Страстная мечта / Kravgi gynaikon (1978)
Полнометражный фильм.
Другие названия: «Плач женщины» / «Женский плач» / «Крик женщины» / «Женский крик» / «ΚΡΑΥΓΗ ΓΥΝΑΙΚΩΝ» (варианты перевода оригинального названия), «Мечта страсти» / «Сон страсти» / «Страстная мечта» / «A Dream of Passion» (международное англоязычное название), «Новая Медея» / «Другая Медея» / «I alli Mideia» (Греция: рабочее название).
Греция, Швейцария.
Продолжительность 110 минут.
Режиссёр Жюль Дассен.
Автор сценария Жюль Дассен по мотивам трагедии Еврипида в адаптации Миноса Волонакиса.
Композитор Яннис Маркопулос.
Оператор Йоргос Арванитис.
Жанр: драма
Краткое содержание
Костас (Андреас Вуцинас), знаменитый на весь мир режиссёр, объявляет о намерении поставить в Афинах спектакль о Медее, в котором главную роль исполнит Майя (Мелина Меркури) — актриса греческого происхождения, добившаяся успеха за границей и теперь вернувшаяся на Родину. В ходе репетиций «звезда» вспоминает о трагической судьбе женщины, прозванной газетчиками «Медеей города Глифада» – американки Бренды Коллинс (Эллен Бёрстин), убившей мужа Роя и троих детей после того, как узнала об измене. Она решает познакомиться с преступницей, отбывающей наказание неподалёку…
Также в ролях: Деспо Дямантиду (Мария), Димитрис Папамихаэл (Димитрис / Ясон), Яннис Воглис (Эдвард), Файдон Георгицис (Ронни), Бетти Валасси (Маргарет), Андреас Филиппидес (Статис), Ирэн Эмирца (Диана), Панос Папайоанну (Манос).
Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 14.11.2014
Авторская оценка 7/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Слишком велик соблазн счесть автобиографические мотивы, настойчиво звучащие в фильме, главными – тем, ради чего, собственно, и была осуществлена постановка. Когда Майя упрекает женщину-интервьюера Маргарет в том, что ей интересны не замысел и творческий процесс, а обстоятельства того, почему мировая знаменитость решила вернуться на Родину – в слаборазвитую страну, сложно не уловить параллель с судьбой самой Мелины Меркури. Костас не стесняется выяснять отношения с музой и возлюбленной (хотя и, судя по всему, бывшей) прямо на театральных подмостках и в редкие минуты отдыха, причём в спонтанно возникающих спорах личные и сугубо бытовые аспекты переплетаются с принципиальными соображениями эстетического, идеологического, политического толка. Режиссёр выступает последовательным противником примитивной (по его мнению!) актуализации наследия древних авторов – против насыщения классических сюжетов прозрачными намёками на последние новости, почерпнутые на страницах бульварной прессы. Надо ли уточнять, что «звезда» придерживается противоположной точки зрения, совпадающей с активной гражданской позицией исполнительницы, проявлявшейся и во время нахождения у власти «чёрных полковников», и позже, особенно в период участия в большой политике1?! Наконец, Жюль Дассен не упускает возможности высказаться (преимущественно в нелицеприятном ключе) по адресу коллег с телевидения, чья жажда дешёвой славы резко контрастирует с трудом истинных художников, стремящихся дистанцироваться от сиюминутной суеты – ради постижения вечного… Вот только разве можно вести речь о по-настоящему страстной мечте, если ограничиться вышеописанным?..
Внимательный зритель обязательно обратит внимание на вынесенную во вступительные титры благодарность Ингмару Бергману, чью незабываемую «Персону» /1966/ с благоговением смотрит труппа. Переклички с этим таинственным шедевром становятся всё более настойчивыми и обстоятельными по мере развития событий, а точнее, с того момента, как с Майей пытается установить душевный контакт (почти как с актрисой Элизабет – медсестра Альма) Бренда. Сложность в том, что муже- и детоубийца, отбывающая наказание под присмотром строгих монахинь, истово верит, что стала орудием Божественного промысла, взяв на себя тяжёлое бремя ради восстановления справедливости и наказания за грех, которому нет прощения. Коллинс чутко улавливает малейшую неискренность, бурно реагируя на «меркантильный» интерес посетительницы, пропускающей чужую боль через себя, чтобы потом использовать это в роли. Возникает странное (именно «бергмановское»!) ощущение, что искусство, несмотря ни на что, остаётся жалкой имитацией жизни, попыткой осмыслить и зафиксировать то, что априори неуловимо и непостижимо. Самая выразительная игра артистки (например, импровизированный монолог перед камерой, навеянный эпизодом с Марлоном Брандо из «Последнего танго в Париже» /1972/) кажется непереносимо фальшивой на фоне эмоций, из плена которых Бренда уже и не надеется вырваться. А послужившие эпиграфом слова Гамлета о лицедее («В воображенье, в вымышленной страсти // Так поднял дух свой до своей мечты») если и не обретают печально-иронической тональности, то – выдают острую тоску по несбыточному идеалу… Меркури и Эллен Бёрстин составили удивительный, на редкость многогранный тандем – но ещё сильнее поражает режиссура Дассена, на протяжении долгой карьеры считавшегося, скорее, крепким мастером популярных жанров.
.
__________
1 – В качестве депутата парламента (была выбрана ещё в 1977-м году!) и, начиная с 1981-го, в ранге министра культуры.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Голенпольский Д., Мессерер Д. Эллен Бэрстин в жизни и в кино // Ровесник. – 1977, № 10. – С. 24-25.
Нас будет ещё больше! // Ровесник. – 1973, № 1. – С. 23.
Материалы о фильме (только тексты)
Добавить комментарий