Фильм знаменует собой торжественное возвращение Луиса Бунюэля в стихию сюрреализма – но с учётом достижений среднего периода, когда он умудрялся осторожно высвечивать причудливые (по сути, именно сюрреалистические) детали и события. Теперь уже речь не идёт о тотальном отбрасывании логики…
Перенос действия в современность не потребовал никаких усилий: описанные Кесселем нравы «ревущих двадцатых» на удивление точно рифмовались с умонастроениями времён экономического бума. Вместе с тем назревало и нечто принципиально иное. Луис Бунюэль в очередной раз продемонстрировал поразительную прозорливость…
Может показаться немного странным утверждение Жоржа Садуля о том, что этот фильм был воспринят как «образчик чрезмерной виртуозности», в котором самые тонкие открытия «великого немого» доводились до совершенства, но при этом – та эстетика, на какую ссылался Жан Эпштейн, «устарела уже в 1925 году»…
Символика так называемого числа зверя, знаменующего собой наступление срока испытания благочестивого отшельника, на поверку исполнена иронии. Сам сюжет позволяет Бунюэлю, не утратив чувства меры, насытить повествование дорогими сердцу сюрреалистическими элементами…
Казалось бы, зачем понадобились такие тонкости, которые наиболее радикальные приверженцы революционной эстетики могут принять за проявление конформизма? Ответ кроется уже в названии, подбиравшемся, по признанию автора, с исключительной щепетильностью…
Прожив долгие годы в Мексике, Луис Бунюэль, разумеется, не мог не воспользоваться заманчивым предложением осуществить постановку на Родине, особенно с учётом того, что франкистские цензоры одобрили – с несущественными изменениями – представленный сценарий…
Образы, порождённые буйной фантазией двух испанцев, но не андалусцев, а арагонца и каталонца, отличавшихся исключительной чуткостью к внутреннему миру, не носят символического характера в традиционном понимании термина…
Бунюэль изящно и остроумно подводит итог (выносит приговор!) Новому времени, самопровозглашённому «золотому веку» человеческой культуры, обречённость которого после Первой мировой войны и Октября, то есть с наступлением Новейшего времени, стала очевидной…
В отношении падре Насарио справедливы слова о достойной восхищения силе духа, исключительной стойкости характера, готовности, презрев соблазны и не убоявшись испытаний, отстаивать веру – проявлять сострадание и бескорыстно нести добро….
