Эстетика так называемого биопанка чаще предполагает живописание ужасов, когда в результате рискованных экспериментов планета превращается в сплошную «обитель зла». У Эндрю всё внешне чинно и благородно, однако идиллическая картина на поверку таит острейшие конфликты…
Дело не только в том, что действию присущи динамизм и отсутствие сантиментов, а кульминации – впечатляющая зрелищность: 85 человек под руководством художника-постановщика Уильяма Хатчинсона возвели в натуральную величину французский замок, который затем был эффектно взорван. Ещё удачнее выписаны характеры…
Джину Хэкмену выпала редкостная удача предстать в обличии священника-бунтаря, отстаивающего смелую – граничащую с ересью! – идею, что Всевышний нуждается в сильных личностях, способных постоять за себя, делающего всё, что в человеческих силах, и без колебаний идущего на самопожертвование…
По мере прояснения обстоятельств Ганс Рейнхардт перестаёт казаться самоотверженным исследователем, ставящим превыше всего изучение законов мироздания, или даже маниакально одержимой личностью с непомерно раздутым эго. Это – вариация ключевого для западной культуры фаустовского типа…
Снейк Плисскен ненавязчиво представляется, как и позднее у Джима Джармуша, ходячим мертвецом, не только получившим небольшую (пока не взорвутся капсулы) отсрочку, но и – давно отнесённым к числу покойников всеми, в том числе незнакомыми, людьми…
Показательно, что продюсер лорд Лью Грейд, приступая к реализации проекта и заинтересовав серьёзных инвесторов (итоговый производственный бюджет оценивается в $12-18 млн.), привлёк в качестве консультантов экспертов из Ватикана, Раввинского колледжа имени Лео Бека в Лондоне и Коранической школы в марокканском городе Мекнесе…
В своё время стала достоянием общественности беседа Джона Форда и Берта Кеннеди – двух заокеанских режиссёров, долго, со знанием дела и любовью снимавших вестерны, в которой они поражались цинизму европейских коллег, делавших ставку на «убийства, сплошные убийства», на «десять-пятнадцать убийств в минуту»…
Авторы осторожно выходят за экранные условности, смешивая элементы разных жанров (вплоть до привнесения мотивов складывавшегося тогда нео-нуара) и насыщая повествование грустными размышлениями о превратностях человеческих судеб…
Фраза «полная свобода самовыражения», дополняющая своеобразное пояснение во вступительных титрах, явно адресована либеральной части зрителей, намекая на отсутствие цензуры и вообще какого-либо давления со стороны Алена Бригана…
