Справедливости ради отметим, что из уважения к одноимённому рассказу, претендующему (наряду с сочинениями Вольтера и Эрнста Теодора Амадея Гофмана) на звание первого детектива в мировой литературе, кинематографисты сумели-таки создать интригу. Под занавес перекличек с оригиналом вообще становится больше…
Может показаться немного странным утверждение Жоржа Садуля о том, что этот фильм был воспринят как «образчик чрезмерной виртуозности», в котором самые тонкие открытия «великого немого» доводились до совершенства, но при этом – та эстетика, на какую ссылался Жан Эпштейн, «устарела уже в 1925 году»…
Исходный замысел был ещё более амбициозным: предполагалось, что постановку сегментов осуществят Орсон Уэллс (как сообщила пресса в июне 1967-го года, мэтр присмотрел сразу два произведения – «Маску Красной смерти» и «Бочонок амонтильядо»), Луис Бунюэль и Федерико Феллини…
