Вальсирующие (1974): материалы

Брагинский Александр. Дантон живет в гостинице «Россия» // Искусство кино. – 1988, № 05. – С. 120-126.

Американцы в Европе: тень волка в маске

За рубежом

Ракурс

Александр Брагинский

Дантон живет в гостинице «Россия»

Так уж повелось на международных кинофестивалях: всемирно известных актеров буквально раздирают на части. Жерар Депардье не стал исключением из этого правила. Еще до приезда Депардье вокруг него образовалась некая аура таинственности – ждать, не ждать? А когда стало известно, что приехал-таки, шли бесконечные толки, где живет «звезда» – в «Москве», в «России», в «Совинцентре»? Потом было установлено: в «России», но знать – это еще пол дела, главное – как-то войти в контакт, а телефон упорно молчал. Перехватить его в холле было так же трудно, как подойти к окруженному толпой Пеле после футбольного матча. Порой казалось, что он даже выглядел чуть растерянно, хотя вроде бы и должен был привыкнуть к статусу «звезды».

Издалека бросались в глаза его недельная борода («Готовлюсь к новому фильму») да полное безразличие к условностям этикета. Свой расхристанный вид Депардье сохранил даже на приеме в посольстве по случаю национального праздника Франции Дня 14 июля.

Я было совсем отчаялся взять интервью, да помог режиссер Франсис Вебер: «Я вас познакомлю. Остальное будет зависеть от вас».

Так и получилось. Слово Вебера, видимо, много значило для Депардье: его рукопожатие было неожиданно крепким. Депардье сказал: «Идемте», – и мы оказались в его полулюксе, куда все время кто-то рвался, пока хозяин не запер дверь. Впрочем, ощущения покоя таким образом он все же не добился: над нами, словно дамоклов меч, висели камеры телевидения, перед которыми артиста должны были вот-вот интервьюировать. Хорошо еще, что горничная, добрая душа, принесла ему чай (как он заказал его, как сумел выскользнуть из номера – остается загадкой). Беседуя со мной и корреспондентом «Спутника кинофестиваля», он прихлебывал из стакана, хотя мне почему-то показалось, что предпочел бы чаю доброе французское вино…

Жерар Депардье в жизни – это почти два метра роста, киловольты энергии, заключенные в мощном стодвадцатикилограммовом теле. Зная о его бурном детстве, я легко представил его главарем мальчишеской стаи, заводилой эскапад в приключениях далеко не всегда безобидного свойства. Где-то раньше я читал, что уже двенадцатилетним подростком он весил 63 килограмма и все считали его гораздо старше своих лет…

Но что же, собственно, мне было известно о периоде жизни Жерара Депардье, предшествующем его первому крупному успеху в кино в 1974 году, когда он снялся в фильме Бертрана Блие «Вальсирующие»?

Жерар Депардье родился 27 декабря 1948 года в Шатору, что в 250 километрах южнее Парижа, крупном железнодорожном и промышленном центре департамента Эндр, который в пятидесятые годы был наводнен американскими солдатами, поскольку именно там располагалась штаб-квартира натовских войск. Сейья была многодетная, неблагополучная. Отец пил, ссорился с матерью, на детей не обращал внимания. Те росли на улице. Жерар был третьим из шести детей папаши Депардье, кровельщика, так и оставшегося в душе крестьянином, затерявшимся в большом городе. Тетки Жерара жили поблизости, в Эгиренде, где Жерар обычно и проводил лето. Вынужденное безделье провоцировало Жерара и его приятелей, которые, как правило, были на пять-семь лет старше его, к поискам всевозможных острых ощущений: они грабили ювелирные лавки, угоняли автомашины, жестоко дрались с пьяными американскими солдатами. Не

120

раз и не два мать вызволяла Жерара из комиссариата полиции как несовершеннолетнего.

«Уже тогда я познакомился с судами и со следователями, с тюрьмой», – вспоминал актер. Однажды, «доразвлекавшись» до коматозного состояния, Жерар попадает в больницу, где выслушивает суровый приговор врачей: если так будет продолжаться и дальше, он погибнет… Тогда Жерар принимает первое в жизни здравое решение – едет на юг и устраивается на лето служащим на каннском пляже. «Я вообразил, что умею пользоваться водными лыжами, – рассказывал он, – и владею английским на том основании, что наслушался записей Элвиса Пресли. Когда же меня спрашивали, где работаю, я отвечал, что в театре – Национальном Народном театре, единственном, который был мне известен».

В 1984 году в интервью журналу «Нувель обсерватер» он говорил:

– Следует понять, что мое детство правонарушителя в Шатору – это совсем не домысел, признанный придать биографии патетический оттенок. Это был мой мир, и я от него не отрекаюсь, он так и остался моим: улица, пропойцы, занимающиеся мелким, раз от раза, преступным промыслом, бары, драки… Знаете ли, в этом мире не водились завзятые подлецы… Там я научился жить без вожжей, с ощущением невероятной свободы, которую способны испытывать только актеры, переходя от одной роли к другой. Когда у тебя такое детство, эмоции остаются первозданными, и если ты становишься актером, это очень помогает.

Что имел в виду Жерар Депардье? Он, посмеиваясь, объяснил мне это так: мол, когда тебя хватала полиция и везла в участок, надо было тотчас сочинить легенду, разыграть невиновность, иными словами, действовать в рамках какого-то выдуманного образа. «А это, согласитесь, превосходный способ тренировать фантазию. До сих пор не знаю почему, но мне всегда удавалось входить и в кино, и в театр без билета. Я даже учился на театральных курсах бесплатно. Наверное, я

121

был действительно очень способным «актером».

Так судьба приводит его в Париж – сначала на курсы Ш. Дюллена при Национальном Народном театре, а затем в Школу драматического искусства Жана-Лорана Коше, где он прозанимается девять месяцев. Здесь ему дают впервые в жизни прочитать текст Мюссе.

 «Надо сказать, – читаю я в одном из интервью Депардье, – что в среде уголовников не принято говорить «Я тебя люблю» или что-нибудь в этом роде. Театр познакомил меня с этими словами… Мюссе, Дюра, Хандке научили меня разговаривать. Я вчитывался в прекрасные тексты, работал над образами Пирра, Ипполита, Нерона, дона Сезара де Базана, и это, надо сказать, было не так-то просто. Помнится, мне надо было произнести со сцены: «За мной стоит вся Греция». Мне втолковали, что Греция – это страна, я как-то и позабыл об этом… На курсах я узнал, кто такие Калигула, Гамлет (который, кстати, мне не по душе, я предпочитаю Макбета), Лорензаччо…»

На курсах Жерар Депардье впервые в жизни учится, понимая, что главное для него как для будущего актера – слово. Он жадно читает, впитывает как губка тексты классиков. Он с наслаждением произносит слова, которые раньше были ему как бы и недоступны. Он понимает, что гнев, безумие, страсть – все эти чувства, оказывается, могут быть выражены словами. Какая же радость узнать такие слова, как приятно вкусить их сладость!

И все же лучшей школой для Депардье была его жизнь. Это так? Жерар Депардье отвечает: «Конечно. Я сделан из одного куска. Если я загораюсь, то целиком. И если во мне и есть артистизм, то от природы, а не от учебы. С самого детства я провоцирую людей. Люблю подраться. Однажды я сказал Катрин Денев, что когда крепко дерешься, испытываешь такое же наслаждение, как и в любви. Она меня, по-моему, не поняла. А разве это не так? Когда тебе хорошенько вмазывают по морде, это опьяняет. Впрочем, драка, даже уличная, не имеет ничего общего с насилием. Настоящее насилие всегда расчетливо. Это – война, скажем, та, что идет на Ближнем Востоке». Любопытная мысль!..

Однако природа природой, а занятия с Коше, равно как и последовавшая вскоре встреча с таким крупным театральным режиссером, как Клод Режи, сделали все же немало, чтобы профессионализировать талант Депардье. А то, что он действительно талантлив, всем было понятно сразу, иначе, наверное, никто не стал бы с ним возиться.

В 1967 году Депардье снялся в короткометражке Роже Леенгардта о битниках. Этот фильм не занимает важного места в биографии его автора – режиссера и критика, в то время как для Жерара Депардье участие в фильме имело большое значение: он впервые попал на съемочную площадку. Вскоре его пригласила на картину Аньес Варда, но закончить работу не удалось: помешали события 1968 года и отсутствие денег. Так и не сумев хоть чуть-чуть разбогатеть, Жерар вернулся на знакомые пляжи Лазурного берега, чтобы подрабатывать, обслуживая богатых бездельников. А вернувшись осенью в Париж, он получил приглашение сняться на телевидении в фильме «Свидание в Беденсберге». На съемках его заметил Роже Батай и пригласил актера в театр «Кафе де ля Гар», где Депардье завязывает знакомства с Патриком Девэром, Миу-Миу, Колюшем и другими звездами французского кино второй половины 70-х годов, тогда еще только делавшими в искусстве первые шаги.

Именно Девэр и Миу-Миу становятся его партнерами по фильму Бертрана Блие «Вальсирующие». «Симпатичные подонки» из «Вальсирующих» так понравились молодым зрителям, успех картины был столь велик, что способствовал автоматическому включению Жерара Депардье, равно как и Девэра, в число кинозвезд «повышенного спроса». Ему начали предлагать самые разные роли, причем Депардье чуть ли не отбивается от героев, похожих на персонажей из фильма Блие, и сопротивление этим предложениям актер выдерживал не всегда…

– Не всегда?

– Увы. Я сыграл куда больше негодя-

ев и подонков, чем привыкли считать. Некоторые вам, наверное, известны: это и доктор Берг, честолюбец, затравленный провинциальной врачебной мафией и доведенный до необходимости убивать самому, а затем и до самоубийства («Семь смертей по одному рецепту», в нашем прокате – «В сетях мафии». – А. Б.), это дрессировщик собак в картине «Собаки» (в нашем прокате – «Собаки в городе». – А. Б.), это и аристократ-жулик из фильма «Сахар». К ним примыкает и мольеровский «Тартюф». Все они в той или иной степени подонки.

122

– Кстати, отчего вы решили на свои средства перенести спектакль Жана Лассаля «Тартюф» на пленку?

– Прочитав впервые «Тартюфа», я увидел в пьесе Мольера отличный сценарий. Я уже рассказывал об этом в «Нувель обсерватер». Я с удовольствием «погрузился» в него по уши, уговорил жену сыграть Эльмиру. И Тартюф вошел в наш дом, как некогда в дом Оргона, где проявил полное неповиновение. От Тартюфа уже нельзя было избавиться. Затем мы привлекли к работе Жана Лассаля и Жака Перье, которые предложили своеобразное прочтение пьесы: наш Тартюф был ближе по концепции к герою из «Теоремы» П.-П. Пазолини. Эту работу, так увлекшую нас, мне и захотелось сохранить. Вдруг она станет интересной кому-нибудь еще кроме тех, кто ее делал? Театр – вещь преходящая, скажем, сколько бы я ни сокрушался, что никогда не увижу на сцене Луи Жувэ в роли Тартюфа, «выплакать» я его не смогу.

За 13 лет, прошедших после успешного дебюта в «Вальсирующих», Жерар Депардье снялся в полусотне картин. Их качество весьма неоднородно. Однако актер постоянно подчеркивает, что для него важны не столько роли, сколько авторы и партнеры. После «Вальсирующих» они с Патриком Девэром снова снялись у Бертрана Блие, на этот раз в агрессивно антифеминистской ленте, антимелодраме «Приготовьте носовые платки» («Блие потому так резко говорит о женщинах, что их очень любит»). А спустя четыре года их снова сводит судьба, на этот раз

123

в работе над фильмом «Холодная закуска», поднимающим важную тему немотивированной преступности. Участие Депардье в этой картине опять же не случайно, поскольку Блие несомненно использовал некоторые факты из биографии актера, интерпретируя их в присущем, ему стиле, сочетающем предельную трезвость авторского взгляда с известной абсурдностью сюжетных построений, необходимых, чтобы выразить сполна свой пессимистический взгляд на общество.

Много и восторженно говорит актер о своей встрече с Маргерит Дюра, известнейшей французской авангардисткой. Пожалуй, Дюра – единственная из режиссеров, которая рассчиталась с Депардье… бутылкой вина: у нее не было денег на гонорар. Но это не имело для Депардье значения. «Взамен я получил роль, и это было прекрасно». Дюра искала исполнителя на роль клоуна-коммивояжера в фильме «Натали Гранже» (1973). Вот как рассказывает сам Жерар Депардье о первой встрече с нею:

– Маргерит Дюра – отнюдь не сухая интеллектуалка, как о ней подчас пишут. Ее мир был моим еще задолго до нашей встречи. Фильмы Дюра надо смотреть так же, как читают книги – слово за словом, строка за строкой. Женщина она многосторонне одаренная – художник, писатель, музыкант, кинорежиссер. Для меня Дюра – нечто абсолютно естественное, как сама земля… Когда я впервые очутился у нее дома и увидел эту маленькую женщину, мне показалось, что я давно с ней знаком. Проводив меня в комнату, она попросила, чтобы я ее напугал. Я угрожающе двинулся на нее, и она действительно испугалась. Странное дело, я ведь совсем и не старался, напротив, мое сердце прямо-таки пело при одном ее виде. Но раз уж она захотела испугаться…

После «Натали Гранже» Депардье снимался у Дюра в картинах «Женщина с Ганга» (1974), позднее в «Бакстер, Вера Бакстер» и, наконец, в 1977 году в «Грузовике», где она была еще и исполнительницей главной роли – женщины-режиссера, рассказывающей о фильме своему будущему актеру. Фильм лишен всякого действия: актеры сидят в комнате и разговаривают. Я однажды видел этот странноватый киноопус, и единственное, что запомнил – глаза Жерара Депардье, восторженно устремленные в сторону своей мудрой собеседницы. Даже сейчас, когда актер стал так популярен и так много снимается, убежден, что позови она его сыграть бесплатно – он тотчас согласится.

…В 1980 году, готовясь сыграть на сцене Тартюфа, Депардье говорил:

– До сих пор меня интересовали проявления зла в человеческой натуре, причем я хотел всегда, чтобы мои «подлецы» не были фигурами плоскими, хотел как бы заглянуть за оболочку характера, посмотреть, какая жизненная сила толкает того или иного героя на совершаемое им поступки… Сейчас же я все больше чувствую потребность передать актерскими средствами положительное начало, заключенное в человеке.

Когда я напомнил актеру эту его фразу, Депардье в продолжение моих мыслей сразу же назвал фильмы 80-х годов, предложившие актеру именно таких героев: «Мой американский дядюшка» Алена Рене, «Последнее метро» Франсуа Трюффо, «Двадцатый век» Бернардо Бертолуччи. Среди героев – комиссар полиции в фильме Мориса Пиала «Полиция», священник из ленты «Под солнцем сатаны» того же режиссера, Жан де Флоретт из одноименной картины Клода Берри, Дантон из фильма Анджея Вайды, а также персонажи известных нам комедий Франсиса Вебера, где его партнером выступил Пьер Ришар.

Действительно, на смену «симпатичным подонкам» или асоциальным типам вроде Лулу из одноименного фильма Пиала постепенно пришли другие герои: крестьянин, выбившийся в люди, – у Рене; актер, участник Сопротивления в период оккупации, – у Трюффо; крестьянский вожак Ольмо – у Бертолуччи; Жан де Флоретт, горожанин, обосновавшийся в деревне, чтобы испить до дна человеческую подлость, – у Клода Берри. Сюда же можно добавить любопытный образ адвоката, отвергающего сговор с финансовыми махинаторами, которых он еще недавно защищал в суде («Берег правый, Берег левый» Филиппа Лабро), или одержимого палеонтолога из комедии Даниэля Виня «Одна женщина или две».

Меняются режиссеры, одна роль уступает место другой, но осознанная с годами точка зрения актера на его место в кинематографическом творчестве остается, пожалуй, неизменной. Вот как он ее формулирует:

– Наше ремесло таит в себе замечательную особенность – самообновление. Означает ли оно отрицание определенного амплуа? Нет. Хотя бы потому, что каждая новая роль – это новые поступки, а они

124

неминуемо изменяют нашу актерскую суть. Даже между той правдой, которую выражаешь словом, и правдой самой по себе уже существует какой-то разрыв. Поэтому истинная правда – это, по-моему, прежде всего поступок, а не слова… Та жизнь, которая заключена в роли, часто вызывает у тебя отталкивание, неприятие своей чужеродностью, но через это ощущение надо пройти, и тогда ты почувствуешь себя органично. Что такое моя работа?.. Это необходимость любить жизнь во всех проявлениях. Потерять мою работу – то же самое, что потерять любовь, разлюбить… Когда я разочарован кем-то, мне кажется, будто я сижу в тюрьме, и это ужасно! Я и сам не люблю разочаровывать… У актера есть отличный шанс как бы ничего не делать конкретно, просто быть, жить-поживать, только лишь прислушиваясь ко всему, что тебя окружает. Но это ничегонеделание обманчиво – нужно много трудиться, незаметно для всех накапливать в себе жизненные ощущения. К счастью, мне по душе моя работа. И я рад, что получаю ее почти непрерывно… Нельзя, однако, стать хорошим актером, если отвергаешь мысль о том, что в любой момент тебя ждет презрение, насмешка. Этого не стоит бояться, тогда ты никогда не будешь смешон, никогда! Смешно другое – те рамки, те законы, которые нас себе подчиняют. Именно они, порой навязывая человеку несвойственное, делают его смешным…

Презирая лицемерие мнимой законности, которое, по словам Депардье, порой искажает человеческое естество, сам Депардье стремится и в профессиональной и в личной жизни к известной устойчивости, стабильности. Ему всегда необходимо ощущение семьи – как в прямом, так и переносном толковании этого понятия.

– Как только я начал по-настоящему работать, я тотчас обзавелся семьей. Я женился очень молодым – двадцати лет, а уже в двадцать один стал отцом. Для меня семья важнее, чем профессия. Успех и связанная с ним возможность жить легко и беззаботно могут прийти, а могут и не прийти. Поэтому первым долгом я захотел иметь настоящую семью, – говорил он как-то в интервью журналу «Премьер».

В детстве Жерар не испытал радости семейного очага. Отсюда – его стремление иметь семью, надежный тыл. Жена Жерара Депардье Элизабет – социолог по образованию – одаренная актриса. В семье двое детей – сыну восемнадцать, дочери пятнадцать. Долгое время Элизабет находилась как бы в тени своего знаменитого супруга. Впервые она выступила с мужем на сцене в «Тартюфе». На XV Московском кинофестивале мы видели ее в фильме «Жан де Флоретт». Впрочем, она снимается и в тех фильмах, где не участвует Жерар. Не так давно Элизабет сочинила цикл песен, которые Жерар записал на пластинку. Так он впервые доказал, что умеет петь. Хотя и рисковал… Вообще, чем бы ни занимался Жерар Депардье, он все делает с присущей ему серьезностью и ответственностью.

Другой своей семьей Депардье называет комедиографа Франсиса Вебера и актера Пьера Ришара. Мне уже приходилось рассказывать об этой популярнейшей троице в «ИК». На XV Московском кинофестивале был показан их фильм – «Беглецы». Мне кажется, что троица с честью справилась с задачей – выдумать нечто новое, используя наработанное в прежних картинах («Невезучие» и «Папаши»), и при этом не создать у зрителя впечатление повторяемости комедийных приемов.

По-особому сложились взаимоотношения Депардье с Морисом Пиала – одним из самых оригинальных режиссеров Франции. Их первый опыт совместной работы – фильм «Лулу» (1980) – сопровождался бурными постпремьерными объяснениями, ибо картина многим показалась чересчур откровенной. Именно тогда Морис Пиала высказал довольно остроумное определение актерской и человеческой сути Жерара Депардье – «грузовик с реактивным мотором». Я напомнил ему эти слова. Жерар Депардье кивнул:

– Вероятно, он был прав, раз так сказал. С Пиала работать трудно, съемки проходят бурно. Но именно это-то и хорошо. Еще во времен «Лулу» я почувствовал в Пиала поразительного актера, но играть в партнерстве с Пиала мне довелось лишь недавно, в фильме «Под солнцем сатаны», где я – аббат Донисан, а Пиала – мой наставник Мену-Сегре. Правда, скрестить с ним шпаги, о чем я всегда мечтал, мне так и не удалось, этим персонажам не из-за чего драться, в отличие от героев «Лулу» или «Полиции»… На съемочной площадке Пиала специально доводил нас до крайнего раздражения, создавая такую обстановку, которая была ему нужна в фильме, мы ожесточенно спорили… Мне казалось даже, что он ненавидит своих героев, и с

125

этим чувством я покинул съемочную площадку. Но вот недавно, пересмотрев «Лулу», я внезапно обнаружил, как Пиала, оказывается, нежен к своим героям…

 «Лулу» – фильм о любви между людьми из разных слоев общества, о преградах, которые встают на их пути и которые сломать не так уж просто. Взгляд Пиала на действительность в «Лулу» безжалостен, беспристрастен, резок, кому-то он даже показался остраненно-холодным циником. Впрочем, последующие фильмы Пиала доказали, что это не так.

И если детективный сюжет «Полиции» (за роль инспектора Манжена из «Полиции» Депардье получил премию Венецианского кинофестиваля в 1985 году), рассказывающий о драматических взаимоотношениях между полицейским и молодой женщиной, связанной с наркобизнесом, не высветил в творчестве Депардье, на наш взгляд, ничего принципиально нового, то в фильме «Под солнцем сатаны» произошло поистине новое открытие актера. Его герой – аббат Донисан – вступает в единоборство с самим дьяволом, который испытывает на прочность вдруг пошатнувшуюся веру аббата в еще недавно казавшиеся незыблемыми устои католических канонов. Здесь Депардье предстал перед нами подлинным актером-трагиком, которому доступна богатейшая гамма духовных переживаний.

Естественно, что мы заговорили об этом фильме, к тому времени только что получившем Гран-при в Канне; вспомнили, как неодобрительно восприняла фестивальная публика это решение, размышляли о том, в какой степени закономерным оказалось обращение Пиала к прозе Жоржа Бернаноса.

Несмотря на то что одним слогом фамилии Депардье является «бог» («дьё»), сам артист никогда не был верующим, хотя, по его словам, после фильма он все больше склоняется к соблюдению обрядов. Мы неожиданно вышли в беседе с актером на «Карамазовых» и на разговор Ивана с чертом. Жерар Депардье очень любит этот роман Достоевского. «Кто из братьев мне ближе? – размышлял актер. – Вероятно, Алеша с его духовностью, добротой. Но во мне есть что-то славянское. Даже чисто внешне я больше похож на русского, чем на француза. Знаете, когда Бертолуччи искал актера на роль Ольмо в «Двадцатом веке», он хотел, чтобы тот обладал русской внешностью. Ему подсказали меня…

Жерар Депардье много и жадно читает, у него прекрасная память. Предпочитает книги о женщинах («Какие именно?» – спрашиваю я) – Фицджеральда, Жорж Санд, Маргерит Дюра. И вдруг, задумавшись, делает неожиданное признание: «Во мне самом очень сильно женское начало. Но я не боюсь этого. Несмотря на то что я похож на грузовик (в разговоре он не раз сравнивал себя и с медведем. – А. Б.) – во мне много чисто женских качеств. Во всяком случае, это лучше, чем чувствовать, что в тебе есть что-то от сутенера…»

В тот же день, когда произошла наша встреча, на приеме в посольстве, возвышаясь над пестрой толпой гостей с бокалом вина, он охотно ответил на другие мои вопросы, которые пришли мне в голову уже после беседы в номере гостиницы «Россия». В беседе он был предельно раскован, естествен, открыт. Ни разу я не почувствовал в нем какой бы то ни было позы, напыщенности. Прекрасное качество истинного таланта.

…А тогда, во время нашего интервью в номере, под нетерпеливые стуки в дверь (пора снимать передачу для ТВ!) он успел еще вкратце рассказать о новой роли – великого Родена в фильме «Мадемуазель Клодель». Продюсер и исполнительница главной роли в фильме – Изабель Аджани, с которой они успешно снялись вместе в 1976 году в фильме Андре Тешине «Барокко». Постановщик фильма, в прошлом интереснейший оператор – Бруно Ньюттен, это его режиссерский дебют.

– О каких ролях вы мечтаете?

– О любых. Я счастлив, что мне удалось работать с крупными режиссерами. Судите сами: я, уличный мальчишка, стал актером. Когда-то моей единственной сценой была улица, и я врал, что работаю в театре. Потом благодаря профессиональному театру я научился говорить и читать. Набравшись ума-разума, я пришел в кино. Оно приняло меня как своего. Здесь я опять чувствую себя на своей улице. Так что надо работать.

126

Кудрявцев Сергей. Прост, лохмат, невероятно обаятелен // Видео Асс Экспресс. – 1991, № 6. – 43-44.

ПРОСТ, ЛОХМАТ, НЕВЕРОЯТНО ОБАЯТЕЛЕН

Феномен успеха и популярности Жерара Депардье заключается в том, что он вызывает чувство восхищения и преклонения как у любителей легкого развлекательного кино, так и у сторонников сугубо интеллектуального, как говорят, «заумного» кинематографа. Его отличает чрезвычайная разносторонность актерского дарования, редкостное умение перевоплощаться, вживаться практически в любую ситуацию и самую неожиданную роль, способность к взаимопониманию в работе с разными партнерами и режиссерами. Все это позволило актеру стать не только лучшим во Франции и по праву принять титул «истинного наследника Жана Габена», но и приобрести значительную репутацию в мировом кино.

Судьба Жерара Депардье внешне укладывается в классическую схему сказки о Золушке, неожиданно ставшей принцессой. Да, ему много было дано от Бога. Но больше он сделал сам. Ж. Депардье относится к тем людям, про которых говорят, что они создали себя сами. Он добился всего благодаря терпению, работе, а главное – невероятной жажде к познанию нового, неведомого, жгучему интересу к любым проявлениям жизни.

Жерар вырос в бедной семье, был одним из шести детей, с детства познал нужду, лишения, увидел жизнь во всей ее неприглядности. Лет в двенадцать сбежал из дома, скитался по Франции. Он и позже, уже в более благополучные времена, каждое лето повторял подобные вояжи. Случалось, за хулиганство и мелкое воровство его ловили полицейские. От тюрьмы и разбитой судьбы Жерара спасло любопытство – однажды попав в театральную студию, он навсегда «заболел» театром, начал жадно наверстывать упущенное, заниматься самообразованием, читать запоем книги. А потом отправился в Париж.

Шестнадцатилетний Жерар Депардье (а родился он почти в Рождество – 27 декабря 1948 года в городке Шатору) поступил на актерские курсы Ш. Дюлена и Ж.-Л. Коше, где с той же жаждой впитывал в себя «все знания мира». В новой «интеллектуальной» среде ему оказала поддержку, стала близким другом соученица по курсам Элизабет, на которой Депардье женился в 1970 году. Он до сих пор не расстается с ней, у них двое взрослых детей, и они иногда снимаются вместе.

Первые, еще ученические кинопробы Жерара Депардье относятся к 1965 году. Активно он начал сниматься с 1971 года, причем сразу в картинах различных жанров, от детектива «Убийца» до суперэстетской «Наталии Гранже». К этому же периоду принадлежит и лента «Двое в городе». Теперь уже не вспомнишь: где там появлялся рядом с кумирами Ж. Габеном и А. Делоном – никому не известный тогда молодой Депардье.

43

Его слава, нет – триумф пополам со скандалом – ведет отсчет от фильма «Вальсирующие» (1973) Бертрана Блие, о котором спустя годы сам актер в книге «Украденные письма» сказал так: «Бывает успех, который убивает». Эта лента, этапная для эпохи «после революции мая 68-го», оказавшаяся «булыжником для кинематографической витрины», вывела на звездный небосклон целое поколение молодых актеров, голова у которых не закружилась потому, что они не стали тиражировать успех, а начали пробовать себя в разных качествах.

Жерар Депардье был приглашен выдающимися итальянскими режиссерами и снялся в картинах М. Феррери «Последняя женщина» (1976), «Прощай, самец» (1977) и Б. Бертолуччи «Двадцатый век» (1977). Помимо интеллектуалки М. Дёрас, продолжившей после «Наталии Гранже» свою работу с актером в целом ряде экспериментальных лент, им заинтересовались молодые французские режиссеры А. Тешине (был снят фильм «Барокко», 1976). К Миллер («Скажите, что я ее люблю», 1976), а также знаменитые деятели «новой волны» А. Рене («Мой американский дядюшка», 1980), Ф. Трюффо («Последнее метро», 1980, премия «Сезар»; «Соседка», 1981).

Жерар Депардье остался верен своему «крестному отцу», Бертрану Блие, превратившись в своеобразного «альтер-эго» или «второе я» этого режиссера. Он снялся еще в четырех его картинах: «Приготовьте платочки» (1977), «Холодная закуска» (1979), «Вечерний туалет» (1985) и «Слишком красива для тебя» (1989). Взаимопонимание и дружба связывают актера и с Морисом Пиала, который поставил с его участием три ленты: «Лулу» (1979), «Полиция» (1985, приз за роль на фестивале в Венеции) и «Под солнцем Сатаны» (1987).

Массовый французский зритель, полюбивший Ж. Депардье еще со времен «Вальсирующих», с радостью воспринял сугубо комедийные, острохарактерные роли актера Судя по всему, и советской публике нравится Жерар Депардье в комедиях «Инспектор-разиня» (1980), «Невезучие» (1981), «Папаши» (1983), «Беглецы» (1986). Хотя сам он все больший интерес испытывает к классической комедийной традиции – в 1984 году поставил фильм «Тартюф», а в 1989 году снялся в главной роли в картине «Сирано» (премия за роль на фестивале в Канне). По-прежнему актер неравнодушен к мелодраматическим историям, любовным сюжетам, тем более, что в них выпадает случай играть вместе с самыми красивыми актрисами Франции К. Денёв (помимо «Последнего метро», еще «Выбор оружия». 1981; «Форт Саганн» 1984; «Странное место для встречи», 1988), И. Аджани (кроме «Барокко» – «Камилла «Клодель», 1988), К. Буке (помимо лент «Холодная закуска» и «Слишком красива для тебя», еще «Берег левый, берег правый», 1984), М. Детмерс («Двое», 1988). Можно сказать, что Жерару Депардье везет, если бы он сам не добивался того, что удача каждый раз оказывается в его руках.

Сергей КУДРЯВЦЕВ

44

Осипов Азиз. Жерар Депардье – актёр, боящийся рутины // Советский экран. – 1988, № 11. – С. 22, 24.

Азиз ОСИПОВ

Жерар ДЕПАРДЬЕ – актер, боящийся рутины

«Что бы я ни делал, я делаю с удовольствием», – говорит самый популярный актер в сегодняшнем французском кино Жерар Депардье. Его популярность превзошла еще недавнюю монополию любимцев французской публики Алена Делона и Жана-Поля Бельмондо.

Депардье воплотил на экране тип подлинно демократического героя. Парня из толпы, не затерявшегося в общей массе лиц, – легко узнаваемого, крепкого, надежного, независимого. С грубо высеченными чертами лица и фигурой атлета. Тип героя, чем-то напоминающего персонажей молодого Жана Габена.

В начале кинематографической карьеры Депардье так и называли – «молодой Жан Габен», подчеркивая при этом даже чисто внешнее сходство. Депардье не открещивался от подобных сравнений, напротив, ему это льстило, и он с удовольствием появлялся на экране рядом с прославленным метром в первых своих, еще совсем небольших ролях в фильмах «Убийца» и «Дело Доминичи». Тогда же, в первой половине 70-х, он снялся в крошечном эпизоде в фильме Хосе Джованни «Двое в городе», где солировали двое – Габен и Делон. Это было первое появление актера на нашем экране.

Восхождение Жерара Депардье к вершинам успеха началось в труппе парижского авангардистского театра «Кафе де ля Гар», откуда, кроме него, вышли такие большие актеры французского кино, как Патрик Деваэр, Миу-Миу, Колюш. «Синеблузники», как их любовно называли парижане, были одновременно постановщиками и исполнителями ролей в своих пьесах, их подлинными авторами.

В 1976 году Депардье в дуэте с Деваэром снимается в фильме Бертрана Блие «Вальсирующие». Картина имеет ошеломляющий успех не только у зрителей, но и у критиков. «Эти двое актеров изощряются в чисто французском сумасшествии!» – пишет восторженная французская пресса. Она возносит «этих сумасшедших» в ранг суперзвезд и отчасти ошибается, ибо суперзвезд в привычном смысле из них не выходит. Депардье

Продолжение на IV обл.

22

(Начало на стр. 22.)

в отличие от своих предшественников в рейтинге самых популярных – Делона и Бельмондо – является скорее антизвездой. Он не приучал зрителя к одним и тем же ролям, поэтому и не стал рабом собственного имиджа (что отчасти произошло с Аленом Делоном, который, отказавшись в ряде последних киноработ от привычного «победительного» образа, потерял многих «своих» зрителей). Депардье равно хорошо себя чувствует в комедии и драме. Он убедителен в фильмах режиссеров-интеллектуалов – Франсуа Трюффо, Алена Рене, Мориса Пиала, Маргарет Дюра, но оказывается своим и для «чистого» комедиографа Франсиса Вебера. Более того, в фильмах Вебера, где его постоянным партнером является Пьер Ришар, этот, казалось бы, общепризнанный король комедии положений, – Депардье не только ему не проигрывает, но местами выглядит предпочтительней, и видимо, потому, что оказывается многограннее, сочнее и, главное, неожиданнее «высокого блондина». Это, в частности, относится и к картине «Папаши», с успехом демонстрировавшейся в советском прокате.

Ушел из жизни Патрик Деваэр, трагически погиб в авиационной катастрофе Колюш. Депардье практически один продолжает в большом кино традиции «Кафе де ля Гар» – своим спонтанным вживанием в образ, предельно естественным поведением перед камерой, умением за всем многообразием сыгранных ролей сохранить присутствие собственной личности. Ангел и демон, неудержимый и сдержанный, сильный и слабый, серьезный и смешной, Депардье воплощает тип подлинно современного актера – свободного, мыслящего, динамичного.

24 (IV обл.)

Брагинский Александр. Миу-Муи – звезда с кошачьим псевдонимом // Видео-Асс PREMIERE. – 1993, № 17. – С. 6-9.

Миу-Муи – звезда с кошачьим псевдонимом

Госпожа Эри вскоре покинула Сен-Поль-де-Леоне и перебралась в Париж. Вместе со старшей сестрой Сильветта помогала матери торговать на знаменитом парижском рынке, названном когда-то Золя «чревом Парижа» и на месте которого в 60-х годах вырыт огромный культурно-коммерческий центр. Здесь прошло все сё детство. Она и сейчас считает себя бретонкой, то есть женщиной, умеющей твердо держаться за свои убеждения, за свою индивидуальность. «Они напоминают – говорит Миу-Миу – утёс, кусок гранита под морской пеной». Во Франции бретонский характер ассоциируется также с трудолюбием, упорством в достижении цели.

Таким образом детство у нее было трудовое, и она это помнит всегда. В доме считали каждую копейку (то есть, су). На всю жизнь будущая звезда запомнила запах «чрева», его краски, жизнь «на грани закона», которая кипела тут по ночам. Тут она была своя. И свои первые университеты она «пройдет» тут же. Что, кстати, очень пригодится затем в кино.

Из детских воспоминаний сохранилась у нее в памяти школа, класс с большой печкой посредине, а также страх, что тобой могут быть недовольны, что могут сделать выговор.

Мать советует дочери освоить ремесло ковровщицы и определяет сё в училище. Весь день девушка проводила в цеху в согнутом положении, так, что в конце концов даже стала бояться, что останется горбатой. Мать видит, с какой неохотой она учится ремеслу. Видит, как взрослеет дочь, часто пропадает из дома. Ей уже понятно, что Сильветта скоро и вовсе покинет сё, чтобы жить своей жизнью.

Все это могло плохо кончиться (позднее она признается, что в это время «путалась со всякой шпаной и мелкими воришками»), если бы в один прекрасный день на типичной парижской ярмарке не забрела в театрик, привлеченная в него хохотом зрителей. Так состоялось её знакомство с актерами, которые потом составят ядро «Кафе до ля Гар». Их «главный» – Ромэн Бутей еще со сцены заприметил в зале девушку с пшеничной челкой на лбу, её спонтанные реакции. Встретив её затем на площади, предложил зайти на Одесскую улицу в дом 18. Карьеру актрисы он ей не обещал, но работа для нее найдется…

Сильветта адрес запомнила и, однажды, зайдя в этот дом, уже из него не вышла. Вместе с новыми друзьями Сильветта помогает малярить, штукатурить, короче – строить помещение будущего театра. Материалов у них мало, но рядом возводится первый парижский небоскреб – Монпарнасская башня. Они таскают со стройки псе, что попадает под руку. Башня мыслится, как «кафе-театр», то есть где публика ест и смотрит представление. Соседство вокзала определяет его название: «Кафе де ля Гар» («Вокзальное кафе»). И хотя в дальнейшем театр переберется на улицу Тампль, он сохранит это название.

Открыв театр в 1969 году, «кафегарщики» предлагают зрителям «невероятное количество разыгранных, спетых, станцованных вещей» (так говорилось в афише). В труппу помимо Бутея тогда входили, ныне покойные Колюш и Патрик Девэр, Анн Гиба, Сета, Катрин Митри и другие. Это был, по нашим понятиям, кооператив девяти актёров. Когда там появилась Сильветта Эри они еще но забыли, какой щедрый вклад в эту копилку сделал Патрик Девэр: он продал свой «Кадиллак», купленный на крупный гонорар, полученный на телевидении.

В «Кафе де ля Гар» царили тогда законы дружбы и взаимопомощи. Сильветта быстро нашла там свое место. Она помогала ставить нехитрые декорации, следила за реквизитом, «давала» занавес, иногда суфлировала. Однажды, случайно оказавшись на сцене, не растерялась, что-то сымпровизировала, вызвав смех публики. Все, что она делала– делала без суеты, надежно, что-то мурлыкая себе под нос. Толстяк Колюш, наблюдая её повадки, сказал ей: «А знаешь, ты мне ужасно напоминаешь кошку – мью-мью». Она улыбнулась. Но когда кто-то, с подачи Колюша, позвал её: «Эй, Мью-Мью!», она весело откликнулась. Под этим кошачьим псевдонимом она вскоре выступила на сцене в таких представлениях, как «Зажги свет, я задыхаюсь» или «Шарики в кефире».

В начале 70-х годов труппа «Кафе де ля Гар» стала очень популярной среди моло-

7

дежи. Тогда же в нее вступил и Жерар Депардье. Вместе с Патриком Девэром и Миу-Миу они стали неразлучны. Вместе играли спектакль по пьесе И. Горовица «Томная личность». Вместе потом снялись в нашумевшей ленте Бертрана Блие «Вальсирующие».

Начинается новый этап в жизни Миу-Миу.

Приобщение к кино произошло у нее, считает она, «чисто случайно». Просто сказала «да», когда, уже много снимавшийся Патрик, предложил её режиссеру Мишелю Мит рани, который начинал «Кобылицу» – роль бессловесную, но можно познакомиться с кинематографической «кухней». Затем вся труппа «Кафе де ля Гар» снимается у друга театра Клода Фаральдо «Темпро». Вокруг были знакомые, близкие лица. Ей спокойно и надежно. Но она еще ничего не понимает в кино. Только попав, в тот же 1972 год. в руки опытного профессионала Жоржа Лотнера, она начинает лучше разбираться в этом новом для нее искусстве. Ведь у нее нет никакого профессионального образования, нет навыков, которым учат в театральных школах. Есть только природная интуиция и превосходные внешние данные. Лотнер все это наилучшим образом использует в своей картине «Несколько слишком спокойных господ». На этой картине Миу-Миу впервые занята на озвучании, начинает разбираться в постановочной механике. Перейдя затем сразу в группу режиссера Жана Шапо «Сожженные риги», она многое понимает, наблюдая за такими актерами, как Симона Синьоре и Ален Делон. Самоучка, Миу-Миу с каждым новым фильмом становится все более профессиональной актрисой.

Решительный рывок она делает в 1973 году на картине Бертрана Блие «Вальсирующие». Роль парикмахерши Мари-Анж подошла ей, как перчатка. Не менее легко чувствовал себя в этом фильме и Жерар Депардье в роли Пьеро: у него тоже было бурное, свободное от всяких условностей детство и юность. Труднее всех пришлось Патрику Деверу, но он был значительно опытнее своих коллег, а в их окружении быстро нащупал вызывающий, дерзкий тон фильма, детище недалекого «мая 1968 года» – молодежь не забыла те надежды, которые породил тот май, с бунтующей, бурлящей Францией и то разочарование, которое её постигло затем. Блие и своим романом, по которому снят фильм, и картиной бросал в лицо благомыслящего большинства, свое презрение. Актеры не только веселились на съемках, они продолжали хулиганить и после них, и даже по окончании съемок. Бертран Блие хватался за голову и кричал, что мечтает поскорее освободиться «от этих психов». Именно этот фильм сделал известной актрису с таким странным псевдонимом Миу-Миу. И которая затем не пожелала с ним расстаться.

Впрочем, Миу-Миу куда более трезво, чем её друзья, оценивает свое достижение. Она понимает, что ей просто досталась роль, в которой нечего было изображать. Она играла себя. Мари-Анж это была она сама Именное такими парнями, «шпаной», как она их называет, она имела еще недавно дело. Их реакции и поступки, их манера говорить были ей понятны без объяснений. Но Миу-Миу понимает, что такие роли попадаются лишь раз. Что ей придется потом иметь дело с куда более сложными характерами.

К счастью, ей предлагают отнюдь не повторять характер Мари-Анж. Вместе с Патриком Довером она снимается в таких важных для нее картинах, как «Триумфальный марш» у итальянца Марко Беллоккио и «Ф… как Фербенкс» Дюговсана (у нас в прокате «Он хотел жить»). Первая картина потребовала от нее немало мужества и стойкости Ей приходилось сниматься в очень жестких сценах. В результате однажды она даже обратилась в ближайшую клинику, чтобы убедиться, что у нее не сломан позвоночник. Ей было совершенно наплевать, что она занята у «любимчика французской интеллигенции». Она имела дело с реалистическим, даже натуралистическим итальянским кино, авторы которого бунтовали против муштры в армии, против садизма офицерства. В картине Дюговсона она играла себя, свою страсть к театру, делающую её бесчувственной в отношении любящего её человека. В этом было что-то и автобиографическое, том более, что её партнером был близкий ей еще недавно человек – Патрик Девэр. С Жераром Депардье она снялась еще раз в картине «Скажите ей, что я её люблю» (Клод Миллер, 1977) и сравнительно недавно в фильме опять Бертрана Блие «Вечернее платье» (1986), по её словам, своеобразном продолжении «Вальсирующих», в котором герои постарели и одеты по-другому. «В нем не хватало только Патрика, – сказала Миу-Миу, – но он наверняка откуда-то наблюдал за нами…». Вместо Патрика в фильме прекрасно играет Мишель Блан – роль мужа, которого равнодушие жены толкает в объятия гомосексуалиста (блистательный Жерар Депардье).

Умело выбирая режиссеров. Миу-Миу снимается у Джозефа Лоузи и у Ива Буассе, у старого друга Жоржа Лотнера и в феминисткой ленте Дианы Кюрис «Любовь с первого взгляда», у Луи Малля, Жака Дерэ и Клода Зиди.

«Самая большая западня, подстерегающая актера, – говорит она, – Это когда он начинает сниматься без перерыва, переходить из одного фильма в другой, не испытывая особого желания. Постепенно он подхватывает вирус, и уже боится остановиться».

Миу-Миу на себе испытывает разрыв между желанием максимально использовать успех («когда телефон звонит без перерыва») и стремлением не растерять себя. Её чисто бретонская основательность помогает ей соблюдать «баланс». Хорошо зарабатывая, она в отличие от некоторых своих собратьев не склонна вкладывать деньги в производство, не создает собственную кинокомпанию. Однако для того, чтобы поддержать новичка, Миу-Миу отказывается от «макси-гонорара» и соглашается работать па проценты от будущих сборов. Так было, когда она снялась у дебютанта Лорана Феррье «Полёт «Сфинкса», (1984), который, несмотря на участие её и известного певца Алена Сушона, не имел никакого успеха; когда согласилась сняться в картине Жака Бернара «Бланш и Мари», (1985), поняв, что фильм о женщинах в Сопротивлении, имеет не только культурное, но и политическое значение; когда снялась у Франсиса Мацкевича в малоудачной ленте «Вращающиеся двери». Именно после этого фильма она заявила и «Пари-Матче»: «Я не наделена талантом деловой женщины. Но не хочу, чтобы со мной, актрисой, обращались, как с куклой Барби, которую все теребят и одевают. Я стала взрослой. И отвечаю за успех и провал. Я уже 16 лет занимаюсь этим делом – как раз возраст красивой молодой девушки». Да, она очень выросла за последние годы. И понимает, что и от нее тоже зависит, чтобы «кинематограф сделал шаг вперед».

В немногочисленных интервью Миу-Миу можно обнаружить любопытные мысли о себе и о своей профессии. Вот несколько примеров:

…«Я не люблю топтаться на месте. Меня легко увлечь, если предложить вещи, к которым я, с первого взгляда, вовсе не подхожу».

…«В конце концов мне удалось расстаться со своей первоначальной «специализацией», – забавной, готовой на все наплевать, релаксирующей женщины.»

…«Мне нравится то, что скрыто под покровом вещей».

…«Я не в ладах с христианством с его запретами и понятием греха. Религия – это основа общества, и мне хочется иметь религию счастья, а не наказания».

…«XX век – это мой век. иного я не знаю. Так вот – мне страною. Мне очень не хватает знаний. Я из того поколения, для которого вся жизнь была сплошной головоломкой. Меня научили видеть мир состоящим из кусочков, но которые я никак не успевала собрать воедино».

…«Есть ли счастье? Нет. Имеются

8

кусочки счастья. Для полноты счастья следует опасаться сказок, где читают: «Они поженились, и у них было много детей». Идеальное счастье делает жизнь невыносимой. Но по кусочкам – когда получаешь хорошее известие, слышишь слова ребенка, читаешь интересный сценарий, когда кто-то тебя любит, присылает цветы, когда читаешь замечательную книгу – все это вместе приносит ощущение счастья, делает жизнь великолепной».

…«Я, как Бертран Блие, люблю мелкие людские пороки. Семь смертных грехов вызывают у меня смех. Но терплю, когда унижают человека, особенно ребенка».

…«Такое несомненное достоинство, как способность возмущаться, все же раздражает меня. Важно не опускать руки, не быть пресыщенной, не надевать на себя панцирь, уметь восхищаться»

Не знаю, как читателю, но у меня при чтении этого – отнюдь не полного «катехизиса», возникает образ симпатичной, умной, думающей, удобно себя чувствующей в своем «бальзаковском возрасте» женщины, сохранившей чисто народное достоинство и не расплескавшей талант по пустякам.

Но Миу-Миу отнюдь не «сухарь». О своей личной жизни она говорить не любит, отделывается шуткой – «Моя личная жизнь – только моя». Могу лишь сказать – обмолвилась она однажды в «Пари-Матче», – что не обладаю строгой моралью, что меня влечет к себе свет, и я влюбляюсь в мужчин, которые блестят, как вспышки».

Первой такой «вспышкой» в её жизни был Патрик Девэр. В 1974 году, ожидая ребенка от него, она сказала о нем удивительно точно: «Нам хорошо вместе. Мы редко говорим о профессии. Едва у нас появляется свободное время, как мы сбегаем на артишокововые поля моей бабушки. У нас разные темпераменты. Патрик – человек более беспокойный, чем я. Он связан с актерской профессией с детства. Он носит, если угодно, шляпу ковбоя давно и не хочет сё снимать. Я же иная, Моя шляпка едва держится на голове. Я могу её снять, не потеряв равновесия».

Родив ему дочь Анжелу в 1974 году, она в 1976 году, снимаясь в картине «Любви и свежей воды» Жана-Лиу Блана знакомится с известным певцом и композитором Жюльеном Клерком. Эта новая «вспышка» делает невозможной и так ставшую сложной совместную жизнь с Патриком. К сожалению, ни она, ни Жерар Депардье не разгадали вовремя драму Девера и не уберегли его от самоубийства… Жюльену Клерку в 1980 году она тоже подарила дочь – Жанну. В результате… она живет в обществе прелестных веселых женщин – матери, старшей сестры Коко и двух дочерей. Когда её не бывает дома, детьми занимается мама. Но дочери – это самое святое в её жизни. Ради них она всегда присутствует при их завтраке и ужине. Ради них готова стряпать немыслимое блюдо. Ради них становится иногда мотовкой. Когда же появляется плохое настроение, она лечится шампанским, но так, чтобы утром быть в полной форме: ради дочерей опять же. Именно им она доверяет теперь все свои тайны…

Однажды ее спросили, какую свою роль она считает любимой. Вот ответ Миу-Миу:

– Это, когда я надеваю свое светлосерое платье, набрасываю красивую меховую шубку и отправляюсь в католический лицей, где учатся мои дочери, обсудить с учительницами их успехи».

Уверен: она совершенно искренно считает роль матери своей самой любимой ролью.

И в этом – она вся, актриса прозванная когда-то «новым гаврошем французского кино», ставшая с годами одной из его самых больших ценностей.

Александр Брагинский

9