Пятница, 13-е (1980): материалы

Ерохин Алексей. Письмо Джейсону, который жив, едва жив, всегда жив // Экран. – 1994, № 8. – С. 24.

Письмо Джейсону, который жив, едва жив, всегда жив

Алексей ЕРОХИН

• Душка Джейсон!

Отложи-ка в сторонку свой секач, проржавевший от обильной крови невинных жертв, да послушай. Маску свою хоккейно-вратарскую можешь не снимать, дабы не терять имиджа.

Нынче аккурат пятница, 13-е, веселенький денек, и самое время тебе выходить на тропу ужаса согласно производственному графику. Ты, трудяга, и одет ведь в натуральную спецовку – рабочая косточка, сразу видно. Рука тоскует по острому тесаку, и дразнящий запах человеческой плоти доносится из джунглей жизни. Эх, порубаю на славу!..

Увы, дорогой. Лучше тебе из своей берлоги не вылезать. Ну да, я знаю: «Джейсон жив! Джейсон жив!» – но, покажись-ка сейчас на свет Божий, засмеют ведь. Экое, скажут, чучело. Стоит ли позориться?

Подобная тебе инфернальная нечисть водится теперь в компьютерах, предпочитает моднючий электронный прикид, обладает яркой спецэффектной внешностью. Куда уж тебе, старина Джейсон, со своим кухонным инвентарем, в такой простодушной масочке из магазина спорттоваров? Не бодайся, теленок, с компьютером, полный аут наступил. Нужно уступать дорогу молодым, такова диалектика.

Заходил ко мне давеча Фредди Крюгер, попили мы с ним чайку, сыграли в шахматишки (половине пешек головки пооткусывал когтями своими). «Чего,– спрашиваю,– кислый такой? Ю вообще-то о’кей – или как?» А он маникюром своим полязгал и говорит: «Какой, на фиг, о’кей? Улицу Вязов переименовали в проспект Победы Виртуальной Реальности, и приходится мне теперь подрабатывать стрижкой живых изгородей. Совсем, понимаешь ли, дисквалифицировался. Кошмар, ну, просто кошмар, ей-Богу!» Подарил ему на прощание точильный брусок – он даже не обрадовался.

Жаль мне вас, старая гвардия ужасников, искренне жаль. Так жалеешь потертого плюшевого медведя, милого и неуклюжего, которому наступает на лапу нахрапистый слоненок Денди – весь из себя в картриджах, будь он неладен. Дебил ты, Джейсон, конечно, страшный, но жутко обидно, что вынужден уйти на пенсию. В той же кинобогадельне кукуют по соседству серджолеоновские крутые ковбои, которым никак не потягаться по скорострельности с Робокопами и Терминаторами, там же ББ, ММ и КК (помнит ли кто-нибудь теперь, кого обозначают эти обольстительные некогда аббревиатуры?) по одежке протягивают ножки, оттесненные в глубь истории нынешними красотками. От досады кусаться хочется – будто гремлину. Да что попишешь – ход вещей…

Всех Дракул поубивали – ох, сколько осины пошло на колы. И щебет воробья за окошком уже не вызовет легкого содрогания, ибо забыто. как напористо шли на бой кровавый, святой и правый хичкоковские пернатые. И арахнофобия нам уже не грозит, и Годзилла с чадом смотрятся неуклюжими бракованными игрушками, и Кинг-Конг отдыхает в пыльном чулане.

Любой ужас не вечен, как показала история СССР, – вот и вы, вчерашние киномонстры, вышли в тираж. Дали нам попугаться вволю – и…

Мое сочувствие тебе, Джейсон, не все, возможно, разделят. Кругом ведь и так полно всяческих напастей, отнюдь не вымышленных, – куда, мол, еще нам вдобавок кровожадные зубастики и роковые малыши с клеймом «666» на темечке? Но в том-то и штука, что грозный Франкенштейн и акула-людоед мне здоровья никак не попортят в отличие от бухого Васи из подворотни или трезвого палача-бультерьера. сорвавшегося с поводка бизнесменши. В крайнем случае слегка пощекочете нервы, а как правило, откровенно рассмешите. Сужу не только по себе: российские кинозалы на фильмах ужасов помирают со смеху. Потому как ты, балда, Джейсон, ужасен в том смысле, что до жути комичен, несмотря на твою сугубую серьезность. Неужели сам не чувствуешь?

А вот вылезающие из компьютера чудища меня совсем не веселят. Может, оттого, что эти суперсовременные фантазии не так уж и далеки от реальности? И вдруг электронные вирусы способны передаваться и человеку? Конечно, эти опасения сродни боязни дремучего аборигена с Амазонки, который пасует перед обычным электрически! фонариком, но что поделать: с тобой, простодушным кровожадушкой, мне гораздо уютнее.

Стареем, брат, как старее и кино. Новые времена – новые монстры. Что тут поделаешь?

Приходи как-нибудь ночью – посмеемся. Можешь, так и быть, порубать пару предметов мебели – всё равно дрянная.

Будь жив. Джейсон. Будь жив.

24

Сильванович О. «Пятница, 13» // Видео Дайджест. – 1990, № 4. – С. 33-34.

«ПЯТНИЦА, 13»

Эта популярная сегодня на видеорынке американская серия фильмов ужасов заслуживает эпитета «Кровавая». Еще бы: кровь льется в этих фильмах потоком, жертвы разрубаются топорами, удушаются, топятся, им отрезают головы, перерезают горло, их расстреливают из арбалета и т. д., а с третьей серии фильма излюбленным «художественным приемом» авторов становится отсечение конечностей.

Действие всего видеосериала происходит в лесу над Кристальным Озером, где-то в северо-восточных штатах. Когда-то там размещался детский лагерь, но однажды произошла трагедия: утонул мальчик, Джейсон Борхиз. Погиб из-за беспечности вожатых. Скрывшись в кустах, те предавались любовным утехам и не слышали отчаянного крика ребенка. Утопленника не смогли выловить. С тех пор над озером нависло проклятье, однако преисполненные самоуверенности, скепсиса и деляческого цинизма предприниматели пренебрегают опасностью, пытаясь возродить

33

лагерь у озера вновь и вновь. В первой серии это делает молодой энергичный делец, нанимающий, естественно, и молодой персонал. Однако во время подготовки лагеря к открытию сезона происходят странные вещи, а с наступлением темноты начинается вакханалия убийств.

Та же схема повторяется с большей или меньшей мерой профессионализма авторов из фильма в фильм. В первом убийцей оказывается сумасшедшая мать Джейсона, которую соединяет с утопленником таинственная связь, – она является медиумом, через которого действует и мстит сам мальчик. Когда же в конце фильма последняя оставшаяся в живых девушка раскраивает матери Джейсона голову мачете, а сама в тяжелейшем душевном состоянии попадает в психиатрическую лечебницу, эстафетную палочку, а точнее – секиру, принимает обезумевший врач, а позднее и сам Джейсон Ворхиз, который к этому времени здорово подрос и удивительно возмужал в водах озера. И с этого времени каждый следующий фильм начинается сценой воскрешения из мертвых Джейсона и завершается сценой его уничтожения, но не окончательной смерти (нужно же оставить возможности для продолжения сериала).

«Пятница, 13» претендует и на некое морализаторство: ведь все ужасные события в фильме – следствие «первородного греха», совершенного некогда в этом райском уголке, и неверия в неизбежное воздаяние. За грех неверия расплачиваются и предприниматели, и молодежь, которая, несмотря на все предостережения, нанимается на работу в лагерь, и сама полиция, не принимающая на веру мистические слухи и всегда прибывающая на место преступления слишком поздно. Из убитых полицейских в этом сериале можно было бы сформировать порядочную бригаду по борьбе с «зомби».

О. СИЛЬВАНОВИЧ

34

Алова Л. Гений крови // Видео Дайджест. – 1990, № 4. – С. 35-36.

КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ

ГЕНИЙ КРОВИ

Герой нашей статьи – Том Савини. Его называют «гением крови», его шоковые эффекты поистине фантастичны, и именно они приносят порой кассовый успех тому или иному фильму. Так было с картинами «Пятница, 13», «Рассвет мертвецов», «Маньяк», «Эффекты», «Зрелище не для слабонервных» и многими Другими. Натурализм поставленных им сцен насилия заставляет иной раз забыть о том, что это всего лишь иллюзия, мастерский обман, что все-таки это кино, а не жизнь.

Сам Том Савини охотно рассказывает о секретах своего редкого ремесла.

Например, о том, как ставилась жуткая сцена скальпирования в фильме «Маньяк».

Сначала ножом с предварительно затупленным лезвием актрисе проводили по лбу. При этом к лезвию была прикреплена незаметная пластиковая трубочка, в которую Савини, находящийся за кадром, подкачивал красную жидкость. Затем на лоб актрисы наносился воск цвета кожи. Нож прорезал заметное углубление в воске, а Савини снова подкачивал «кровь» через трубочку. Следующая стадия требовала большой тщательности исполнения. Волосы актрисы смачивались жидким мылом, высушивались и прижимались к черепу. После нанесения соответствующего грима создавалось ощущение голого черепа. Дальше накладывалась застывшая смесь «крови» и вазелина, а поверх всего прикреплялся скальп из латекса с волосами, не отличающимися по виду от волос актрисы. Внутри скальпа проходила соответствующая резиновая трубочка.

На экране убийца наносит жертве продольную рану на лбу, хватает ее за волосы и одним движением срывает скальп; кровь заливает героине лицо, а глазам зрителя предстает обнаженный череп со сгустками крови.

«Каждый раз, когда камера отъезжает в сторону, усмехается Том Савини,– зрители вздыхают с облегчением, но камера возвращается снова и снова, и зритель не выдерживает, он хочет остановить сцену, но это не в его силах… Пощады не будет, не ждите».

Том Савини влюблен в свое дело и работает с такой самоотдачей, с такой энергией, проявляя такую недюжинную фантазию в

35

вопросе, как поэффектнее укокошить очередную жертву и повернее ужаснуть зрителя, что, естественно, возникает мысль о том, что это либо человек без нервов, либо…

«Про меня поговаривают, – жалуется Савини корреспонденту журнала «Филм Коммент»,– будто я патологический тип, болезненно жестокий. На самом же деле я девятилетний ребенок, который пытается надуть простаков… Впрочем, я сам не знаю, может быть, уже ничто не может вызвать у меня отвращения. Возможно, это объясняется моим пребыванием во Вьетнаме, а может быть, специальными тренировками, которые я провожу».

Надо думать, тренировки и в самом деле помогают Тому Савини психологически защитить себя от творений его же ума и рук. Он все время старается усложнить убийство, сделать его как можно более изощренным и неожиданным для зрителя. В том же «Маньяке» вместо того, чтобы убить героя выстрелом из пистолета через лобовое стекло автомобиля, как было сочинено сценаристом, Том предложил свой «план». Он создал муляж головы, начинив его «мозгами» и «кровью». В фильме этот «спецэффект» снят замедленно, чтобы зритель смог «насладиться» им в мельчайших подробностях. По словам Стивена Кинга, который видел фильм «Маньяк» на кинофестивале в Каннах, «люди выбегали из зала, зажав рот руками».

Том Савини пытается всерьез обосновать свой профессиональный азарт. «Меньше всего меня можно обвинить в том, что я стараюсь сделать людей менее чувствительными к насилию. Наоборот, я стремлюсь показать им, что насилие отвратительно, чудовищно, ужасно. И преступно не показывать им этого. Я знаю, я видел, что делают пули с человеком. Я прихожу в ужас, когда вижу по телевизору, как где-то солдат разрывными пулями стреляет в фоторепортера. Но времена моей юности насилие в фильмах не было ужасным. Целое поколение детей воспитано в убеждении, что в убийстве нет ничего противоестественного. Задумайтесь над этим».

Если человек будет знать, что насилие ужасно, он никогда не пойдет па это – считает самый непревзойденный на сегодняшний день мастер по «шоковым спецэффектам». Что же: блажен, кто верует…

Л. АЛОВА

36