Самый длинный день / The Longest Day (1962)

Гинзбург Лев. «Самый длинный день» // На экранах мира. Выпуск 1. – М.: Искусство, 1966. – С. 141-146.

Самый длинный день

Фильм «Самый длинный день» я смотрел в Стокгольме. Шла киноэпопея об открытии второго фронта, о 6 июня 1944 года (название фильма «предсказал» гитлеровский фельдмаршал Роммель – однажды он заявил, что день открытия второго фронта будет самым длинным днем).

Фильм считается американским, но в нем звучит не только английская, но и французская и немецкая речь, и создан он кинодеятелями четырех стран: США, Великобритании, Франции и ФРГ. В данном случае американский продюсер Даррил Занук является чем-то вроде американского генерала Лемнитцера, командующего войсками НАТО: «Самый длинный день» – первая серьезная попытка объединить под американской, эгидой искусство ведущих западных стран, установить эстетические критерии НАТО.

Даррил Занук умело проводит идеологическое вторжение. Зрителю интересно. Мастерство операторов, постановщиков, актеров создает почти полную иллюзию кинохроники, многое кажется достоверным; напряженный канун операции, совещания в штабах, выброска парашютистов.

Самый длинный день разбит на часы, на минуты: 4.05… 4.06… 6.31… 7.20… Действие переносится с десантного судна, где ливень хлещет по

142

лицам американских мальчишек-солдат, в штаб-квартиру Эйзенхауэра, к его добродушным, но мужественным офицерам, в плавучую казарму англичан, оттуда – в Нормандию, где замерли в кустах взаимодействующие с войсками партизаны, в штабную виллу фон Рундштедта и в дот, откуда сквозь окуляры бинокля немецкий майор, похолодев от ужаса, увидел: движется на побережье неумолимая армада союзников.

В фильме два часа из трех с половиной занимает бой: прорыв береговых укреплений, штурм, отчаянное сопротивление немцев и торжество союзнической пехоты. Нашлось место для своего рода анализа (здесь фильм превращается в учебный, в «пособие» для слушателей военных академий и молодых офицеров): причины победы союзников – четкость взаимодействия родов войск, продуманность обманных операции, внезапность, тщательность подготовки; недостатки «немецкой стороны» – догматизм, неумение высших штабов быстро переориентироваться в зависимости от изменившейся обстановки, рассредоточенность авиации, преступная беспечность Гитлера, который в ночь на 6 июня принял таблетку снотворного, и нерешительность Йодля, который не осмелился без санкции фюрера подтянуть к побережью танковые резервы.

143

И вот беспомощно мечется в воздухе одинокий немецкий самолет, юноша летчик с искаженным от смертельной обиды лицом, плача, расстреливает последнюю ленту; майор на «оппеле» сквозь дым, сквозь дождь пытается прорваться к огневым точкам – тщетно. Союзники наступают, давят всей своей чудовищной мощью: чем их сдержать? Нужны танки, танки, но фюрер спит. В отчаянии прикладывает пальцы к вискам Рундштедт, чертыхается Роммель, чопорные генералы расшибают монокли о ломберные столы: фюрер спит! Эта фраза повторяется неоднократно, в ней – ключ к разгадке «немецкой трагедии», и, когда один из немецких генералов восклицает: «Запомните этот день! Великая армия проигрывает войну из-за того, что ее полководец принял таблетку снотворного!» – зал добродушно смеется. Доверчивому зрителю нужна простая мораль, несложный бытовой вывод: за беспечность приходится порой платить слишком дорого, кто хорошо подготовился к делу, тот выиграл!

Кто объяснит сейчас стокгольмскому зрителю, куда девались тогда гитлеровские танки и авиация? Может быть, кинообъективы перенесут нас на Восточный фронт, дадут возможность увидеть гигантское, заваленное битым немецким железом пространство от Волги до Румынии, от Ленинграда до Польши, покажут передний край великой битвы на востоке, где к тому времени уже окончательно была решена судьба гитлеровской Германии, решена настолько, что западным союзникам пришлось поторапливаться со своим «самым длинным днем»?

Но о Восточном фронте, о Советской Армии, о русских нет в фильме ни единого упоминания, ни одного кадра.

Наивно упрекать натовское искусство в недобросовестности, но задета болевая точка нашей памяти: мне захотелось вспомнить две годовщины – 6 июня 1942 и 1943 годов. Ограничусь справками – не больше.

144

6 июня 1942 года истекал кровью Севастополь, шли тяжелые бои северо-восточнее Харькова, на Воронежском направлении и в Донбассе.

В этот день в Лондоне и в Нью-Йорке правительства США и Англии заверили советских делегатов в том, что второй фронт будет открыт в 1942 году.

В этот день в Лиссабоне и в Швейцарии представители промышленных и финансовых кругов США и Англии вели переговоры с немцами о сепаратном мире…

6 июня 1943 года назрело сражение под Курском. Это было уже после битвы на Волге; мы выстояли, окрепли, научились побеждать, но мы все еще воевали одни.

6 июня 1943 года союзники прекратили отправку караванных судов с оружием и продовольствием в северные порты Советского Союза.

И нам стало еще труднее.

Летом 1943 года на Тегеранской конференции Советское правительство подтвердило, что наступление союзников на западе будет поддержано нашим наступлением на востоке.

Вот путь через два шестых июня к «самому длинному дню»…

«Самый длинный день» – фильм не о победе над фашизмом, даже не о крови тех, для которых самый длинный день оказался самым коротким. В фильме война идет не с гитлеризмом, не с фашистской чумой, а происходит соперничество двух штабов: германского и эйзенхауэровского.

Барабанная дробь, символически обозначающая немецкую оккупацию, не меняет существа дела. Немцы в картине представлены исключительно

145

своим генералитетом и высшим офицерством вермахта – достойными и респектабельными «противниками», которым просто-напросто не повезло на ефрейтора-фюрера.

И в этом-то состоит основное «зерно» фильма, задача которого прославить главных партнеров НАТО, воспеть их «боевое прошлое» и «потенциальные возможности» в будущем.

– Смотрите, кто мы! – как бы говорит фильм. – Случилось так, что нам пришлось воевать друг против друга. Теперь наши силы объединены. Замечательные военные кадры Германии, избавленные от идиота Гитлера, в содружестве с теми, кто так блестяще провел операции «самого длинного дня», несокрушимы!

А что касается крови народов, исторической правды и человеческой совести, то это всего лишь эмоции.

Вот почему в этом фильме, своим подтекстом и духом направленном против нас, не нашлось места для Восточного фронта.

Времена меняются. Мы помним, как в годы войны честные деятели американского и английского кино показывали подлинное лицо гитлеризма, подвиг советского народа, ненависть простых людей США и Англии к фашизму. Были «Седьмой крест», «Песня о России», трагическая «Повесть об одном корабле» («…в котором мы служим»). Это были фильмы-друзья, фильмы-союзники.

Теперь время иных песен, иных фильмов. И вот – «Самый длинный день».

Горько, что до участия в этом недостойном фильме унизились хорошие актеры…

Лев Гинзбург

146

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

Яндекс.Метрика Сайт в Google+