Фильм – поистине «песнь мужчины и женщины ниоткуда и отовсюду», которая «может прозвучать в любом месте и в любую эпоху», ибо «везде, где восходит солнце, в водовороте городов и на затерянной ферме, жизнь одинакова: то горькая, то сладкая, со своими радостями и горестями, со своими проступками и прощениями»…
Открыв в национальной (и, по-видимому, мировой) документалистике целое направление так называемых монтажных фильмов, Эсфирь Шуб, испытавшая влияние и творчества «Киноков», и вертовских теоретический наработок, по праву заняла в истории киноискусства место рядом с прославленным мастером…
Перед режиссёром стояла более сложная и многомерная задача, чем, скажем, перед Яковом Протазановым и Фридрихом Вильгельмом Мурнау, также стремившимися максимально ёмко выразить внутренний мир персонажей. Ведь речь шла о незаурядной, хорошо изученной личности, пусть и «увиденной Абелем Гансом»…
Приятно поражает и высокий уровень владения формальными приёмами, умение вызвать напряжение и передать отражёнными средствами взвинченное эмоциональное состояние действующих лиц, начиная с самого постояльца, становящегося объектом пристального внимания хозяев…
Ланг вместе с писательницей и кинодраматургом Теа фон Харбоу могут смело претендовать – наряду с нашим соотечественником Евгением Замятиным (параллель тем более уместна, что синхронно с работой над сценарием готовился роман) – на звание основоположников антиутопии…
Никто не спорит с тем, что любопытно глянуть на очередного кандидата на звание повелителя джунглей, который во многих отношениях превосходит, скажем, Эльмо Линкольна, но всё равно – резко уступает Джонни Вайсмюллеру…
