Клаус Кински / Klaus Kinski

Вернер Херцог, один из самых признанных режиссёров за всю историю немецкого кинематографа, представил в 1999-м году документальный фильм с красноречивым заголовком «Мой лучший враг – Клаус Кински». Что это? Отместка актёру, с блеском исполнившему ведущие партии в его вершинных картинах, с которым десятилетием раньше окончательно расстроились отношения? Напоминание об оскорблениях, коими Клаус не обделил его (наряду с собственной сестрой и дочерью) на страницах скандальной автобиографии «Я жажду любви» (1)? Нет! Не лишённый иронии намёк на неоднозначный характер их совместного творчества – в духе диалектического закона борьбы и единства противоположностей…

Именно так – и не меньше! Сложное, отягощённое вечными препирательствами и жаркими спорами по любому поводу, явными и невысказанными обидами взаимодействие двух незаурядных личностей на съёмочной площадке (да и за её пределами) давно стало притчей во языцех – предметом статей в жёлтой прессе и досужих пересудов. Однако это – как раз тот случай, когда без сопутствующих трудностей был немыслим художественный поиск. В каждом из пяти совместных творений Херцог и Кински неизменно поражали таким погружением в бездны человеческой натуры, что становилось страшно. Причём, что особенно ценно, ни о каком самоповторе не могло идти речи.

В «Агирре, гневе Божьем» /1972/ Клаус Кински предстал в облачении Дона Лопе де Агирре – испанского конкистадора, одержимо рвущегося в мифический золотой город Эльдорадо, затерянный в джунглях Амазонки, ведя команду на верную погибель. Иного рода безумие охватило немецкого солдата Войцека – «маленького человека», доведённого издевательствами и бесконечной муштрой до невменяемого состояния и в порыве гнева убивающего любовницу. А вот вампир Носферату, скорее, испытывает бесконечную, экзистенциальную тоску, не в силах одолеть изводящую жажду крови. И даже когда необузданный темперамент героев Кински (Фицкарральдо, мечтающего построить оперу в Южной Америке, или Франсиско Мануэля Де Сильвы, под именем «Кобра Верде» вознёсшегося на вершины власти в дикой Африке) направлен на благое дело, тень безумия следует неотступно.

Можно с полной уверенностью утверждать, что в херцоговских фильмах Клаус Кински явил манеру существования на экране, не имеющую себе равных, которую заведомо бесполезно пытаться сымитировать. Остаётся только гадать, какими открытиями кинематограф могла одарить работа актёра с другими мастерами. Вот только… Урождённый Клаус Гюнтер Гюнтер Накшиньский (2) придерживался очень странной тактики в развитии карьеры, снимаясь много и не скрывая, что отдаёт предпочтение тем ролям, за которые больше платят и для которых требуется минимум съёмочных дней. Подобный подход ещё был оправдан в начале карьеры, когда Клаус только предвкушал известность, переиграв в массе детективов и триллеров, в частности, в серии экранизаций романов Эдгара Уоллеса. Но позже…

Вспомним, например, его небольшую, но впечатляющую партию бандита-горбуна, убиваемого в салуне Индиго, у Серджо Леоне в картине «На несколько долларов больше» /1965/. Или работы в других признанных «спагетти-вестернах»: «Золотой пуле» /1966/, где клаусов проповедник Эль Санто именем Христа призывал мексиканцев к революции, и «Великом молчании» /1968/, в котором циничный «охотник за головами» Тигреро устраивал подлинную бойню. Кински было достаточно мало-мальски благодатного материала – и колоритный образ получался как бы сам собой!

Нужно ли отдельно пояснять, что столь уникальный лицедей, отличающийся повышенной, подчас запредельной требовательностью к себе и всего лишь просивший, чтобы труд был оплачен по возможности щедро, стал настоящим подарком для киноремесленников? Один только Хесус Франко с удовольствием эксплуатировал Клауса, заставляя предстать в облачении то маркиза Де Сада («Жюстина, или Несчастья добродетели» /1969/), то Джека Потрошителя, преследующего лондонских проституток. А уж всевозможным опусам вроде «Скотланд-Ярда против доктора Мабузе» /1963/, «Грязной игры» /1965/, «Миллиона глаз Сумуру» /1967/, «Ночи, когда пришёл Дракула» /1970/ и т.д. и т.п. вообще несть числа. Именно подобные ленты составляют львиную долю в обширной фильмографии Кински, насчитывающей свыше 130 названий.

В начале 1980-х, когда к Клаусу Кински постепенно пришла международная известность, наметился некоторый просвет. Если прежде роли в голливудских картинах (например, Костоед в «Докторе Живаго» /1965/) являлись, по сути, исключением, то теперь ему стали направлять соответствующие предложения уже целенаправленно. Правда, актёр проявил упрямство и… отказался от выигрышной партии не где-нибудь, а в «Искателях потерянного ковчега» /1981/ Стивена Спилберга. Но он всё же отметился у Билли Уайлдера («Друг-приятель» /1981/) и Джорджа Роя Хилла («Маленькая барабанщица» /1984/), а в менее престижных проектах наподобие «Шизоида» /1980/, «Андроида» /1982/, «Гадюки» /1983/, «Мести падающих звёзд» /1985/ – выступал главной «звездой».

Достиг ли Клаус Кински того, к чему стремился в творчестве? Пожалуй, да – при всех возможных оговорках. Тем более что незадолго до скоропостижной кончины он предстал в совершенно неожиданном качестве, дебютировав в режиссуре (3) и исполнив заглавную роль в пронзительном, душераздирающем и невероятно чувственном биографическом фильме «Паганини» /1989/. Имеет ли воплощённый Клаусом образ что-либо общее с подлинной личностью великого скрипача? Вопрос покажется праздным, если допустить, что Кински, почти не скрывая намерений, наполнил повествование автобиографическими мотивами. Таким он и был – напористым, ненасытным, неуёмным, немыслимо энергичным! Единственным и неповторимым Клаусом Кински.

__________
1 – Англоязычный перевод вышел под двусмысленным заглавием «All I Need is Love», отсылающим к легендарной композиции The Beatles.
2 – Он появился на свет 18-го октября 1926-го года в вольном городе Данциге в семье бедного аптекаря-поляка Бруно Накшиньского и Зузанны Лутце – дочери немецкого пастора.
3 – После отказа Херцога осуществить постановку.

© Евгений Нефёдов, 01.11.2010