«Случайность» начала взаимного ядерного удара на поверку является частным случаем закономерности, поскольку род людской методично готовит условия для собственного уничтожения. Стэнли Крамер справедливо посчитал, что на фоне такого риска политические и идеологические разногласия – ничтожны…
Кадры из экспозиции несложно расценить в качестве цитаты из вступления шедевра «Гражданин Кейн» /1941/, поскольку авторы, в сущности, теми же, уэллсовскими методами «вписывают» фигуру принцессы в новейшую Историю, вмонтировав её изображение в кадры кинохроники…
Непосредственное сравнение киноадаптации с литературным оригиналом – вещь неблагодарная, но как раз Хортон Фут продемонстрировал редкостный пиетет к тексту, опустив некоторые сюжетные линии, персонажей и т.д. исключительно из-за ограничений, налагаемых киноязыком…
Режиссёр в меру сил и таланта откликнулся на новейшие веяния в вестерне, прибегнув и к «субъективной» камере (а вот рирпроекция видится явно устаревшим приёмом!), и в ряде эпизодов – к необычному монтажному решению. Однако в данном случае интереснее, что же актуального нашёл в литературном первоисточнике сценарист…
Постановку Томпсона отличает та же, что и шедевр Дэвида Лина, двойственность (точнее, подлинно диалектический подход) в изображении реалий войны, где героизм соседствует с самыми низменными проявлениями людской натуры – и где царит насилие, оставляющее саднящие раны в душе…
Вероятно, сказалась специфика момента: обличение пороков капитализма – точнее, неоимпериализма – прозвучало не слишком убедительно на фоне краха социалистической системы (до печально известных Беловежских соглашений оставалась всего пара месяцев!)…
Авторы в один голос уверяли, что съёмки роковым образом сопровождались необъяснимыми несчастными случаями: от попадания молний в оба (!) самолёта, на которых летели в Лондон Пек и сценарист Дэвид Зельцер, до атаки террористами ИРА отеля, где остановился постановщик…
Скорсезе подтверждает верность эстетическим принципам, провозглашённым ещё в бытность надеждой Нового Голливуда, не открещиваясь от работ старых мастеров – но переосмысливая их наследие в соответствии с существенно усложнившимися представлениями о реальности…
Зритель убеждается в мысли: человека от зверя отделяет умение не только держать под контролем разума низменные инстинкты (составляющие квинтэссенцию животного магнетизма Макса), но и не в меньшей степени – подавлять сильные негативные эмоции…
