Теорема / Teorema (1968)

Теорема / Teorema (1968): постер

Полнометражный фильм.

Другие названия: «Теорема» / «Theorem» (международное англоязычное название).

Италия.

Продолжительность 105 минут (киноверсия 1971-го года – 99 минут).

Режиссёр Пьер Паоло Пазолини.

Автор сценария Пьер Паоло Пазолини.

Композитор Эннио Морриконе.

Оператор Джузеппе Рудзолини.

Жанр: драма, детектив

Краткое содержание
Весёлый почтальон Анджелино (Нинетто Даволи) приносит телеграмму в дом богатого миланского промышленника, в которой содержится всего два слова: «Скоро приезжаю». С этого момента, с момента прибытия гостя (Теренс Стэмп), жизнь всего семейства — супругов Паоло (Массимо Джиротти) и Лючии (Сильвана Мангано), их сына Пьетро (Андрес Хосе Круус Соблетте) и дочери Одетты (Анна Вяземски), а также служанки Эмилии (Лаура Бетти, Кубок Вольпи МКФ в Венеции) — меняется самым неожиданным и радикальным образом…

Также в ролях: Карло Де Мехо (мальчик), Адель Камбриа (Эмилия), Луиджи Барбини (парень на станции), Джованни Иван Скратулья (второй парень), Альфонсо Гатто (доктор), в эпизодах (без указания в титрах) Чезаре Гарболи (интервьюер), Сюзанна Пазолини (старая крестьянка).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 15.10.2016

Авторская оценка 10/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

Теорема / Teorema (1968): кадр из фильма
Прогулки рядом с домом

Рискну предположить, что, как минимум, одной из причин отнесения «Теоремы» к числу наиболее загадочных и противоречивых произведений в истории мирового киноискусства является… изначально – уже на уровне понимания событий и, соответственно, их краткого пересказа – неверно задаваемое направление интерпретации сюжета. И синопсисы, и рецензии непременно содержат утверждение о том, что посетитель, чьи имя и цель визита не проясняются, «соблазняет всех и каждого» (воспользуемся ёмкими словами В.С. Колодяжной из книги «Кино Италии (1945-1980)») в роскошном особняке. А это, в свою очередь, столь же неизменно служит отправной точкой для полемики вокруг фильма, в которую оказался вовлечён и сам Пьер Паоло Пазолини. Но кого же соблазняет (в более грубом варианте – совращает, растлевает) пришлец? Ведь такая постановка вопроса подразумевает его какую-никакую активность, проявление инициативы, совершение соответствующих поступков. На деле же, начиная со служанки, испытавшей огромное смущение, едва не накладывающей на себя руки и великодушно спасённой гостем, именно постоянные обитатели дома поочерёдно признаются ему – причём чаще прямо, а не косвенно – в том, что не в силах совладать со вспыхнувшей страстью, получая ответную благосклонность. И позже – обращаются к уезжающему визитёру с проникновенными речами, проговаривая в монологах сокровенные мысли, которые прежде не решались озвучить и наедине.

Теорема / Teorema (1968): кадр из фильма
Просто разговор?

Казалось бы, нюанс, несущественное уточнение. Но ведь это сразу меняет смысловую и эмоциональную нагрузку произведения, делая «ключевой» вопрос о природе посетителя сугубо академическим. Является ли постоялец обычным гедонистом, представителем непримиримого «бунтарского» поколения, носителем ярко выраженного животного магнетизма или даже, по уточнению самого Пазолини, «метафизическим небожителем», в котором «можно видеть дьявола, а можно – сочетание Бога с дьяволом»? Как дальше указывает автор, гораздо важнее, что знаменует он «нечто столь же неподдельное, сколь и неодолимое». Что это, как не прозрачный намёк на то, что следует переключить внимание на истинных участников разыгравшейся драмы, – и как не признание в том, что недосказанность образа была намеренной и… вынужденной? Всё-таки художник не должен претендовать на всеведение, передавая поэтическими средствами то, что недоступно человеческому разуму. Если перевести на наукообразный язык, безымянный герой Теренса Стэмпа выступает своего рода катализатором, не участвующим в «химической реакции» – но резко её ускоряющим. Да и в математике одним из распространённых способов доказательства теорем являются допущения – введение промежуточных элементов, которые затем, в процессе логических умозаключений, исключаются.

Теорема / Teorema (1968): кадр из фильма
Трагическое событие

Так в чём же, собственно, хотел убедить публику итальянский кинематографист? Его «теорема» несёт социальное, а точнее, конкретно-историческое послание. В экспозиции, стилизованной под «синема-верите» или даже под телевизионный репортаж, интервьюер (в этом качестве отметился известный романист, эссеист и литературный критик Чезаре Гарболи) пытается получить мнение рабочих о причинах, побудивших оставить им фабрику её владельца, о случайности или закономерности такого поступка, о перспективах превращения – в свете обозначенной тенденции – в буржуазию всего человечества. Причём завершается беседа обращением, кажется, непосредственно в объектив включённой камеры: «Вы могли бы ответить на мой вопрос?» «Да, мог бы», – к такому выводу должен прийти зритель, проследивший за ходом авторской мысли достаточно внимательно. Пролог не просто знакомит нас с идиллической жизнью членов состоятельного семейства: с беззаботными прогулками Пьетро с товарищами, с романтическими свиданиями застенчивой Одетты, с тайным чтением Лючией пикантной литературы, с размеренным, по-деловому спокойным и строгим бытом Паоло. Решённые в тонах сепии, данные без звука, эти краткие сцены неизбежно навевают ассоциацию с «великим немым» – свидетелем золотого века буржуазных ценностей. Свидетелем того, что с получением вести и, как следствие, восстановлением полной цветовой гаммы навсегда кануло в Лету… Снимавший фильм с марта по тот самый, «красный» май 1968-го1, Пазолини, пожалуй, наиболее решительно из коллег выносил приговор старому миру, в котором влечение ко всему постыдному и запретному, олицетворяемому гостем, не просто уже существовало в латентной форме, но – служило объективной предпосылкой дальнейшего морального разложения и, наконец, самоуничтожения. Трагична участь детей, а поступки их матери, начавшей одержимо менять юных любовников, видятся ещё предосудительней, чем удовлетворение комплексов бунюэлевской «дневной красавицей». И всё же той самой головой, с которой, как гласит народная мудрость, гниёт рыба, является глава семейства. Пьетро жаждет видеть в молодом пришлеце буфетного мужика Герасима, явившегося в дни неизлечимой болезни утешением Ивану Ильичу (из зачитываемого рассказа Льва Толстого), а неотступно звучащий моцартовский «Реквием»2 лишь подтверждает его обречённость. И пусть мы не узрим гибели как таковой: куда страшнее истошный вопль посреди безбрежных песков, издаваемый бывшим хозяином, передавшим пролетариату собственность на средства производства и даже сбросившим с себя одеяния посреди толпы на вокзале, чтобы податься в пустыню. В ту самую пустыню, картина которой предшествовала перипетиям и затем – несколько раз необъяснимым образом возникала на протяжении повествования… Что и требовалось доказать!

Теорема / Teorema (1968): кадр из фильма
Настало время уходить

Судя по всему, представители Ватикана на Венецианском МКФ чутко уловили сходство кульминационных кадров с незабываемыми панорамами из восторженно принятого «Евангелия от Матфея» /1965/, действительно снимавшимися на тех же безлюдных склонах вулкана Этна, и сочли «Теорему», вручив3 премию экуменического жюри, тематическим продолжением упомянутой ленты. Притчей о явлении Антихриста, обнажающего грехи человеческие, но и тем самым – предрекающего Второе пришествие, причём провозвестницей грядущих перемен выступает Эмилия, принимающая аскезу и просящая старую крестьянку (знаменательно, что Пьер Паоло во второй раз привлёк собственную мать Сюзанну) закопать её в землю со словами: «Не бойся, я не умирать пришла, а лишь поплакать. Но то не слёзы печали. Нет. От них пробьётся источник, который не будет источником печали». Однако, даже если так, фильм не отличается безудержным пессимизмом, не проникнут апокалипсическим настроением, как самые мрачные пазолиниевские постановки («Свинарник» /1969/ и «Сало, или 120 дней Содома» /1975/). «И вывел Господь в пустыню народ свой…» – эта цитата из Библии, из книги «Исход», не звучит насмешкой над участью промышленника. Здесь, как и в обращении к интервьюируемым в том духе, что «вы оказались в совершенно новой ситуации, перед вами стоят новые проблемы», слышится надежда. Хотя избавление от главного «естественного врага» не означает автоматического обретения свободы, человечество, представленное и пролетариями, отныне – владельцами фабрики, и окружившими Эмилию крестьянами, получило все шансы, чтобы выдержать суровое испытание.

.

__________
1 – Премьера состоялась в сентябре, а вскоре лента стала предметом судебного разбирательства по обвинению в непристойности, завершившегося оправдательным приговором.
2 – В исполнении, заметим, Русского академического хора и Московского филармонического оркестра.
3 – Правда, тем самым спровоцировав гнев высших иерархов Римской католической церкви, публично отменивших данное решение.

Прим.: рецензия впервые опубликована на сайте



Материалы о фильме:
Филатова Л. «Новая волна»: пощёчина или шлепок? // Ровесник. – 1970, № 1. – С. 16, 22.
Алова Л. Эротика по Пазолини // Видео Дайджест. – 1990, № 04. – С. 59-64.

Материалы о фильме (только тексты)

Pages: 1 2

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>

Яндекс.Метрика Сайт в Google+