Возведённый в философскую максиму командный принцип, найденный авторами в самой жизни (подсказанный логикой развития «рейганомики»?), производит замечательный эффект при проекции на реалии Дикого Запада, где, по Каздану, творили Историю не возвеличенные, полулегендарные личности, но и не безликая, управляемая толпа…
На поверку кинематографисты оказываются не настолько последовательными, чтобы, отринув компромиссы, выдержать заявленный диалектический подход. Сделав ряд оговорок, они всё-таки соглашаются с расхожим мнением, полностью оправдывая действия своего героя, объявившего врагам вендетту…
Опираясь на ницшеанско-адлеровские концепции (если не на вывернутую наизнанку средневековую теологию!), кинематографисты торжественно осуждают как присущий новоявленному доктору Франкенштейну комплекс творца, так и волю к власти…
Нет оснований не верить в искренность заверений Крокетта и Таббса, что предметы роскоши являются частью легенды, поскольку им – под вымышленными фамилиями Бёрнетт и Купер – приходится входить в доверие к состоятельным наркобаронам, к предводителям ОПГ…
Если у Рюноскэ и Куросавы важным являлось то, что люди существуют в ужасающих (скотских!) условиях, то «Железный лабиринт» – типичная драма людей в так называемую постиндустриальную эпоху…
Критические замечания в адрес создателей «Остаться в живых» поразительным образом напоминают упрёки, которые некогда был вынужден выслушивать Дэвид Линч, как создатель и главный идеолог другого прославленного телесериала…
