Английский пациент (1996): материалы
Конфедерат Ольга. Рубрика «Рецензии». «Английский пациент» // Бум-бум. – 1997, № 17. – С. 16.
США-Великобритания-Франция-Тунис. 1996г. 150 мин.
Режиссер – Энтони Мингелла. Оператор – Джон Сил. Композитор – Гэбриэл Джерад. В ролях: Ральф Файннс, Жюльетт Бинош, Кристин Скотт-Томас, Колин Ферт, Кевин Эндрюс, Кевин Хайтли.
Бережно охраняемый от видеопиратов до самого момента вручения «Оскара» (другие номинанты – «Фарго», «Джерри Магуайр», «Призрак и Тьма», «Эмма» – были доставлены русскому зрителю в паленом виде сразу после премьеры), «Английский пациент» оправдал все ожидания. Девять его «Оскаров» – заслуженная дань профессионализму и вдохновению авторов: от режиссера до монтажера и специалиста по звуку. Похвастать умопомрачительной кассой, как его предшественники «Бейб», «Список Шиндлера» или «Молчание ягнят», нынешний лауреат не может, зато ему гарантировано столь же долгое зрительское внимание. Появившись на большом экране в ноябре прошлого года, «Английский пациент» остается сегодня в первой десятке самых посещаемых лент, собрав около ста миллионов долларов в прокате.
Но, думаю, не это волнует вас, разыскивающих видеокопию «Английского пациента». Скорее всего, вы предчувствуете, что наконец-то встретитесь с безупречным произведением искусства, которое не только развлечет и растрогает вас, но и встряхнет заземленные мысли, приятно развернет их к вечному и прекрасному. Вы не ошибаетесь. К исходу 150-ти минут фильма вы выплачете все невыплаканные за долгие годы общения с мелодрамами слезы, достигнете просветленности Будды и на короткое время поверите, что иметь – это грех, сопряженный со страданием, и что единственная чистая радость в этом мире – отдавать бескорыстно и без счета. Что «мы сами – государство, не знающие границ, – как пишет в предсмертной записке своему возлюбленному героиня фильма. – Мы богаты любовью, умением чувствовать, всем виденным и пережитым…».
Право же, цена за это невелика – цена коробки с видеокассетой.
«Английский пациента» единственный случай когда ясно отдаешь себе отчет что широкий экран для такой истории слишком широк, а экран телевизора слишком мал. Как жаль, что исчезли из нашей жизни камерные кинозалы, где так проникновенно смотрелись когда-то «Ностальгия», «Пианино», «Фаринелли», «Закрой мне глаза». Фильм Энтони МИНГЕЛЛЫ создан для таких залов, чтобы живая прелесть цвета, света и звука была во всей полноте, чтобы ничто в окружающей темноте не отвлекало от экрана чтобы можно было собственное тело забыть вдали от чашки с кофе и любимой кошки, которая прыгает к тебе на колени как раз а тот момент, когда граф Алмоши выносит свою мертвую возлюбленную из тьмы пещер и белый парашютный шелк бьется на ветру и обвивает обоих, как призрак несостоявшейся свадьбы.
Но, полно, что за ностальгия! Видео так видео. Смотрим.
«Английский пациент» разворачивается в двух сюжетных линиях. 1939 год. В составе интернациональной группы геодезистов венгерский ученый Алмоши (граф по крови, если это так уж важно для мелодрамы) составляет карту Туниса для Королевского географического общества. Среди его коллег – англичанин, недавно женившийся на очаровательной и умной женщине и взявший жену в экспедицию. Между Алмоши и Кэтрин возникает чувство, сходное с неистовой жаждой, которая мучает человека в трех шагах от недоступной воды. Но пуще жажды мучает Алмоши гордыня: он не желает никому принадлежать, ни к кому привязываться – и при этом обладать безраздельно предметом своей страсти. Прозрение наступает поздно. Даже не в тот момент, когда судьба, благосклонно терпевшая неразумие влюбленных отвернулась от них, наконец, и разлучило навек самым страшным образом. Оно приходит к умирающему от ожогов, пораженному амнезией пациенту военно-полевого канадского госпиталя, эвакуированного из Северной Африки в Италию. Он забыл свое имя, но не забыл часы счастья и терзания, и предсмертную записку Кэтрин, и вспыхнувший в воздухе аэроплан, на котором пытался вывезти тело Кэтрин из оккупированного фашистами Туниса.
У его постели дежурит молоденькая медсестра Ханна. Она еще не успела нагрешить в этой жизни, но успела отчаяться. Они знает, как больно терять любимых. Вокруг война. Но хотя страх утраты неистов, Ханна не может не любить. Такова ее нерассуждающая стихийное сила, сходная с силой солнечного света, майского ливня и пробивающейся каждую весну травы. Иметь или не иметь? Иметь, чтобы потом потерять? Эти проблемы, мучившие Алмоши, не существуют для Ханны. Есть только одно: отдавать, не скупясь и не ожидая ответного дара.
И чтобы вам ясно до конца все было, вот вам любовь, какой не бывало (дуэт Ральфа Файннса и Кристины Скотт-Томас}, палящая, как солнце пустыни (что за мелодрама без красивых сравнений!), ослепляющая, как песчаная буря, вот ливень, вот сад, цветущий вокруг монастырских развалин, вот белая дорога меж черных кипарисов и мелькающее за черными кронами солнце: свет – тень, свет – тень, свет – тень, – и уже бесконечный, белый-белый свет.
Ольга Конфедерат
16
Лицедей без лицемерия // Видео-Асс Известия. – 1998, № 38 (03). – С. 56-57.
ЛИЦЕДЕИ БЕЗ ЛИЦЕМЕРИЯ
За роль коменданта лагеря в фильме Стивена Спилберга «Список Шиндлера» английский актер Ральф Файнз был номинирован на премии «Золотой глобус» и «Оскар».
В 1996 году Файнз сыграл главную роль в оскароносном «Английском пациенте» Энтони Мингеллы. Недавно закончил сниматься в американской картине «Оскар и Люсинда».
В Москву Файнз впервые приехал весной прошлого года с гастролями его театра: он играл заглавную роль в спектакле по пьесе Чехова «Иванов». Почти через год вновь побывал в Москве, получая премию «Юнона» на Международном кинофестивале «Лики любви».
В эти дни Ральф любезно согласился дать интервью нашему журналу.
– Ваша первая роль и кино – Хитклиф в «Грозовом перевале» – была своего рода вызовом. В начале 40-х Лоренс Оливье cтрaстно, темпераментно сыграл в червой экранизации романа Бронте. Это вы предложили иную трактовку характера герои?
– Мне кажется, зло выглядит много страшнее, когда оно является в таких обыденных, вроде бы привычных, формах. Возможно, в нашей версии сказались веяния времени, ведь оно очень отличается оттого, когда снимался сэр Оливье.
– После того как вы вышли на первые позиции в мировом кино, пресса пытается объявить вас новым секс-символом. Льстят ли вам внимание и отклики такого рода?
– Ни в коей мере! Актерам менее всего следует ориентироваться на ярлыки, которые пытается приклеить нам журналистика. Надо уметь оставаться свободным от этого. У меня другая задача, я – актер и в соответствии с этим ищу свой путь в самых разных воплощениях. Для меня прежде всего важна жизнь человеческого сердца.
– Помогает ли вам в таких исканиях система Станиславского, с которой вы, конечно, знакомы?
– В годы учебы в драматической школе я подучил определенную сумму знаний об этой системе, основы ее мне достаточно хорошо известны, однако, думается, нас учили и воспитывали несколько иначе. Нас готовили к будущему, в котором мы должны уметь работать в любом амплуа, в любом жанре, в разной драматургии, от комедии дель арте до Чехова, Шекспира, Мольера.
– У вас вообще иной сам процесс работы. Русские артисты долго репетируют, а потом долго играют спектакль. Мы репетируем мало. Роль, в основном, формируется непосредственно на сиене, в общении с залом, с учетом наблюдающего за спектаклями режиссера. Правда, иногда спектакль идет так недолго, что ты не успеваешь вырасти в роли.
– В кино вы, как правило, играете людей сильных страстей – тот же граф в «Английском пациенте». Знакомы ли вам подобные эмоции в реальной жизни?
– Да, да… Я способен порой к очень сложным и мучительным переживаниям. Но сильные эмоции в подлинной жизни оказываются в нашей профессии хорошей питательной средой.
– Актеры вообще живут как бы на некой грани реальности и вымысла, это связано со сценой и с экраном. Что дли вас интереснее: мир подлинный или ирреальный, творимый вами вместе с другими?
– Для нас существенна вторая жизнь в создаваемых образах. Мне такой вариант очень интересен. К тому же в реальной жизни я не очень удачливый человек, так что нередко хочется уйти от всего этого в другую, пусть вымышленную.
– Какую роль сыграла ваша семьи, родители в решении стать актером?
– Моя мать писательница, она умерла четыре года назад. Отец – фотограф. Нас
56
было семеро детей, включая приемного сына Мика. Все мы по сей день очень дружны между собой и в большинстве своем связаны с искусством с театром, музыкой, кинематографом. Кстати, меня в картину «Английский пациент» предложила моя сестра София, работавшая в группе. Я прошел кинопробы и был утвержден.
– Кто оказался для вас более близким – Мингелла или Спилберг?
– Вряд ли возможно сравнение в данном случае, слишком разные это режиссеры, интересно было и с тем, и с другим. Они ставили передо мной совершенно непохожие задачи. В «Списке Шиндлера» фашист Амон Гет – человек, в котором вообще убита живая человеческая душа, стало быть, у него должна быть определенная пластика, ритм и т.д. Граф Алмаши в «Английском пациенте» совсем другой, судьба этого героя – история его любви к единственной в мире женщине, обретая которую, он вскоре теряет навсегда. Вместе с тем и смысл жизни для него сказывается исчерпан…
– Единственная в жизни страсть – редкое явление в наших судьбах. Помните ли вы свою первую любовь?
– Это было так давно… Я учился в школе и быль влюблен в одну девушку. Мы готовились к вечеринке, я нетерпеливо ждал. И вдруг она сказала: «Не приходи». Я не пошел туда, было очень тяжело на душе, бродил по нашему маленькому городу и читал стихи…
– Но с тех пор были и другие увлечения? Наверное, более счастливые?
– Были… Ситуации складывались по-разному. Но и всегда переживал их с не меньшей силой. По крайней мере, мое сердце участвовало в страстях и страданиях. Случались, конечно, и счастливые минуты.
– Кинематограф становится все более и более космополитичным. Границы размываются, происходит несомненное взаимопроникновение культур. Верно ли, что вы готовитесь снимать экранизацию «Евгения Онегина» Пушкина?
– Работа над этим проектом идет уже четыре года. Мы занимаемся им вместе с сестрой Мартой, она будет режиссером и продюсером фильма.
– Есть ли у нее другие картины такого рода?
– Пока нет, до сих пор Марта занималась клипами, короткометражными лентами. Но решила рискнуть. Существует три варианта перевода «Евгения Онегина» на английский язык, один из них сделан Владимиром Набоковым, он не в стихотворной форме, но ближе других к оригиналу. Мы пользовались всеми тремя. Уже написан сценарий.
– Кинематографисты имеют обыкновение весами вольно обходиться с литературной первоосновой, в том числе и с классической. Не произойдет ли чего-то подобного с «Онегиным»? Не уйдет ли Татьяна от мужа, которому «навеки отдана», к Онегину, например?
– О нет! Мы абсолютно верны роману. И для нас очень интересна его фольклорная сторона, например, сон Татьяны, всякие верования. предсказания, приметы, хочется, чтобы все это было в картине. Роман Пушкина очень национален, но одновременно, как всякая классика, универсален.
Когда я снимался в Австралии, у меня был парикмахер из Шотландии. Там он работал в оперном театре. И рассказал мне. что во время спектакля «Евгений Онегин» певец, исполнявший заглавную партию, плакал настоящими слезами в сцене «Письмо Татьяны». Эго ещё раз убедило меня, что высокие чувства не имеют границ – пространственных и временных.
– Где и когда вы будете снимать ваш фильм?
– Натурные съемки пройдут, разумеется, в России. Перед тем как мы начнем работать, я непременно побываю в Михайловском и других пушкинских местах. Планируем начать в марте – апреле.
– Ваша творческая жизнь все время переплетается с русской литературой. Играла Иванова, будете играть Онегина, в Москве вам предложили сыграть Булгакова в российском фильме, который как будто собираются снимать на «Мосфильме»…
– Я действительно люблю русскую литературу Чехова, Достоевского, Булгакова. Когда я первый раз приехал в Москву, сразу попросил отвезти меня на Патриаршие пруды в надежде встретиться там с Воландом…
– Не боялась?
– Дьявол существует в той или иной мере в каждом.
– Вы начинала как театральный артист. играли в Шекспировском театре, сейчас пленены кинематографом. Собираетесь ли вернуться на сцену?
– Конечно. Театр – то место, где актер совершенствуется и растет.
– Есть ли роли, которые бы вам хотелось воплотить на сцене?
– Ричард II и Кориолан Шекспира.
– Назовите те качества в человеке, которые вы более всего не приемлете и более всего цените?
– Отвергаю лицемерие. Превыше всего дорожу правдой. Во всем.
Беседовала Эльга ЛЫНДИНА
57
Мариничева Елена. Не ходите на баррикады! // Видео-Асс Известия. – 1998, № 38 (03). – С. 142.
ПЕРЕКЛЮЧАЯ КАНАЛЫ
В прошлом номере нашего журнала мы познакомили читателей с творческими позициями и планами руководителей телеканалов «ОРТ» и «РТР». Сейчас слово – «ТВ-ЦЕНТРУ».
Не ходите на баррикады!
Мария Старостина считает, что коллизия «ты меня любишь, а я тебя — нет» телезрителю ближе иных конфликтов.
Ее называют «мамой «мыльной оперы» в России»: именно она закупала первые сериалы, которые шли у нас на телеэкране, в том числе детектив Дэвида Линча «Твин Пикс». Старостина — театровед, в 1972 году закончила ГИТИС.
С 1977 по 1984 г.г. — старший редактор редакции кинопрограмм Гостелерадио СССР. С 1986 по 1996 г.г. — заместитель директора студии кинопрограмм компании «Останкино». С 1996 по 1997 г.г. — главный редактор телекомпании «Метеор-кино».
С апреля 1997 г. — директор дирекции кинопоказа телеканала «ТВ-Центр».
– Как бы вы охарактеризовали зрителя канала ТВ-Центр?
– Зритель нам достался от каналов «2×2» и Московского. И у меня такое ощущение, что пока он не изменился. Наш зритель любит «мыльные оперы», а значит, и старое русское кино. Я имею в виду кино 60-х–70-х годов. Потому что в этих фильмах все хорошо кончается, все проблемы решаются. И поэтому фильм «Крутые стволы» – очень сильную картину, лидера видеопроката – он смотреть не стал, но смотрел «Версию полковника Зорина» и «Черный принц» (тоже про Зорина). Казалось бы, давайте работать на нашу аудиторию, какая она ни есть, или же начнем ее воспитывать – как любили говорить раньше, делать ее высокоинтеллектуальной. развивать вкус. Но мы любим своего зрителя, поэтому просто будем показывать ему хорошее, добротное кино, крепко сделанное, с классными актерами и хеппи-эндом – такое, чтоб нам самим нравилось: мы ведь тоже зрители.
Подбирая фильмы, исходим из концепции нашего канала как семейного. А значит – ни фильмов ужаса, ни откровенной эротики, во всяком случае, до 23.00, когда у телевизора могут быть дети. да и потом… Вот у меня есть сын. Он взрослый парень. Но мне как-то неловко смотреть вместе с ним тот же «Основной инстинкт» – замечательный сам по себе фильм. Думаю, так и в других семьях. Надо это учитывать, понимая, что какие-то фильмы просто не годятся для телепоказа. Другое дело – в кинотеатре или на видео…
– Ну и каким же фильмам вы отдаете предпочтение?
– Очень хорошим. Мы купили «Английского пациента» (8 «Оскаров»). Поставили себе задачу: показывать больше европейского кино. Мне кажется, что оно, а не американское, ближе нашему менталитету. Много показываем французских фильмов. Покупаем пакеты испанских и итальянских фильмов – из пятисот восьмидесяти картин! Уверена ли я, что мы на этом выиграем? Стопроцентной уверенности нет. Но я хочу, чтобы люди все это видели, ведь на других каналах ТВ из зарубежных преобладают американские ленты.
В то же время я очень надеюсь, что мы заключим договоры с американскими компаниями «Парамаунт», «XX век Фокс», «Уорнер Бразерс». А там просто элитные фильмы – и «Крестный отец», и «Голый пистолет», и «Смешная девчонка», и т. д. – их примет «на ура» любая аудитория.
– Ну а любимые вашим зрителем «мыльные оперы»?
– Мы их показываем по три в день! Пока это все мексиканские сериалы. Правда, купили одну колумбийскую и еще, наверное, купим две венесуэльские ленты. К американским относимся осторожно. Там все крутится вокруг понятий «твой адвокат – мой адвокат» и «решим проблемы». В мексиканских тоже не Бог весть какая коллизия: «ты меня любишь, а я тебя – нет». Тем не менее, это, мне кажется, нам ближе. Конечно, будем показывать и американскую «мыльную оперу» – но еще не выбрали, что именно. А вот английскую уже купили у Би-Би-Си. Крепкий сценарий, отличные актеры. Покупаем знаменитый сериал «Земля Индиго» – им в течение полутора лет жила вся Франция. Предполагаем купить биографические сериалы – о жизни Моцарта, Вольтера, Наполеона.
Но главное в нашей политике – это новое русское кино. Мы поставили себе задачу скупить все российские фильмы, которые выходят в нашей стране. И покупаем. Сколько успеваем, конечно. Потому что они неизмеримо дороже любой американской картины. Уже показали «Не валяй дурака», «Любить по-русски», «President и его женщина», «Репортаж». И хотим показывать все отечественные современные ленты.
– Независимо от их уровня?
– Художнику может что-то не удаться. Но это наш художник. Его ошибки – наши ошибки. Вместе будем разбираться. Слава Богу, «чернуху» с морем кровищи и матом наши режиссеры, кажется, перестали ставить. Мы много покупаем и показываем мелодрам, комедий. Дело не в жанре, а в принципе: кино на нашем канале должно быть добрым.
– Но ведь жизнь сейчас совсем не добра, во всяком случае, добра далеко не ко всем…
– Кино – это великая иллюзия. И чем добрее мы будем к нашему зрителю, тем добрее он станет после вечернего просмотра. Знаете, что такое для меня показ фильма по телевидению? Это праздник, который всегда с тобой.
А можно в течение недели показывать определенные фильмы в определенном порядке выстроенные, и люди на седьмой день выйдут на улицы и пойдут на баррикады. Если последовательно, все сильнее и сильнее повышать той же «черной правдой» эмоциональный накал человека, он в конце концов взорвется: «Да что же это за жизнь вокруг такая проклятая! К черту! Все долой!». Не надо. Пусть лучше просмотр фильма по телеку в кругу семьи будет радостью.
Беседовала Елена МАРИНИЧЕВА
142
Добавить комментарий