Возвращение дракона / Meng long guo jiang / The Way of the Dragon (1972)

Норрис Чак. Путь дракона // Ровесник. – 1989, № 6. – С. 27-29.

ПУТЬ ДРАКОНА

Чак Норрис, американский киноактёр

Мы не будем сейчас вдаваться в рассуждения о «феномене Брюса Ли», хотя это достаточно интересная тема. Феномен этот существует, доказательством тому – ходящие по рукам самодельные переводы различных статей и даже книг, появившихся за рубежом после смерти актера. Зачастую в них содержатся самые невероятные легенды и домыслы, однако мы сочли уместным в ответ на ваши просьбы рассказать о Брюсе Ли, опубликовав отрывок из книги его друга, также известного спортсмена и актера Чака Норриса. Уж если вы и ему не поверите… Кстати, о количестве фильмов: Брюс Ли действительно снялся в главной роли лишь в четырех кинофильмах, однако он снимался в телесериалах, и некоторые считают бродящие по видеоэкранам отдельные серии отдельными фильмами. К тому же после его смерти были смонтированы фильмы из не вошедшего в его прижизненные работы киноматериала.

Я выиграл этот чемпионат. За одиннадцать часов я провел тринадцать боев и все завершил досрочно, чистой победой. После этого моим единственным желанием было рухнуть в постель, но когда я выходил из зала, ко мне подошел Брюс Ли. Я знал о нем, но мы никогда не встречались. Пару лет назад я был на его потрясающих показательных выступлениях, кроме того, видел некоторые его работы в телесериале «Зеленый шершень».

Оказалось, что мы живем в одном отеле. На обратном пути мы разговаривали о боевых искусствах (под боевыми искусствами на Востоке – а теперь уже и на Западе – понимают боевые виды спорта, такие, как каратэ, айкидо, джиу-джитсу, кемпо, дзюдо и пр. – Пер.), о философских концепциях, лежащих в их основе. Мы настолько увлеклись беседой, что не заметили, как попали на этаж Брюса.

Я посмотрел на часы: без пятнадцати минут двенадцать. Но нам было так интересно, что мы побросали свои вещи прямо в холле и перешли к наглядной демонстрации своих представлений о технике и стратегии боя. Когда я в следующий раз взглянул на часы, было семь утра. Мы работали семь часов без перерыва! Брюс оказался таким динамичным и виртуозным бойцом, что эти часы пролетели для меня как двадцать минут. Это была моя первая встреча с Брюсом Ли. Мы подружились и стали устраивать совместные тренировки в саду его дома в Калвер-сити, Калифорния. У Брюса было все необходимое оборудование – мук-джунг (специальный тренажер, выполненный в виде манекена. – Пер.), мак и вара (приспособление для отработки точности и силы ударов. – Пер.), а также всевозможные боксерские «груши» и подвесные снаряды. Мы тренировались раз или два в неделю по три-четыре часа. Брюс оказался весьма искусным каратэкой и самым выносливым бойцом из всех, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться.

В те времена, видимо, из-за увлечения винг-чун (китайский бокс. – Пер.), которым он занимался в Гонконге перед переездом в Америку, Брюс не придавал особого значения высоким ударам. Во всех спаррингах он никогда не поднимал удары выше уровня пояса. В конце концов мне удалось убедить его, что разносторонне подготовленный каратэка должен уметь наносить удары в любую точку, вплоть до уровня, превышающего

27

собственный рост на голову. Он принялся за дело: через полгода он уже освоил эти мощные, точные и неуловимые глазом удары. В свою очередь, он научил меня очень интересным элементам кун-фу (китайское боевое искусство, столь же древнее, как и каратэ, но развивавшееся независимо. – Пер.).

После тренировок мы садились в машину Брюса и отправлялись завтракать в китайский квартал. Ли обязательно брал с собой небольшую походную макивару, которую клал на колени или на соседнее сиденье; каждый раз, когда мы попадали в «пробку» или останавливались на светофоре, он обрабатывал макивару кентусами или шуто (точка на наружной поверхности кисти недалеко от запястья, которой наносится «рубящий» удар. – Пер.), поддерживая их в «рабочем состоянии».

Брюс очень любил дим-сум – китайский завтрак из набора рыбных блюд с рисом, бамбуком и грибами, он очень ловко управлялся палочками: например, мог подбросить щепотку риса и поймать, не уронив ни одного зернышка. За завтраком мы снова и снова говорили о нашем деле. Брюс Ли жил спортом, точнее даже – жил ради него. Помню, как однажды заехал к нему вечером. Брюс лежал на ковре перед телевизором, а его сын Брандон устроился на животе отца. К ногам Брюса были привязаны диски от штанги, в руках он держал гантели. Подкидывая Брандона на животе, он одновременно совершал резкие вдохи и выдохи и поднимал и опускал ноги и руки, не забывая поглядывать на экран. Меня поразили не столько сами эти необычайно сложные упражнения, сколько способность Брюса превращать все, даже игру с сыном, в тренировку. Подозреваю, что, если бы жена попросила вытереть посуду, Брюс стал бы подбрасывать тарелки в воздух, совершенствуя координацию движений.

Его самой большой проблемой – и, я полагаю, величайшей слабостью – было то, что он не знал, как переключать «двигатель» на холостые обороты. Он так и не научился расслабляться, ему не было дано искусство легкого отношения к неизбежным в жизни каждого проблемам. Им управляла одна только страсть, но она была испепеляющей.

Мы стали настоящими друзьями, и Брюс поделился со мной своей мечтой: больше всего на свете он хотел стать самым знаменитым актером-каратэкой в мире. Поэтому все, что он делал, было направлено на достижение этой цели. Он уже был известен как один из лучших постановщиков кинотрюков, давал частные уроки звездам американского кино, таким, как Джеймс Коуберн, Стив Маккуин и Стерлинг Силлифант. Ученики были большими поклонниками искусства Ли и охотно ему помогали, рекомендовали для тех или иных фильмов.

В 1968 году его утвердили постановщиком трюков в фильме «Аварийная команда». В главных ролях должны были сниматься Дин Мартин, Элка Соммер и Шарон Тейт. «В фильме есть небольшая роль, как раз для тебя, – сказал мне Брюс. – Ты можешь сыграть телохранителя Соммер и даже произнести одну фразу. Ну как, устраивает?» Эта маленькая роль оказалась моим дебютом в кино, но он прошел отнюдь не гладко: как раз перед съемками я должен был отстаивать титул чемпиона мира среди полупрофессионалов (под полупрофессионалами фактически понимаются любители, то есть каратэки, не прошедшие многолетней подготовки по одной из систем, практиковавшихся в буддийских монастырях Китая, Кореи и Японии и дошедших до наших дней в неизменном виде; Брюс Ли также принадлежал к категории полупрофессионалов. – Пер.), и я его выиграл, но какой ценой! На съемочной площадке я появился с таким громадным синяком, игравшим всеми цветами радуги, что видавшие виды гримеры чуть не рухнули в обморок. В конце концов меня привели в порядок, но свою единственную фразу я произносил настолько плохо, что эпизод уже хотели выбросить из фильма, а Брюс устал грозить мне кулаком из-за софита. Наконец я справился с текстом, а «Аварийная команда» оказалась не самым плохим фильмом 1968 года.

В 1970 году Брюс Ли решил вернуться в Гонконг: «Вначале я стану кинозвездой там, причем кинозвездой такого класса, что Голливуд не сможет обойтись без меня…»

Брюс вновь ворвался в мою жизнь летом 1972 года. Он позвонил из Гонконга и сказал, что два фильма, которые он снял, произвели в местной прессе фурор и их прокат в Америке – дело решенное. Он хотел, чтобы я снялся в его следующей картине, «Возвращение дракона», режиссером и исполнителем главной роли в которой также будет сам Брюс. «Я хочу снять сцену нашего с тобой поединка в римском Колизее, – говорил он, – мы сами сделаем режиссуру боя, и, знаешь, я уверен, что наша схватка станет кульминацией фильма».

Предложение было весьма кстати: у меня возникли некоторые семейные проблемы, и Брюс давал мне возможность оторваться от Калифорнии и подумать над своей жизнью. Кроме того, я был уверен, что участие в его фильме – пусть даже гонконгского производства – станет рекламой, которая привлечет еще больше учеников в мою школу. Но я никак не мог предполагать, что это будет началом моей новой карьеры.

Мой друг, ученик и партнер Боб Уолл тоже получил небольшую роль и вылетел со мной в Рим. Когда наш самолет приземлился в аэропорту, Брюс и его киношная команда ждали у трапа, снимая наш выход – Ли планировал вставить эти кадры в фильм.

Брюс хотел, чтобы для сцены в Колизее я выглядел как можно внушительнее. В то время я весил 73 килограмма (Брюс – 65), и он попросил меня набрать еще как минимум девять. Так я начал планомерно обжираться за счет кинокомпании.

Первые две недели мы с Бобом провели как обыкновенные туристы: глазели на достопримечательности, мотались между Ватиканом и фонтаном Треви, бродили по катакомбам и паркам. В промежутках между посещениями всех этих славных мест Боб тащил меня в ресторан, где я, как питон, заглатывал самую жирную пищу, приправляя праздник чревоугодия гигантскими порциями итальянского мороженого, откровенно говоря, самого вкусного мороженого в мире.

Когда я стал достаточно кошмарным, Брюс потащил меня в Колизей «пощупать натуру». Я стоял рядом с Брюсом в туннеле, ведущем на арену, и испытывал странные чувства, в голове проносились отрывки из фильма «Спартак» с Керком Дугласом и т. п. Меня поразила мысль, что ие так давно – в масштабах человеческой истории, конечно, – из этого туннеля на арену выходили гладиаторы и вступали в смертельную схватку, а вокруг шумела толпа. Съемки этого эпизода, который должен был стать центральным, заняли три дня. Работать с Брюсом было трудно, но эта работа доставляла настоящее удовольствие. Несмотря на то, что он был новичком в кинорежиссуре, Брюс точно знал, чего он хочет, как должна перемещаться камера, какой ракурс следует выбрать оператору. В картине я играл элодея, но, к счастью, Брюс не превратил меня в законченного негодяя: когда его герой убил меня, Брюс набросил на поверженного собственное кимоно и пояс и склонился в ритуальном поклоне, выражая почтение и уважение к погибшему противнику. Съемки «Возвращения дракона» обошлись всего в 240 тысяч долларов, а его прокат принес доход более 80 миллионов долларов, и наш бой действительно стал классикой кинематографического каратэ, как и предсказывал Ли.

После съемок в Риме Брюс, Боб Уолл и я отправились в Гонконг доснимать оставшиеся эпизоды. Там Брюс организовал наше участие в популярной телепрограмме. Нам задавали вопросы о фильме, потом предложили показать «что-нибудь из каратэ». Я попросил Боба встать на стул и в прыжке выбил ногой у него изо рта сигарету. Потом мы провели с ним небольшой спарринг, в котором постарались продемонстрировать нашу манеру боя.

На следующий день в местной газете появилось объявление, в котором неизвестный вызывал меня на поединок. Сообщение обнаружил Брюс – я-то не знал китайского. «Не обращай внимания, – смеялся он, – меня постоянно донимают подобными вызовами. Не думай, что кто-то и в самом деле

28

хочет сразиться с тобой, этому парню просто нужна реклама». Но Боб ужасно расстроился. «В фильме у меня такая крохотная роль, что я сам не могу отыскать себя на экране – может быть, я могу принять этот вызов?» – жалобно попросил он Брюса. «Как хочешь», – засмеялся Брюс и организовал Бобу встречу с гонконгскими любителями. Боб поднялся на сцену и грозно произнес: «Мой сенсей Чак Норрис получил от одного из вас вызов на поединок. Конечно же, Чак гораздо более опытный и умелый каратэка, чем я, поэтому вначале тому, кто бросил вызов, придется сразиться со мной, чтобы я оценил его мастерство, а также достоин ли он выйти на татами с самим Чаком Норрисом. Наш поединок будет транслироваться на весь Гонконг, а состоится он прямо сейчас, но, предупреждаю, кто бы ни был тот, кто послал вызов, я намерен убить его здесь, – Боб грохнул пяткой об пол, – на этом самом месте».

Конечно же, никто на сцену не поднялся, и больше в Гонконге меня ни разу не вызывали на бой…

Брюс вновь появился в Лос-Анджелесе в середине июля 1973 года. «Я всего лишь на один день, – сказал он по телефону, – может быть, позавтракаем вместе?» Я был очень рад снова слышать его голос и, признаться, испытывал жуткое любопытство: что же привело его в Америку?

Мы встретились в китайском квартале, в любимом ресторанчике Брюса. За традиционным дим-сум Брюс рассказал, что во время очередных съемок в Гонконге он несколько раз почему-то терял сознание. Тамошние врачи не смогли дать ему удовлетворительного объяснения, поэтому он решил показаться солидному врачу и пройти полное обследование. А этим утром он узнал результаты проверки.

«Можешь меня поздравить, – заявил он гордо, – врач сказал, что у меня организм восемнадцатилетнего».

«А что же было причиной обмороков?»

«Врач не знает. Наверное, перенапряжение и эти чертовы стрессы».

Брюс принялся рассказывать об успешном прокате своих фильмов, о только что закончившихся съемках новой ленты «Появление дракона», о том, что ему предлагают сотрудничество Карло Понти и другие известнейшие кинопродюсеры, что фирма «Уорнер бразерз» сулит невиданный контракт. «Они предлагают мне незаполненные чеки, – возбужденно говорил Брюс, – представляешь, я могу проставить любую сумму, какую захочу, если, конечно же, решусь на этот контракт!»

Брюс радостно засмеялся и подбросил в воздух кусочек утиного крылышка, крылышко сделало несколько сальто и опустилось точно между палочек Брюса.

Он предвкушал будущее, был уверен, что еще чуть-чуть, и станет суперзвездой: «Подожди еще немного, и ты увидишь первую китайскую кинозвезду, вышедшую на международную орбиту!»

Я знал, какие препятствия ему пришлось преодолеть, как настойчиво и упорно он шел к своей цели, и был рад за него…

Брюс вернулся в Гонконг. Спустя четыре дня, 20 июля 1973 года, мне позвонил мой гонконгский друг и сказал, что Брюс умер при таинственных обстоятельствах, которые сейчас расследуются.

Позже я прочитал, что следователь вынес следующий вердикт: «Смерть в результате несчастного случая». Тотчас же поползли слухи, что официальное заключение – подлог. Наибольшей популярностью пользовалась версия, что Брюс получил «замедленный смертельный удар», который нанес какой-то старец, специалист по «монастырскому каратэ», нанятый кем-то из недоброжелателей…

Брюс умер в 32 года, он был в прекрасной физической форме, и поклонникам, которым Брюс Ли казался олицетворением какого-то мистического восточного Робин Гуда, хотелось чего-то романтического – если это слово вообще здесь уместно. Власти Гонконга настояли на вскрытии. Один лишь этот факт вызвал шквал сенсационных предположений, у каждого журналиста была собственная точка зрения – одни склоняли общественное мнение к версии о таинственном носителе страшного древнего искусства «замедленного удара», другие навязывали идею отравления, кое-кто говорил о злоупотреблении наркотиками.

Расследование заняло еще девять дней, и окончательным результатом его было подтверждение предыдущего вердикта: «Смерть в результате несчастного случая». Причина смерти: отек мозга, вызванный аллергической реакцией на вещество, случайно попавшее в организм. Некоторые люди могут стать жертвами пенициллина, у других подобная реакция возникает на пчелиный укус. В случае с Брюсом было выяснено, что его организм отреагировал на вещество, входящее в состав таблеток от головной боли.

Брюс всегда шел к своей цели напролом, преодолевая все, в том числе и физические муки, и никогда не позволял себе расслабляться – вероятно, это вызвало сильнейшие головные боли, из-за которых он и начал принимать лекарства.

Более двадцати тысяч скорбящих поклонников этого великолепного актера собрались на церемонию отпевания в Гонконге. Похоронили же Брюса в Сиэтле, неподалеку от университета, где он учился, где познакомился с Линдой, своей будущей женой.

Мемориальная служба состоялась и в Сан-Франциско. Я был там вместе со Стивом Маккуином и Джеймсом Коуберном, бывшими учениками Брюса, его друзьями. Я вспоминал последний разговор с Брюсом и думал: догадывался ли он о своей участи? В последние годы он достиг почти всего, о чем мечтал: он стал знаменит как спортсмен и киноактер. Но ирония судьбы заключается в том, что он не успел насладиться триумфом, который был уготован его фильму «Появление дракона»: только после смерти Брюс стал легендой.

Сейчас в моей жизни есть все – слава, успех, деньги. Нет только одного и никогда уже не будет – моего друга Брюса Ли.

Перевел с английского В. ЛИПАТОВ

29