«За исключительную игру и уникальное существование на экране и за представление отрасли с достоинством, стилем и интеллигентностью». С такой лестной формулировкой Сидни Пуатье вручили второй в его карьере, почётный «Оскар», послуживший знаком признания незаурядных заслуг. Конечно, отчасти это заставило вспомнить двусмысленную ситуацию, когда перспективного актёра обделили золотой статуэткой за одну из лучших работ, в «Скованных одной цепью» /1958/ («Не склонивших головы»), отдав тогда предпочтение Дэвиду Нивену. А награждение состоялось чуть позже, в 1963-м, за явно компромиссную (по мнению радикалов – конформистскую) партию современного дяди Тома, помогающего добрым монахиням, в мелодраме «Полевые лилии». Впрочем, даже с поправкой на политес Пуатье оказался первым темнокожим артистом, получившим официальное (1) признание Американской киноакадемии.
Этот факт сам по себе стал важным свидетельством перемен на «фабрике грёз», да и в американском обществе в целом, где в то время набирало силу движение темнокожих американцев за гражданские права. Именно Сидни Пуатье, стремительно взлетевший на вершину Олимпа славы, превратившийся в секс-символа и подлинную «суперзвезду» с соответствующими гонорарами (а нередко и – с процентами от кассовых сборов), стал лицом афро-американцев. Хотя и подвергался (не только со стороны советских киноведов) справедливой критике за нередко допускаемые уступки стереотипам белого большинства.
Сидни Л. Пуатье появился на свет 20-го февраля 1927-го года в Майами, где его родители, крестьяне с Багамских островов Реджинальд Джеймс Пуатье с женой Эвелин, находились, пытаясь продать урожай помидоров. Сидни рос на острове Кэт и в Нассау, но в пятнадцатилетнем возрасте приехал в столицу штата Флорида, благо что по факту рождения получил право на гражданство США. А ещё через два года перебрался в Нью-Йорк.
В юности Сидни трудился на низкоквалифицированных работах, в том числе в армейском госпитале ветеранов, однако, пройдя успешное прослушивание, попал в труппу Американского негритянского театра – и с этого момента полностью посвятил себя искусству лицедея. Экранный дебют Пуатье (не указанный в титрах посетитель ночного клуба) состоялся в мюзикле «Золушка, нарисованная сепией» /1947/, а уже вторая роль – в нуаре «Выхода нет» /1950/ – привлекла к исполнителю внимание. Любопытно, что начинающий артист солгал режиссёру относительно возраста, приписав себе пять лет.
Картина «Заплачь, любимая страна» /1951/, посвящённая ситуации в ЮАР, острая криминальная лента из жизни тинэйджеров «Школьные джунгли» /1955/, драма «На окраине города» /1957/, историческая мелодрама «Банда ангелов» /1957/ – с каждой новой работой положение Сидни в Голливуде укреплялось. Прорывом стала упомянутая выше картина Стэнли Крамера, также известная под заголовком «Не склонившие головы» /1958/, в которой Пуатье, по всеобщему признанию, переиграл знаменитого Тони Кёртиса. Правда, особую глубину фильму о судьбе беглых заключённых придавало само взаимодействие двух людей с разным цветом кожи, буквально скованных одной цепью.
Авторитет Сидни вырос настолько, что на его популярности не отразилось даже участие в экранизации оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс», подвергнутой резким нападкам за расистскую направленность. И всё следующее десятилетие прошло, хочется сказать, под знаком Пуатье.
Конечно, не все работы кумира были равнозначны. Если же говорить прямо, то достаточно чётко делились на две группы: на сентиментальные, упрощённые, «утешительные» – и прогрессивные, остросоциальные. К первой категории можно отнести – помимо «Полевых лилий» – «Парижский блюз» /1961/, где Сидни составил дуэт с Полом Ньюманом, и «Клочок синевы» /1965/, в котором его Гордон Рэлф бескорыстно помогает белой слепой девушке. Ещё очевиднее сусальность школьной драмы «Учителю, с любовью» /1967/, посвящённой попыткам Марка Тэкерея, выходца из Британской Гвианы, получившего должность учителя в лондонской школе, завоевать авторитет учеников. Наконец, апогеем этой линии считается ироничная мелодрама «Угадай, кто придёт к обеду?» /1967/, о переживаниях родителей жениха и невесты, принадлежащих к разным расам, по поводу предстоящего брака детей…
Другое дело – антирасистские произведения, начатые драмой «Изюм на солнце» /1961/, посвящённой самым «неудобным» аспектам преодоления сегрегации. В «Точке давления» /1962/ герой Пуатье подвергается психологическому прессингу со стороны заключённого, свято верящего в превосходство белых. Но в первую очередь на память приходит, безусловно, детектив «Душной южной ночью» /1967/, в котором полицейский из Филадельфии помогает шерифу городка Спарта, штат Миссисипи (Род Стайгер), расследовать убийство, преодолевая противодействие местных предержащих.
К слову, творчество Сидни Пуатье стало невольным провозвестником «блэксплуататорского» кинематографа 1970-х, к которому вплотную приблизились продолжения картины Нормана Джуисона. И в дальнейшем кинематографист старался, что называется, держать нос по ветру, снимаясь в фильмах разных жанров: от вестернов и триллеров до комедий. Более того, дебютировав картиной «Бак и проповедник» /1972/, он открыл в себе дарование режиссёра, добившись на этом поприще наивысшего успеха фарсом «Буйнопомешанные» /1982/. Правда, постепенно всё же начал уступать в славе более молодым актёрам, в том числе афро-американцам: от Ричарда Прайора до Эдди Мерфи и Дензела Вашингтона.
В преддверии нового, XXI века Сидни Пуатье стал сниматься реже, отдавая предпочтение скромным телевизионным проектам (от «Разделённых, но равных» /1991/ и «Манделы и де Клерка» /1997/ до продолжения «Учителю, с любовью»). Но он по-прежнему остаётся олицетворением целой эпохи в американском кинематографе, который, кстати, активно начала покорять одна из дочерей «звезды» – Сидни Тамиа Пуатье.
__________
1 – Ради Джеймса Баскетта, отмеченного за «Песнь Юга» /1946/, исключение сделано не было.
© Евгений Нефёдов, 04.04.2013
Перипетии криминально-приключенческой картины, бесспорно, вызывают живейший интерес, не ослабевающий вплоть до развязки, когда Фортуна вроде бы выказывает готовность улыбнуться свежеиспечённым друзьям, но… И всё-таки гораздо сильнее поражает глубина и точность метафоры, придуманной авторами…
Лично я не считаю затею совершенно провальной: профессионализм создателей, что ни говори, чувствуется, а некоторым эпизодам (например, когда Шакал тестирует оружие на обнаглевшей живой мишени) не откажешь в эффектности. Ошибка закралась в расчёты кинематографистов, по-видимому, на этапе замысла…
Джордж Стивенс постарался довести до предела монументальный подход, отдавая явное предпочтение тщательно выстроенным, живописным, красивым дальним и общим планам. Даже лик Спасителя возникает на экране очень и очень нечасто… В сочетании с замедленным темпоритмом зрелище грозит основательно наскучить…
Режиссёр-то явно отождествлял себя с престарелым Мэттом, подвергнув либеральные взгляды персонажа нудной проверке на прочность. Мол, одно дело агитировать других, включая дочь, отказаться от предрассудков, и совсем другое – поступить в соответствии с убеждениями, когда это затронуло тебя лично…
С вступлением человечества в новую, в значительной степени виртуальную фазу существования на авансцене возникает ещё больше желающих посредством контроля над информационными потоками подчинить вполне материальные объекты и процессы, в первую очередь – связанные с жизнью человека…
Начавшись как триллер, в основной части повествования картина воспринимается, скорее, приключенческим фильмом (в пути поджидают и снежная буря, и гризли!) – и новый саспенс возникает под занавес, когда грабителя удаётся настичь. Споттисвуд проявляет отменное чувство стиля…
Никто из противников, если вдуматься, не наделяется безусловным моральным превосходством: и тому, и другому приходится лгать, изворачиваться, цинично использовать людей, нарушать законы и т.д., однако при этом есть чёткое понимание необходимости делать грязную, но необходимую работу…
Остаётся только поразиться честности Харриса и кинодраматурга Джеймса По, адаптировавшего для экрана одноимённый роман Марка Расковича, которых при всём желании сложно уличить в предвзятости или, хуже того, в тайном сочувствии вероятному противнику США…
Впрочем, если бы Брукс ограничился констатацией малоприятных фактов (фактов, вопреки дежурной оговорке во вступительных титрах) о назревших в системе образования трудностях, режиссёру-сценаристу вряд ли удалось бы избежать спекулятивности…
Возможно, сегодня мотив городских революционеров, которые, лично пройдя через ад героиновой зависимости или став свидетелями гибели близких людей и видя бессилие полиции, решили взять правосудие в свои руки, покажется сомнительным…
