Старуха, вступающая в море»). Или, как обычные зрители, они непростительно презрительны по отношению к бывшему социалистическому кинематографу, не восприняв, в частности, подводную глубину внешне эскизного, моментального, откликающегося словно на злобу дня, обрывающегося внезапно, оставив нас на краю бездны, вовсе не утешительного фильма «Милая Эмма, дорогая Бёбе» венгра

Иштвана Сабо. Только те, кто не знают его ранних лент, не смогут понять возврата Сабо к стилю трагического лиризма, к импрессионистической манере рассказов о человеческих душах, больше страдающих не от пресса истории, тоталитарных режимов, а от проявлений стадных чувств – при Ракоши, Кадаре или Антале, далее – везде…

35 фильмов за неделю. Были разочарования, случались полные провалы (не могу не упомянуть самую худшую картину – «Тед и Венера» американца Бада Корта, жалкую, беспомощную вариацию на великую в трактовке Бертолуччи или Феррери тему безысходной любви отчаявшегося мужчины к красивой молодой женщине). Не было лишь безусловного шедевра, просто отличной ленты, выделяющейся среди всех. Фестиваль, вознаградивший картину «Хомо Фабер», видимо, за прежние заслуги Фолькера Шлендорфа, стал поистине воплощением «хомофаберизма», подтверждением нехитрой мысли, что «и «вентиляторы» чувствовать умеют», а также поддерживать культурные инициативы и отдельных наших художников, вроде Михалкова, которые нынче не в чести на родине. За это им – татаро-монгольский привет!

Сергей Кудрявцев

19